Татьяна Порецких - Ненормальная – это нормально

Мне все понравилось, меня все устроило. За несколько последних дней я впервые испытала эмоцию радости. Внезапно я почувствовала слабость, боль в висках, села в кресло и закрыла глаза. Мне показалось, что прошло мгновение до того, как я посмотрела на часы. Но до начала важной встречи оставалось несколько минут.

Я поспешила в кабинет медсестры. Лидия Львовна просила меня за час до обеда зайти к ней. В это время все обитатели отделения соберутся в библиотеке, и она познакомит меня с ними. По их просьбе сегодня, за неделю до Пасхи, должен был прийти священник и рассказать об истории, религиозных ритуалах праздника. Но главный врач отделения, с извинениями перед больными, но без объяснений, пригласил профессора-культуролога. И сейчас, вероятно, уже закончилась интересная и познавательная встреча с ним.

Так и произошло. В просторном читальном зале стояла тишина. Две женщины молча сидели за столами.

– Добрый день, милые дамы. У нас пополнение – Татьяна. Прошу, как говорится, любить и жаловать. Через пять минут вас всех ждет обед.

Лидия Львовна ушла, а я продолжила знакомство с подругами по несчастью. Правда, какое у кого и каковы их последствия, я не знала.

Одна из них – Даша, юная и красивая, рассматривала альбомы с картинами известных художников на пасхальные сюжеты. Вторая – Альбина, тучная и неопределенного возраста, что-то писала в свой блокнот. Отвлеклась на мгновение и сообщила: старинными рецептами куличей заинтересовалась.

После обмена ничего не значащими фразами мы втроем вошли в ресторан. Я направилась в сторону окон, но Альбина громогласным голосом пригласила меня составить ей компанию. За обедом я меньше всего хотела оказаться рядом с этой женщиной. После нашего непродолжительного разговора в библиотеке, я сделала предположение, что она какая-то влиятельная чиновница, одинокая или разведенная. С дамой в излишне ярких и дорогих нарядах, в массивных украшениях у меня не найдется тем для вынужденной беседы вежливости. Но мне почти и не пришлось говорить.

Низко наклонившись над столом и постоянно посматривая по сторонам, Альбина начала посвящать меня в тайны нашего общества и давать характеристики сидевшим за соседними столами женщинам:

– В отделении все разные: у кого-то депрессия, кто-то дурью мается, у некоторых крыша поехала. До вас в шестой палате Вера жила, странная очень, можно подумать, немая. Ходили слухи, пыталась уйти из жизни. Вчера на ужине ее уже не было. Может, в другой корпус перевели. Там решетки на окнах, охрана. За вашей спиной громко хохочет – Александра, Саша, актриса погорелого театра. Говорит, переутомилась от съемок. Каких? Где? В постели с женатым режиссером? Рядом с ней – худющая вертихвостка Ирина, якобы помощница гендиректора фирмы. Самая обыкновенная секретарша. Откуда у нее такие деньги?..

– Простите, а вы как и почему не лечении здесь оказались? – нашла в себе силы без явного раздражения спросить я.

– Мой муж – доктор наук, профессор. Он газовиков и нефтяников консультирует. Деньги у нас водятся. Я раньше в НИИ работала, теперь – домохозяйка, а сюда попала с аллергией на нервной почве. Маленькие детки спать не дают, с большими сам не уснешь. Взрослая дочь. Проблемы разные. А с вами что не так?

– Много работала, редко отдыхала. Сон и аппетит нарушены.

Альбина замолчала и начала есть. Меня поразило, как жадно она поглощала мясо и сколько блюд ее окружало. Скорее, у нее аллергия на что-то съестное или нервное пищевое расстройство. Почему она не на диете?

Через какое-то время Альбина захотела взять таблетки из своей сумочки, которая лежала на стуле, рядом с моей. Вдруг она снова наклонилась над столом и зашептала:

– Сумочка у вас открыта. Вижу, вы телефон на хранение не сдали. Можно мне один важный звоночек домработнице сделать?

Я, разумеется, согласилась выполнить ее просьбу. Мы вошли в туалет, расположенный рядом с рестораном. Я, как заранее наставляла меня Альбина, открыла кран и начала шумно мыть руки. Она удалилась в кабину, властно и грубо поговорила с женщиной, вернула трубку и совершенно другим тоном обратилась ко мне:

– Танюша, у меня, как и у всех дам нашего отделения, нет связи с внешним миром. Можно еще раз попросить вас помочь мне? Я в долгу не останусь и возьму вас под свою опеку.

Поспешно и сумбурно Альбина посвятила меня в семейную тайну. Для решения судьбоносной проблемы срочно требуется заплатить пятьдесят тысяч. Мужу и дочери пока говорить об этом нельзя. Завтра домработница должна передать конверт нужному человеку. Но у нее не оказалось такой суммы. Хорошо, если кто-то из моих родственников или знакомых рано утром отвезет деньги «этой ненадежной и неблагодарной хохлушке».

Альбина со слезами на глазах умоляла не бросать ее в беде. Разумеется, в день визитов она вернет мне долг. Я успокоила ее: позвоню другу, он обязательно ей поможет. Она на салфетке написала адрес домработницы. А перед сном по внутрибольничному телефону завуалированно поинтересуется у меня развитием событий.

День тайных знаний и раскрытия секретов продолжался. Во время ужина я сидела за одним столом с Дашей. В ситуации с Альбиной я ошиблась в определении ее семейного и служебного положения. В случае с Дашей меня подвело зрение. При ближайшем рассмотрении юная девица оказалась женщиной. Пока еще молодая и красивая, она рассказала мне, что замужем, у нее двое детей. Затем тихим голосом сообщила неожиданную для меня информацию:

– Я вас узнала. После знакомства в библиотеке мучительно и долго вспоминала, где с вами встречалась. Вспомнила – нигде, но вас знаю. Перед первыми родами у свекрови жила. Обнаружила у нее «Домашний очаг». Она подписчицей когда-то была, все старые журналы хранила. С удовольствием читала ваши статьи, их раньше в каждом номере печатали. Иногда фотографию вашу размещали. Вы с тех пор не изменились…

Сейчас я не была готова рассказать Даше обо всем, что со мной случилось и почему я в больнице. Но она услышала правду. Чтобы меня не посчитали засланным казачком «желтой прессы», мне пришлось представиться менеджером. Предположительно, у меня синдром хронической усталости. Мое ощущение постоянного переутомления не исчезает даже после длительного отдыха. При этом расстройстве в первую очередь страдают нервная система и общий мышечный тонус организма. Со мной это и происходит.

– Пожалуйста, сохраните мою тайну, – попросила я Дашу. – Я здесь не на редакционном задании. Я буду поправлять здоровье и, может быть, писать роман, но не о нашей клинике.

– Хорошо, – сказала Даша. – И у меня подобное вашему состояние. Но я не устала. Я уже восемь лет не работаю.

После ужина мы разошлись с этой милой женщиной в разные стороны. Она мне сказала, что пошла на сеанс международной связи. Я ничего не поняла, но пожелала ей удачи.