Татьяна Порецких - Ненормальная – это нормально

В мое отсутствие в палате, во всем идеальной, навели очередной порядок. При электрическом свете все сияло и блестело. Чувствовался почти не уловимый запах лаванды. Появилось еще несколько стеклянных бутылочек с минеральной и столовой водой. В ванной комнате пополнилась коллекция косметических средств. Все они были изготовлены из продуктов Мертвого моря, запаха не имели. Но пока рано было воспользоваться ими.

Я знала, что перед сном меня посетит дежурный доктор. Села в кресло и внимательно изучила рекламный буклет клиники, который когда-то сама готовила к изданию. Я ждала визита молодого аспиранта. А после его ухода мне нужно было выполнить вторую просьбу Альбины. Я планировала позвонить Виктору по поводу ее тайных дел и вовлечь его в них.

Глава 2

– Добрый вечер. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо за внимание, доктор. Чувствую себя хорошо.

Я предложила Сергею Петровичу сесть в одно из двух кресел, сама расположилась рядом с ним. Он окинул взглядом мою комнату и показал рукой в сторону тумбочки, стоящей у кровати.

– Почему вы не оставили в сейфе мобильный телефон и зарядное устройство? Это серьезное нарушение наших правил. При поступлении вы должны были ознакомиться с ними и неукоснительно следовать им.

– Простите, меня, пожалуйста. Я поленилась доставать очки, просмотрела странички с правилами по диагонали, завтра я обязательно все внимательно прочитаю.

– С вашего позволения, я заберу трубку, а утром вы получите ее у сестры-хозяйки и положите в сейф. Кстати, вы никому не давали телефон?

– Давала. Сергей Петрович, а в чем, собственно говоря, дело? Насколько я понимаю, я нахожусь не в тюрьме…

– Простите, что перебиваю вас. А дело в том, что вы находитесь в специализированном медицинском учреждении, а не на курорте. За некоторым исключением, к счастью, относящимся и к вам, эти женщины не по собственной инициативе оказались в отделении неврозов. Связь с внешним миром может создать нервно-психическое перенапряжение, что вернет какую-то нашу пациентку к потере с таким трудом достигнутого душевного равновесия. Итак, кому вы давали свою трубку?

– Альбине из номера, что напротив моего, – после некоторого молчания с неохотой ответила я и опустила глаза.

– С кем и о чем говорила больная из палаты №5? – настойчиво, но мягко, как говорят с ребенком, переспросил Сергей Петрович.

– Доктор, у меня не было задания подслушивать и подробно пересказывать ее разговор с кем-то. Как я сейчас вспоминаю, она называла собеседницу Галиной, выражала свое недовольство по поводу того, что у этой самой Галины нет денег. И все.

– Думаю, что это не все. Альбина попросила вас созвониться с кем-нибудь из ваших родственников, чтобы они передали Галине какую-то сумму. Вы успели выполнить просьбу?

– Нет.

– Вот и хорошо. И, пожалуйста, впредь никаких одолжений, никаких просьб. Они не должны звучать ни с вашей стороны, ни со стороны ваших соседей по отделению. Все вы с правилами знакомы. Договорились?

– Да. Доктор, насколько я знаю, в психиатрических больницах, как правило, нет палаты №6. А почему у вас она есть? – с улыбкой спросила я, желая сменить тему разговора.

– И у нас такой нет, есть двести первая, двести вторая и так далее до двести десятой. Я по ошибке назвал палату Альбины пятой, а не двести пятой. В свою очередь, мне любопытно узнать: почему вы без всякого рода возражений согласились поселиться в палате №6?

– Вам это интересно, потому что вы наблюдали иную реакцию, когда предлагали больным занять эту палату? – ответила я вопросом на вопрос.

– Не скрою, да. Обычно человек или никак не реагирует на это словосочетание, или категорически отказывается от такого предложения.

– Доктор, может быть, это для вас своеобразный тест? Если нет реакции, значит, больной не читал произведения Чехова. Если возникает бурный протест, следовательно, он или знаком с судьбой обитателей пресловутой палаты, или что-то слышал об этом. Эти выводы, вероятно, дают вам информацию, имеющую какую-то ценность для последующего общения с пациентами. Если я не ошибаюсь, то с конца девятнадцатого века ничего нового для лечения психически нездоровых людей не придумали. Было и, судя по вашему желанию провести здесь какой-то промежуток времени, осталось лишь одно – терапевтический разговор психиатра с больным. Будь вы хирургом или окулистом, то давно бы закончили свой вечерний обход. Но вернемся к ответу на ваш вопрос. Я оказалась в просторном и светлом современном здании, а не в небольшом флигеле во дворе больницы. Когда шла сюда, то не обнаружила зарослей крапивы, репейника и дикой конопли. Нигде не было ни больничного хлама, ни удушливого запаха. Не увидела я и отставного солдата, сторожа Никиту, поэтому не испугалась оказаться избитой. Надеялась, что кровати не привинчены к полу, что останусь в своей одежде, а не буду коротать дни в грязном халате и с колпаком на голове. У меня нет мании преследования, как, скажем, у Ивана Дмитрича. Вы не похожи на доктора Андрея Ефимыча, поэтому, будем надеяться, никогда не станете обитателем заведения, в котором работаете. Больных у Антона Павловича, как я помню, было пятеро, а нас пока я насчитала девять человек. Как вы поняли, я в курсе, что за жизнь скрывалась за дверью под шестым номером, но от такого многозначительного совпадения не отказалась. А как, по вашему мнению, должна была вести себя я?

– Начнем с того, что это был не тест. Скажу вам то, о чем мне не следовало бы говорить. Мы все-таки планируем, не снимая с палаты этого номера, переоборудовать ее в комнату для релаксации, хотя такого рода помещения есть на первом этаже. В Академии медицинских наук нам обещали подобрать квалифицированного специалиста по музыкальной терапии. Далее. Если вы позволите, то ваше предположение о тестировании больных я, с одобрения научного руководителя, попытаюсь как-то использовать в своей диссертации «Диагностика невроза». Очень интересную мысль вы подбросили мне. А теперь, что касается вашего поведения. Скажу так, меня нисколько не удивил бы ваш панический страх. Такое я уже наблюдал.

– Панический страх? С какой стати? Я не заблудилась в глухом лесу и не солдат-новобранец в первом бою с доселе непобедимым противником, а вы не Пан.

Сергей Петрович не сумел скрыть своего удивления от услышанной фразы: его брови приподнялись над оправой очков. Он вопросительно смотрел на меня.

– Доктор, не пугайтесь: я не сумасшедшая. С ассоциациями и сравнениями у меня все в порядке. Толковать, в частности, устойчивые обороты речи – издержки моего образования и прошлой профессии. Выражение «панический страх» употребляется в значении безотчетный, внезапный, сильный страх, охватывающий множество людей, вызывающий смятение. Возникло оно из греческих мифов о Пане, боге лесов и полей. Согласно мифам, Пан наводит внезапный и безотчетный ужас на людей, особенно на путников в глухих и уединенных местах, а также на войска, бросающиеся от этого в бегство. Отсюда же возникло слово «паника».