Ксения Каретникова - Признаки беременности

– Сочувствую, – вполне искренне говорит Макс, хмурится, а потом сообщает: – У меня мама ушла из жизни два года назад, так что я тебя понимаю.

Сочувственно киваю.

– А с отцом ты общаешься?

– Да, в последнее время даже довольно часто, несмотря на то, что он живёт на другом континенте, – фыркает он. – А ты с мамой?

– Моя мама живёт на этом, но в другой стране, – отвечаю я, – и это ей тоже не мешает лезть в жизнь к своим взрослым дочерям.

– У тебя есть сестра?

– Ага, младшая. А у тебя?

– У меня много братьев и сестер. Отец живёт в стране, где гаремы не возбраняются, у него три жены.

– Серьезно? – смеясь, удивляюсь я. – Ты тоже собираешься стать многоженцем?

– Еще не решил, а если и да, то не в этой стране, – игриво отвечает Макс, а я зачем-то решаю спросить:

– А как вы вчера с Машкой в бассейн сходили?

– Нормально, – пожимает Макс плечами, – симпатичная у тебя подруга, весёлая. Думаю сводить ее куда-нибудь.

– Не позволяй ей пить текилу, у Машки от нее крышу сносит.

– Спасибо, учту, – усмехается он в ответ.

Из фитнеса ухожу почти довольной. После бассейна, джакузи и после милого общения с Максом. Вроде бы «ни о чем», но мне было приятно. Пообщаться с кем-то о простом и обыденном, а не о рабочем.

Я уже подхожу к машине, как слышу звонок телефона. Достаю, смотрю на экран и, поморщившись, снимаю трубку:

– Привет, – произношу я.

– Привет, ты дома?

– На пути к нему…

– Янка, выручай, – сходу начинает конючить сестрица.

– Что у тебя случилось?

– Ты можешь подъехать?

Снимаю тачку с сигнализации и на выдохе говорю:

– Сейчас буду.

Не прощаясь, сбрасывают звонок, залезаю в салон машины и качу к дому сестры. Живем мы рядом, буквально на соседних улицах.

Анька младше меня на два года. И если мое рождения, точнее пол, с которым я родилась, папу немного разочаровал, то Аньку он уже воспринял смиренней. Ну, ювелир, как он говорил, так ювелир. Суждено ему растить и воспитывать девчонок. Однако, мягко говоря, воспитывал он нас не совсем так. Скорее все же как мальчишек. Еще охота, рыбалка… И если Ане позволяли просто на это смотреть, то меня буквально кидали в гущу событий. И, признаюсь, мне это нравилось. А мама, кудахча и качая головой, твердила, что я вся в отца, характер у меня мужской и женственность во мне лишь видимая, физиологическая. Вряд ли отец любил меня больше сестры, но связь между нами была все же крепче. Он тянул меня в свои дела, говорил, что я сильная, хваткая, умная. Ну, красивой он тоже меня называл, когда я облачалась по случаю в платье. Джинсы мне были роднее. А сейчас я предпочитаю юбкам брюки. Ну удобней же.

А Аня была и остается у нас девочкой-девочкой. Ранимой, трепетной и воздушной. Замуж выскочила рано, сразу как институт закончила, в котором училась неохотно. Будь то бюджетное отделение, сомневаюсь, что закончила бы, работала от силы месяц, и то по настоянию отца на нашей фирме, а сейчас – мужа обхаживает, готовит как шеф-повар и с двумя детьми ловко управляется. А скоро у нее и третий будет. Я так не умею. Готовить-то уж точно. Но все же меняться с ней местами я бы не стала. Для меня работа – как наркотик. То, что я профессионально состоялась и в моем подчинении столько людей, доказательство того, что я могу, и это не предел. Не всем женщинам, видимо, суждено, быть жёнами. Главное – найти и ухватиться за то, что лучше всего получается.

Сестра встречает меня на пороге. Меня сразу начинает беспокоить то, что Анька одетая. И одетая явно на выход, стоит довольная и поглаживает свой живот, довольно такой большой, а я ахаю:

– Когда он успел так вырасти?

– Месяц прошёл с момента нашей последней встречи. А мне месяц до родов остался, – качает головой Анька. – Янк, посиди с детьми, а? Мне к врачу надо.

Клянусь, мой позвоночник леденеет. Оставаться наедине с детьми я боюсь. Никого так не боюсь, как их. И вроде бы хорошие они.

– А муж твой где? – слишком уж наивно звучит мой вопрос.

– На тренинге личностного роста.

– Решил раскрыть свой потенциал? – фыркаю я.

– Нет, помогает раскрыть его другим, – хмуриться сестра. – Почему ты так недооцениваешь Олежку?

О, мне есть что ответить сестре. Да, ее мужа я буквально не перевариваю. Однако терплю на нашей фирме. А тут, оказывается, он еще и тренинги ведет! Плачу-то я ему больше, чем хорошо. И, честно говоря, не заслуженно. А он все равно на стороне заработок ищет. Причем и сестра свой процент от акций получает. Неужели им не хватает? Или Олежек просто не хочет проводить свободное время с семьёй, вот и находит себе занятие?

– А бабушка, матушка мужа твоего, она не может? – хриплю я.

– Ты же знаешь, какие у нас с ней отношения…

– Но твои дети – ее внуки, – настойчиво напоминаю я.

– Не хочу ее просить.

– А меня хочешь?

– Ты справишься, – улыбается Анька, хлопая меня по плечу. При этом второй рукой она ловко берет сумочку со шкафчика и, несмотря на живот, маневренно меняется со мной местами. Вот я уже в квартире, а она на пороге.

– Я быстро, – говорит она, посылает мне воздушный поцелуй и уходит.

Уходит, господи!

А ко мне из комнаты выходит девочка.

Алене пять лет. Милая, улыбчивая, внешность – ну наша порода. Светленькая с серыми глазками. От папы своего ей мало что досталось. Ну, может, нос, у меня и сестры он чуть курносый, а у Аленки прямой.

Она щурится, внимательно меня разглядывая.

– Привет, – старательно улыбаюсь я.

– Привет, – отвечает племяшка, разворачивается и идет обратно. В комнате, в которой она скрылась, удивительно тихо.

Я разуваюсь, закрываю входную дверь и иду в детскую за Аленкой.

Вся трясусь, не зная чего ожидать от такого времяпрепровождения.

Младший, Антон, сидит на разноцветном ковре у кровати, уставившись на игрушечную машинку. Алёнка садится на свою кровать, прижимает к груди плюшевого медведя и, кажется, брата своего вовсе не замечает. Я сажусь с ней рядом и киваю на мальчишку:

– Чего это с ним?

– Пытается силой мысли заставить машинку взлететь.

– Но… она же не взлетит, – шепчу я.

– Конечно, – тоже шёпотом отвечает Алена, – у нее же нет крыльев.

Логично. Потому и киваю, а еще улыбаюсь. При этом кошусь на мальчика. Надо же, какая выдержка. Сидит, пристально смотрит на машину, даже не моргая.

– И долго он так может?

– Долго, – кивает девочка, смотрит на меня и вдруг произносит: – А ты на мою Барби похожа, – я хмурю брови, а племяшка встает, обходит брата и идет к стеллажу, на полке которого в ровный ряд сидят несколько вышеупомянутых кукол. Девочка берет одну и возвращается с ней ко мне.

Кукла блондинка, одетая в укороченные джинсы и в белую майку. Сходство в одежде и в цвете волос со мной определенно есть.