Илона Шикова - Контракт на чувства

Но мамы больше нет, а у отца своих проблем выше крыши. Мои сопли будут явным перебором. И так в последнее время ходит мрачнее тучи – только вылезли из одних долгов, как появились новые. Снежный ком какой-то, конца и края не видать.

Дверь в дом оказывается открыта, а значит отец уже дома. Странно, рабочий день в разгаре, а он филонит. На него это в принципе не похоже – уходит с рассветом, возвращается затемно. И практически не отдыхает, получая от меня постоянно строгие выговоры.

– Есть кто дома? – кричу, разуваясь возле порога.

– Я в кабинете, – слышу громкое и иду на голос, швыряя на тумбочку рюкзак.

В последнее время отец сдал. Поседел, как-то слишком быстро постарел, и выглядит, честно говоря, хреново. Стараюсь не дергать его по пустякам, взяв все домашние заботы на себя. Хотя бы так помогу, чтобы лишний раз не переживал и не раздражался по пустякам.

– Как дела? – захожу в кабинет и направляюсь к отцу. Целую в щеку, заросшую щетиной, а папа в ответ лишь тяжело вздыхает.

– Нормально, – печально вздыхает, делая глоток какой-то алкогольной фигни из стакана.

– Что за повод? – приподнимаю одну бровь.

– Моей дочери сегодня исполнилось восемнадцать, – смотрит мне в глаза. – Поздравляю.

– Такое чувство, что ты меня хоронишь, – кривлюсь, так как не люблю, когда он пьет.

Лучше бы орал, выплескивал эмоции наружу, а не замыкался в себе. Он не понимает, как больно мне на него смотреть в таком состоянии. И как сердце разрывается на части от того, что не могу ничем помочь.

– Закладная на дом, – кивает отец на бумаги, разбросанные на столе. – Подпиши, пожалуйста, – и снова пьет, кривясь после каждого глотка.

– Пап, ты уверен? – беру ручку и смотрю на отца.

– В любом случае, другого варианта нет, – вздыхает печально, закрывая глаза. – Но и этого все равно не хватит.

– В смысле? – наверное, вырывается слишком громко, потому что отец открывает глаза и с какой-то злостью смотрит на меня.

Как будто это я во всем виновата, а не он.

Становится обидно, но я не подаю вида. Хрен с ним, пусть и дальше злится. Только вот что делать, если выплатить вовремя не успеем? Останемся на улице без средств к существованию? Еще и без крыши над головой!

Офигеть, какая перспективка вырисовывается!

И это в день моего восемнадцатилетия!

Спасибо, папочка, за подарок! Всю жизнь о таком мечтала!

– Я закладываю дом, чтобы частично рассчитаться с кредиторами, – отец слишком зол, и слишком уж наглядно демонстрирует свою агрессию. – Частично, понимаешь? – глаза горят, ноздри раздуваются, как у дракона, того и гляди пар пойдет вместе с дымом, еще и огнем полыхнет, будь здоров.

Сцепляю зубы, чтобы не сорваться. Лучше промолчу, иначе будет скандал. Разочек мы упражнялись в остроумии и обвинениях в адрес друг друга, до сих пор вспоминать тошно. И больно, потому что его слова тогда сильно ранили.

Как будто это я виновата в смерти матери. Я, а не он, рискнула, взяв большую сумму денег на раскрутку. И прогорела. А теперь я еще должна расплачиваться за все его грехи.

Виновата, чего уж там. Может, и родилась я тоже не вовремя?

– Где подписать? – опускаю взгляд на бумаги, а отец встает со своего места.

Краем глаза наблюдаю, как двигается ко мне нетвердой походкой. Точно, перебрал слегка, ему бы поспать. Но лучше сейчас не будить в нем зверя. Ему и так тяжело, еще я тут сейчас фыркать начну.

– Здесь, здесь и здесь, – тычет пальцем в нужные строчки, и я, даже не читая, подписываю.

Сегодня я вступила в права наследия, так как после смерти мамы часть дома принадлежит мне. И банк не давал отцу кредит, пока мне не исполнится восемнадцать.

Подстраховывались, чтобы проблем не возникло.

– Дальше что? – смотрю на отца, а он в ответ отводит взгляд. Слишком неуверенно, и как-то подозрительно. – Остальные деньги где брать думаешь? И, кстати, если кредит вовремя не отдадим, жить мы где будем?

– Есть человек, который может помочь, – отец демонстрирует мне спину, направляясь к своему креслу. Провожаю его взглядом, а у самой холодок по коже. Вот чувствую, сейчас ошарашит меня очередной «супер» новостью.

Может, мы уже бомжи? И никакого кредита под залог дома отец брать не планирует? А моя подпись…

– Что за человек? – чуть ли не по слогам произношу, замирая на месте. Вот реально сейчас придумываю то, чего нет в помине, но бегающие глаза отца мне не нравятся. Возможно, это действие алкоголя, ведь он раньше всегда говорил твердо и уверенно, глядя собеседнику прямо в глаза.

И я не исключение, сама привыкла пристально смотреть на того, с кем разговариваю. Можно считать это моим недостатком, но уж какая есть.

– Именно ему я должен денег, – отец закатывает глаза и тут же тяжело вздыхает. – Черт, как же я так просчитался? Ведь новый проект должен был выгореть, и я бы получил…

– Хватит скулить! – резко обрываю его сопливую речь. – Лучше скажи, что делать.

– Сходи к нему, – отец смотрит затуманенным взглядом. – Попроси отсрочку еще на месяц.

– Ты в своем уме? – вскакиваю с места, а папа подрывается следом. Чуть ли не бежит ко мне, хватает за руку и с мольбой во взгляде произносит:

– Доченька, спаси нас!

Страх медленно опутывает меня. Какой-то липкий, противный и слишком навязчивый. Дыхание замирает, и я не могу пошевелиться. Как будто цепями сковали запястья, а к ногам гирю привязали.

– К-как? – даже заикаться начинаю, пока туго соображаю. – Зачем мне к нему идти?

– Пусти слезу, расскажи, что мы вдвоем остались, и как нам тяжело, – произносит, как скороговорку, но это реально похоже на бред сумасшедшего. – Доченька, это наш единый шанс!

– Это туфта чистой воды, – вырываю руку и вылетаю из кабинета, слыша в спину:

– Мы банкроты, – пауза. – Это конец!

Последняя фраза эхом отдается в голове, пока я бегу по лестнице на второй этаж. Залетаю к себе в комнату и падаю на кровать лицом вниз.

Это дурной сон, да и только!

Ведь это не может происходить со мной на самом деле!

Как чумная хожу по комнате, мысленно то и дело возвращаясь к разговору с отцом. Сколько я в прострации нахожусь – час? Два? Надо что-то делать, как-то искать выход. Но решения данной проблемы нет, хоть ты тресни.

«Это конец», – снова всплывают в памяти слова отца. С болью, отчаянием и каким-то жутким страхом, поселившимся в сердце.

Как же так? Неужели я потеряю свой дом? Место, где родилась, была счастлива и всегда знала – это моя крепость. Никто меня здесь в обиду не даст. И память о маме еще жива – я просто не имею права ее предать.

– Нет, папочка, – произношу в пустой комнате, уверенным шагом подходя к шкафу. – Это еще не конец.

Что он там говорил – слезу пустить? Это мы умеем, сколько контрольных прогуляно из-за моих актерских способностей. Правда, потом и по шее получала лихо, но кто ж победителей-то судит. Важен результат: урок прогулян, причем по самой что ни на есть уважительной причине.