Милана Стоун - Отчим моей подруги

Мужики! Подавай им моделей Виктории Сикрит, и чтобы ещё умная, и готовить хорошо умела, так Славка мне и сказал:

«Мира, отрастишь себе попу – орехом, и я весь твой»!

Попу ему подавай… а как же человеческие качества? Что уже не канает?

А я же гордая и за парнем бегать не буду, но нравится мне, прям до ужаса, маньячу им уже второй год.

Как увидела, сразу поняла – это любовь с первого взгляда.

Тупой он, конечно, и заядлый бабник института… но кто не без изъяна?!

– О Богатырёве все думаешь? – подруга издаёт смешок, тем самым привлекает внимание.

– Ещё чего, о нем думать, – отмахиваюсь лихорадочно, чуть отворачиваюсь, чтобы эта язва не заметила моей мечтательной улыбки.

Меньшова говорит забыть о нем, не нужен мне такой урод по ее предположению, вот я и не говорю о своих чувствах с ней рядом.

Присаживаюсь удобней на ковре, и пытаюсь рассмотреть свои повреждения. Стесала весь локоть!

– Да у тебя по глазам все видно, – щёлкает она языком. – А хочешь… я тебя с ним сведу? А ты поможешь мне кое с чем, – заговорщически подползает ко мне, и смотрит этими своими щенячьими глазками, которым ни в коем случае отказывать нельзя!

– Ты шутишь?! – поднимаю я крик на весь кабинет. – То есть, ты могла это сделать и раньше, а предлагаешь только сейчас? – обиженно закусываю нижнюю губу и пуляю в неё маленькую подушку, что лежала рядом.

Но заинтересовано приближаю свою моську ближе, чтобы не пропустить ни единого слова.

Сердце уже начало биться в сумасшедшем ритме любви.

– Раньше у меня не было огромного стимула – это во-первых! И я так же уверена, что он не тот, кто тебе нужен. Но! Ради великой цели я готова на многое.

– Что требуется от меня? – сердечко мое тук… тук. Интуиция подсказывает, что грядёт непоправимое, опасное и… запретное.

Мне уже страшно… эти Леркины идеи и планы до добра мало, когда доходят. Обычно мы оказываемся с ней вместе в самой заднице, и барахтаемся там, пока нас кто-нибудь не спасёт.

Но сейчас я уже знала, куда все идёт, и мне это уже не нравилось… но, что не сделаешь ради любви, да?

– Ты поможешь мне… выкурить отчима из нашей семьи. Взамен я из кожи вон вылезу, но сделаю все возможное, чтобы вы со Славкой, – здесь она морщит лицо, – были вместе! Закрепим наше соглашение? – глаза подруги блестят азартом.

Сажусь в позу лотоса и складываю ладони вместе, протяжно вздыхаю полной грудью.

Иии.... вот он момент.

– Торжественно клянусь, – сглатываю образовавшуюся слюну, что мешала говорить, – помочь устранить этого наглого, фривольного подонка из твоей семьи, – пытаюсь говорить серьезно, но улыбка так и лезет на мое лицо, – в обмен… ты помогаешь мне с Богатыревым!

Фух.

Мы заливаемся смехом, я кладу свою голову ей на живот, начинаем обдумывать разные планы по завоеванию моего прекрасного и недоступного принца.

Заключив шуточный договор, я и предполагать не могла, какими окажутся последствия.

Мирослава Севастьянова.

– Деда! – надрываю своё бедное горлышко. – Где. Моя. Юбка?!

Дура! Нельзя было ее оставлять на видном месте, теперь она скорей всего отправилась на помойку.

Это была одна из не многих вещей отданных мне Леркой, которая была в пору!

Не то чтобы мы были супернищими, и мне не было что надеть, просто мой дедушка тщательно следил, в чем я выхожу из дома. Нет, он маньячил этим!

И упаси Боже, если, по его мнению, это развратная вещь, за такое мог и ремня всыпать.

Хотя было это в последний раз в классе восьмом, но моя страдальческая попа все ещё помнит!

Поэтому все вещи, которые нравятся мне, я пытаюсь спрятать так, чтобы он не нашёл и не выбросил, ведь они стоят денег, которые я тяжко зарабатывала!

Подумав о работе, настроение упало вниз, ведь с последней меня выперли, даже не заплатив!

Вот так оно бывает, когда устраиваешься на работу неофициально, но в другие места без образования и опыта не берут, поэтому приходилось впахивать на одного похотливого частника, который любит распускать свои грязные культяпки.

Ничего! Зато, какой опыт! Ага… в мытье посуды, и умение стукнуть между ног.

Как же я люблю себя успокаивать, что все замечательно, порой, начинает казаться, что так оно и есть. Но на самом деле мы с моим любимым дедом в полнейшей заднице.

Раньше мы жили на его военную пенсию, и ещё он работал начальником охраны в одной крупной компании, но полгода назад у него случился инсульт, и мы приняли решение, что ему стоит сидеть дома.

С криками, скандалами, но все же я смогла его убедить. Только его пенсии не хватало, приходилось ужиматься, а потом я пошла искать работу.

Платили немного, но это хоть что-то, а вот сейчас… где брать деньги?

Мне ещё вселенски повезло, что Ирина Григорьевна платила за мою учебу, за что я была ей безгранично благодарна. Она заикалась о том, что они с моей мамой были подругами, и она ей пообещала за мной приглядывать. Что она и делала, однако, как по мне, то так себе причина, чтобы вешать на свою шею чужого ребёнка из-за обещания, данного почти двадцать лет назад. Странная женщина, всегда ею была… почти святая!

– Какая юбка? – в проеме появляется дедушка, смотря на меня гневно, нахмурив густые седые брови.

Да. Это он ее взял и выкинул. Сомнений нуль.

– Она была здесь, а сейчас ее нет. Магия? – скрещиваю руки, говорю обиженно. – И она не моя, – нагло вру, без каких-либо стеснений.

– Не дури, я старый, но не тупой, – чего и стоило ожидать. – Твоя мама тоже ходила в таких, – вижу, как в момент его тяжелый взгляд сначала теплеет, а после наливается горечью. – И что из этого вышло? – чуть хрипло, опуская глаза в низ.

Мама умерла. Покончила жизнь самоубийством, потому что мой отец не поверил ей, что ребёнок от него. Бросил.

Это все, что мне было известно, я услышала это лично от него, когда лет пять назад поимела наглость найти этого подонка и получить свои ответы. Выгнал прочь.

Я не знала свою маму, но по рассказам Ирины Григорьевны, она была хорошей девушкой, честной и добросердечной.

Иногда ко мне приходит ощущение, что моя жизнь состоит лишь из одной драмы. Из родственников остался один дед, а из друзей – одна Лера. В настоящий момент меня никто больше не понимал и не поддерживал.

А про личную жизнь вообще лучше промолчать. Стукнуло девятнадцать лет, а меня первый и последний раз целовал Ромка Кудрявцев в одиннадцатом классе, и то, знатно налакавшись на выпускном.

Не сказать, что я прямо стремлюсь заводить отношения с кем попало, но иногда кто-то, да и обращает на меня внимание, только эти парни совсем не в моем вкусе.

Взять вот Костю из соседнего подъезда… красивый, ничего не скажешь, но его эти тупорылые подкаты, и шуточки про звенящие кости! Как же они бесят!