Нина Князькова - Совести нет

– Ну, ты и орать. Глотка луженая. Давно ль шепотом говорить не могла? Вот счастье-то всем было, – возмутился голос на… кухне. Я взяла за плечо мальца, который при звуке совсем не Венькиного голоса дернулся к двери. Подтолкнула парня вперед, направляя к кухне. – Чего замолчала? – Баба Нюра подняла взгляд от перебирания каких-то сушеных ягод.

– Вот, – впихнула ребенка на кухню и принудительно усадила за стол. – Знакомьтесь: Николай, – представила.

Анна Николаевна, привыкшая уже ко всему в жизни, меланхолично оглядела нас и принялась за ягоды дальше.

– И что Николай в моем доме забыл? Не помню, чтобы я Николаям что-то должна была, чтобы они за мой стол усаживались, – хмыкнула старушка.

Парень снова дернулся, я вздохнула.

– У него сегодня мама умерла, его в приют хотят сдать, а еще он не ел весь день, – сдала я сжавшегося на стуле парня.

Старушка медленно отодвинула в сторону ягоды, дотянулась до деревянной лопатки и легонько щелкнула ей меня по лбу.

– Совсем язык обескостился в последнее время. Думай, что говоришь! Ты чего ребенку по нервам ездишь? Вообще совести нет. На, поешь лучше.

Перед нами тут же были поставлены тарелки с наваристым супом. И когда она успевает все приготовить? Как ни приду, всегда еда есть.

Колька молча смотрел на еду и даже к ложке не потянулся.

– Не поешь, в город верну, – пригрозила.

На меня посмотрели, как на особо крупного тарантула, но есть начали. Я тарелку быстрее опустошила, так что бабулька чуть не за шкирку вытащила меня из-за стола и приволокла в гостиную.

– Ну, где ребенка откопала, и чего ко мне притащила? – Потребовала она ответов.

Я нахмурилась.

– На дороге подобрала. К Веньке шел. До этого в городе спасла от приютских, – коротко обрисовала ситуацию. – К вам привела, потому что парня нужно куда-то пристроить. Лучше к людям, имеющим хоть какое-то отношение к детям.

– Хмм, – Анна Николаевна задумчиво пожевала губу. – И кому ты хочешь подсунуть такой «подарочек».

Я отвела взгляд.

– Не знаю еще, – призналась.

Старушка посмотрела на меня так, как будто это я Ленина убила.

– Хужее Анжелки моей. Та хоть всякую живность в дом тащила. Ты вообще за людей принялась, – обвинила она меня в очередном грехе. – Его в интернат надо было увезти, там бы решали все обученные люди, – отрезала она грубо.

– Нет, – отрезала я. – Они ничем ему не помогут. Только хуже сделают.

– Ну, тогда себе забирай. Или обратно…

– И заберу, – выпятила я подбородок.

– Так его ж кормить надо будет, – принялась отговаривать меня бабулька.

– К вам водить буду, – съехидничала.

– Одевать, учить, стирать, – как будто не слыша меня, продолжила она.

– Магазин, школа, стиральная машинка, – отрезала, понимая, что меня только что развели и взяли на «слабо». Но сдавать назад было не в моих правилах. – Колька! – Крикнула в сторону кухни.

Через десять секунд хмурый парень появился в дверях.

– Ты с этой полоумной жить будешь? – С порога спросила баба Нюра.

Парень как-то распрямился немного, приосанился и часто-часто закивал. Он что, подумал, что я его сейчас здесь оставлю и уйду? Ну и мысли в голове у ребенка бродят…

– Ты поел? – Спросила мальца.

Он снова закивал. Вздохнув, взяла его за руку и, не прощаясь, вывела из дома. Сейчас довезу до Яшкиной хаты, а там видно будет.

Яков

– Насть, что там с пробами? – Я уже был дома и сейчас звонил химичке, чтобы узнать о результатах.

Контейнеры мы уже установили, воду завели, но пробы нужно было брать несколько раз на дню. В идеале, нужно очистители поставить, но их еще не завезли, в отличие от мальков, которых и пришлось выпустить в резервуары, чтобы не сдохли раньше времени.

– Пока норма. Небольшое превышение по органике, но биологичка вредных бактерий не нашла, – отчиталась Видякина.

За неимением опытных специалистов, воспользовался услугами девчонок из школы. Тем более они обе с красными дипломами в свое время университеты позаканчивали, так что можно было положиться на них немного.

– Хорошо. Завтра еще посмотришь. Я пока ставки на вас запишу, вдруг Виталик никого не найдет в ближайшее время, – предупредил.

– Как хочешь, – весело отозвалась девушка.

Я отложил телефон и задумался. Вот эта же Настя, она молодая, веселая, уверен, что дома уютно… Но, скучно мне с ней было бы. Не в женщинах дело. Была у меня жена даже. Ребенок. Но они уже лет десять в Индии своей живут, с индусами. Я первое время к ним летал еще, а потом забросил. Ребенок по-русски ни бум-бум, да и меня не особо узнает. Зачем я там нужен?

Жена в свое время от меня ушла, когда я на Саяны поднимался, сорвался с небольшого обрывчика очень неудачно, и позвоночник повредил. Ничего, восстановился. А жена сказала, что я адреналиновый наркоман и сбежала к черту на рога с послом каким-то там. Нет, я не обиделся. Я просто понял, что женщинам спокойствие нужно. А мне наоборот.

А Машка… Нет, заклинило меня не с первой встречи, а когда она Корсарова спасала. Видел я тогда, что от ее машины тогда осталось. Не баба ж – ураган. А дальше, как я начал ей знаки внимания оказывать, еще веселее стало. Она первое время, кажется, даже не понимала, что я около нее делаю. Потом активно отбиваться начала, подогревая интерес. А уж когда мою машину в утиль отправила, то я понял, что все. Моя. И хрен я ее из вида выпущу.

Чуть на всю лысину не поседел, когда в больницу несся после ее последнего экспромта. И теперь тревожился по поводу того, что в последнее время Марья как-то неестественно затихла. Не похоже это на нее. Никак, подлянку готовит. Может быть, не стоило ее в город сегодня отпускать? Гематомы на ребрах и животе еще не совсем зажили, мало ли что там внутри делается…

Звук подъехавшей машины отвлек меня от раздумий. Я соскребся с дивана, на котором теперь жил за неимением возможности бывать на втором этаже и отправился на кухню. Машка, когда голодная – очень злая.

– Давай, в темпе заходи, – приказала она кому-то в дверях.

Я заинтересовался. Выглянул с кухни и напоролся на затравленный взгляд светловолосого ребенка. Приподнял брови и выдал вопросительное:

– Э-э?

– Это Николай. Он будет жить с нами, – обрадовала меня Марья, пропихивая ребенка в сторону кухни.

Я напряг все свои извилины, пытаясь понять, где она между парикмахерской и деревней могла откопать ребенка. Да еще и такого, который бы согласился жить в одном доме с ней в общем, и с нами обоими в частности…

Виктория

Я прошла одну остановку, прежде чем увидела армейский УАЗик, припаркованный у неприметного кафе-столовой. Было тревожно оставлять Машку одну, все же обещала приглядеть. Но, с другой стороны, я считала, что мужики слишком насели на бедную пострадавшую женщину, а потому немного свободы ей не повредит.