Патриция Уилсон - Волшебное облако

Для тех, кто не читал увлекательный роман Патриции Уилсон «Черный бархат», вышедший в серии «Скарлет» на русском языке, сообщаем краткие сведения об этой писательнице.

Патриция Уилсон родилась в графстве Йоркшир в Англии. Вместе с мужем, которого Патриция встретила и полюбила еще в юности, она жила в Сингапуре и Африке. Сейчас Патриция Уилсон большую часть года проводит на юге Франции или в Испании. Она отказалась от карьеры учителя, чтобы целиком посвятить себя литературному творчеству. Произведения Патриции Уилсон столь популярны, что в мире продано уже более восемнадцати миллионов экземпляров ее книг.

Патриция начала писать очень рано и сначала попробовала себя в детской литературе, а также в историческом и детективном жанрах, прежде чем поняла, что лучше всего ей удаются романтические любовные романы. Ее книги всегда отражают глубокий интерес автора к людям, их взаимоотношениям и переживаниям.

С удовольствием предлагаем читателям последнюю книгу этой известной писательницы, автора более сорока повестей и романов.

В день похорон стояла прекрасная теплая по­года, и на кладбище Эми попыталась припом­нить какое-нибудь соответствующее моменту мудрое церковное изречение, но не могла отыс­кать в памяти ничего, кроме «Благословенна невеста, ибо для нее сегодня сияет солнце».

Весьма неподходящие слова не только по­тому, что это были похороны, но также и по­тому, тетя Селия никогда не была замужем. Она с презрением отвергала саму идею брака, осо­бо подчеркивая, что нет такого мужчины, ради которого стоило бы расставаться со свободой и отдавать себя на его милость.

Эми задумалась: а была ли тетя Селия дев­ственницей? Подобная мысль никогда преж­де не приходила ей в голову, и то, что она возникла именно сейчас, привело ее в ужас. Это была неподобающая мысль для печаль­ной и торжественной церемонии, но, с дру­гой стороны, как и смерть, брак и целомуд­рие были звеньями одной жизненной цепи.

Эми попыталась уловить слова священника, но тот вел себя так, словно обращался к церкви, полной прихожан, и поворачивался то в одну, то в другую сторону, чтобы ода­рить всех своим вниманием. Стоило ему по­вернуть голову, и Эми уже ничего не слыша­ла. Его голос замирал где-то вдали.

И вообще он начал утомлять ее, потому что повторял те самые слова, которые так часто адресовал своим духовным чадам на проповеди. Но в церкви они звучали по-дру­гому, здесь же казались однообразными и монотонными. Похоже было, что он сам мало и них вслушивался.

Кладбище было старинным и даже уют­ным, и многие памятники и надгробные пли­ты, такие же древние, как и сама церковь, заросли мхом. Церковь, каких уже оставалось мало, была сооружена еще до норманнского нашествия, и не верилось, что она сумела сохраниться всего в десяти милях от шумного процветающего города. Замечательный дом тети Селии, где она прожила почти всю свою жизнь, находился поблизости.

Эми очень удивило, что тетя выбрала имен­но это кладбище. Хорошо зная тетю Селию, Эми ожидала от нее совсем иных распоряже­ний, больше отвечавших ее взглядам и отно­шению к людям.

К примеру, что-нибудь вроде следующего: «Прошу похоронить меня под моим любимым деревом в саду, а вокруг поставить изгородь и пропустить через нее электрический ток. И постарайтесь, чтобы все было сделано с хо­рошим вкусом».

Но тетя Селия почему-то облюбовала эту церковь и это кладбище, и теперь она покои­лась здесь. Очень немногие провожали ее в последний путь, и Эми сожалела об этом, хотя и знала, что при жизни тетушка имела при­вычку отпугивать от себя людей. Ее властный характер и безжалостный язык не способство­вали возникновению дружбы.

С годами почти все тети перестали поддер­живать с ней отношения и вообще старались держаться подальше. Трудно было ожидать, что многие явятся на похороны, чтобы опла­кать тетю Селию, но кучка скорбящих оказа­лась совсем уж малочисленной.

К своему удивлению, Эми узнала среди них соседку тети, хотя между ними не раз проис­ходило судебное разбирательство из-за того, что, собака соседки частенько мяла цветни­ки и грядки в саду, который был предметом особого внимания и гордости тети Селии.

Эми вдруг пришла в голову обескуражива­ющая мысль: возможно, соседка явилась на похороны, чтобы удостовериться, что тетя Селия действительно умерла и больше никогда не станет ей досаждать.

Мистер Хетерингтон-старший тоже присут­ствовал здесь с подобающей печальной миной на лице. С незапамятных времен он был пове­ренным тети Селии и умело вел ее дела, а так­же бесконечные споры с ней самой, если воз­никала необходимость в чем-то ее убедить. Но он был искренне привязан к тете Селии, и хотя теперь удалился от дел, пришел сюда, чтобы в последний раз выразить ей свое почтение.

«Почтение» – вот то слово, которое лучше всего характеризовало отношение людей к тете Селии. Большинство из них избегали ее или даже ссорились с ней, если у них на это хва­тало духа, но тем не менее они неизменно выказывали ей глубокое почтение. Что же ка­салось Эми, то она по-настоящему любила тетю и понимала, что ей будет сильно ее не хватать.

Судя по всему, то же чувство почтитель­ного уважения привело сюда и дядю Пите­ра, поскольку не могло быть и речи о ка­ких-либо его теплых чувствах к сводной сестре. Вот уже несколько лет он в разгово­ре никогда не упоминал ее имя, и тетя Се­лия отвечала ему тем же.

Возможно, дядя Питер явился на похо­роны лишь для того, чтобы морально под­держать Эми, и она была благодарна ему за это. Он взял Эми за руку, когда священник произносил последние утешительные сло­ва, и Эми почувствовала в нем настоящую опору.

Питер Енсен вообще знал, как поступать в том или ином случае. Например, он знал, как настойчиво, но ласково увести Эми прочь от могилы и далее по залитой солнцем аллее к выходу с кладбища. Он знал, что сказать священнику на прощание, знал, каких слов ждал от него мистер Хетерингтон-старший, и как печально, и в то же время сочувствен­но, кивнуть соседке, которая теперь, горько плакала.

Эми в изумлении смотрела на нее, пока дядя Питер не подхватил племянницу под локоть и не увлек к воротам кладбища. Эми было известно, что некоторые люди специ­ально приходят на похороны только для того, чтобы хорошенько выплакаться. С той же це­лью они читают извещения о смерти в газе­тах и рыдают над людьми, которых никогда не встречали при жизни. Эми считала это не­оправданной и непонятной слабостью. Может быть, таким образом они давали выход ско­пившейся в их душе горечи?

– Печальнее всего то, – заметила вслух Эми, – что жизнь продолжает идти своим чередом.