Юлия Николаева - Мой нежный враг

– Ах да, ну так я ее открыл. Я ее постоянно с утра открываю, потому что официанты курить ходят. Обычно инцидентов не было, начальство на это закрывало глаза. Теперь, конечно, дверь закрыли, а толку, если все уже случилось.

Мужчина развел руками.

– А официанты, что работали в тот день, что они говорят?

– Да ничего. То есть все, как обычно, никто ничего не видел. Нас всех следователь опросил, как так вышло, что в большом здании, набитом людьми, кто-то шастает совершенно безнаказанно?

Вопрос этот я бы расценила, как риторический, потому что ответа на него у меня не было. Самое ужасное, что не просто шастают – еще и убивают людей. Мы с Данькой прошлись по коридору, осматриваясь, точнее, осматривалась я, а он просто недовольно сопел.

– Кать, ты дурью страдаешь, – сказал наконец, – ведь следователь занимается этим делом, если бы что-то было…

– Он бы мне, конечно, рассказал, – хмыкнула в ответ.

Мы прошли до туалета, этого особенного, куда ходят посетители отдельных кабинетов и периодически, видимо, официанты. По крайней мере, та девчонка, что услышала мои чувства относительно Матвеева.

– А лестница куда ведет? – спросила Даньку.

– Там кабинет отца, – буркнул он, я притормозила.

– Зайти туда сможем? У кого-то ключи есть?

Данька пожал плечами.

– Наверное, у уборщицы, – пошутил невесело, но я все равно посмеялась.

Кабинет нам открыли, хотя и с недовольством, и я сразу поняла, что тут нечего искать. Диван, журнальный столик и компьютерный стол с креслом – вот и все убранство. Ящики стола оказались пусты, совсем. Как выяснилось позже, все бумаги оттуда унес следователь. Я немного посидела в кресле, раскачиваясь из стороны в сторону и пялясь в стену, Данька смотрел в окно.

– А похороны когда? – догадалась спросить.

– Завтра, – отозвался он, – Ярослав Александрович все организовал, спасибо ему.

При упоминании этого имени сердце подозрительно екнуло.

– Не нравится мне этот Петренко, – заметила Даньке, он обернулся, глядя с удивлением, – вот откуда он такой выискался дружок? Ты ведь знать его не знал?

– Не знал, – согласился он. – Я из папиных друзей только дядю Гену знаю.

– Это кто?

– Ну… Геннадий Самсонов, в думе у нас заседает, не слышала?

Я напрягла память, политика местного разлива для меня дремучий лес – и соваться в него, если честно, нет никакого желания. Однако тот факт, что в друзьях у Матвеева числятся такие люди, настораживает.

– И что же этот дядя Гена не помог с похоронами?

– Он звонил, в Вене он. Должен вернуться сегодня, он мне предложил прислать кого-нибудь, но я отказался. Потому что Петренко уже все организовал.

Я почесала нос. Вот ведь Петренко… Наш пострел везде поспел, как говорится.

– И во сколько похороны?

– В десять утра.

– Ладно, – вздохнув, я поднялась. – Погнали отсюда.

Когда мы вырулили из коридора в фойе, то наткнулись на компанию из четырех человек: двое мужчин и две женщины. Они как раз расходились, и мы с Данькой почти вывалились на них. Грудастая блондинка как раз положила руку на плечо мужчине и сказала:

– Ну что, ко мне?

Мы с Данькой замерли, а я разозлилась, потому что мужчиной был не кто иной, как Петренко, будь он неладен. За столько лет ни разу его не встречала, а тут по несколько раз за день. Ответ Ярослава Александровича мы не услышали, потому что он увидел нас с Данькой, и женщина, проследив за его взглядом, немного отстранилась. Данька на удивление обрадовался Петренко, как родному.

– Добрый день, Ярослав Александрович, – пожал ему руку, – еще раз спасибо вам за помощь.

– Не стоит, Данила, – сказал он, переводя взгляд на меня, – Катя, – улыбнулся, вроде как здороваясь, я ответила совершенно неправдоподобной улыбкой.

Впрочем, сделала это специально. Пусть не думает, что я буду перед ним пресмыкаться и ножкой шаркать. Мне он, в конце концов, не особенно помогает. У блондинки зазвонил телефон, извинившись, она отошла в сторону, а Данька озабоченно захлопал руками по карманам.

– Я телефон забыл в кабинете, кажется, Кать, подожди, скоро вернусь.

– Я в машине буду, – ответила ему, Данька быстро двинул обратно, а я направилась к выходу, когда Ярослав вдруг схватил меня за руку.

– Избавься от своего Данилы на сегодняшний вечер, – сказал негромко.

– Это еще зачем?

– Хочу в гости заехать.

Вот уж действительно наглец. Вырвав руку, я язвительно поинтересовалась:

– Сразу после блондинки? Обойдусь без гостей, Ярослав Александрович.

И пошла к дверям. Вот ведь каков, а. На что он вообще рассчитывает?

– Я приеду, Кать, – услышала в спину его голос, не оборачиваясь, показала средний палец. Надеюсь, он правильно расценит мой ответ.

Злость во мне прямо бурлила. Даже слов не было, чтобы описать свои эмоции. Вот ведь ловелас недоделанный! Всерьез считает, что может переспать с этой блондинкой, потом приехать ко мне, и это нормально? Да даже без блондинки, какого черта решил, что я с радостью его приму?

Из окна машины я видела, как Петренко со своей спутницей уселись в его “Мерседес” и отчалили, почти сразу появился Данька. Плюхнулся на сиденье, я завела двигатель.

– Нашел? – спросила его, выруливая с парковки.

– Ага. Слушай, Кать, можешь меня домой закинуть?

– Зачем? – нахмурилась я.

– Мама сегодня приезжает вечерним поездом, надо ее встретить, я дома переночую. Ты же на кладбище пойдешь?

В душу закралось желание смалодушничать и не прийти, но потом я подумала, что там могут оказаться люди, с которыми было бы неплохо пообщаться. Например, дядя Гена, который в Вену ездил. Что вот он там забыл? Эта Вена не давала мне покоя. Точнее, мысль о том, что каким-то образом я могла быть впутана в дела Матвеева, сама того не ведая. Запись в ежедневнике, друг, отправившийся в Вену…

Я погрузилась в воспоминания той поездки, пытаясь выявить какие-то подозрительные моменты. Но ничего не находилось, кроме разве что очень дружелюбного отношения ко мне Касьянова. Но это же не преступление, в Европе они все такие улыбчивые и спешат на помощь.

Мы и общались то не по делу всего ничего, пообедали в одном из венских кафе, где говорили в основном об искусстве. Потом Касьянов свозил меня посмотреть работы Хундертвассера, а после добросил до гостиницы. Вот и все.

После Вены тоже ничего такого не происходило, сразу из нее я уехала к родителям, погостила недельку и вернулась домой. Еще неделя прошла в полном спокойствии, и тут объявился Матвеев. Очень все это подозрительно. Неужели все-таки моя поездка в Вену связана с ним? Если он хотел таким образом меня задобрить, типа смотри, Катя, какие перспективы, только вернись к моему сыну… То изначально выбрал неправильный тон на нашем обеде в ресторане. Впрочем, я бы все равно отказалась.