Инга Максимовская - Идиотки

– Мам, я дома,– тонкий Ванюшкин голосок заметался в воздухе, заставив меня отвлечься от моей идиотки подруги и поспешить в прихожую. Ванька любит, когда я его встречаю, интересуюсь делами. А потом мы идем в кухню, и сын рассказывает мне свои детские очень важные новости, про то, как Петька подрался с Володькой, а противная Катька Лисицына сеоа за парту не к нему, а к Севке Козлову, и теперь придется Севке отомстить. Новости варьируются, но главные герои в них всегда одни и те же. Это наш ритуал, неприложный. Очень жаль, что скоро я загремлю в тюрьму, и не увижу, как повзрослеет мой единственный ребенок. Но меня греет мысль, что все что я делаю, я делаю ради него, а не ради тупого возмездия. Которое кстати, тоже греет мою душу.

Ванька стоял у порога, светясь розовыми ушами и улыбался. Я увидела зажатые в детской ладошке одуванчики, которые мой сын собрал для меня и едва сдержала слезы. Да мой ребенок заслуживает и плейстейшен, и хороший телефон и все самое лучшее. То, что я могла бы ему дать, если бы Вольский не уволил меня с работы, которой я отдала восемь лет жизни, обобрав до нитки. Олег Евгеньевич, отец Руслана, ценил меня. А тут этот выскочка притащил своих креативщиков. И я вдруг стала не нужна. Но идеи мои этот подонок прибрал к своим ручонкам. И теперь жировал, а мой Ванюшка был лишен всех радостей детства, из = за этого зажравшегося скота.

– Давай, Галя,– твердо сказала я, отбрасывая все сомнения.– Мы сделали все правильно.

Губы Галки растянулись в торжествующей улыбке. Она потрепала Ванюшку по непослушным вихрам, и радостно напевая пошла к своей тарантайке.

– Я забыла, кстати,– проследив, как Ванятка скрывается в кухне хмыкнула подружка,– я там раздела этого нахала, так что не удивляйся. Ну, на случай, если он решит слинять. Голышом -то не побегаешь особо. Так что отнеси ему одеяло. А то замерзнет болезный. Все богатейчики изнеженные.

Ответить я ничего не успела. Галька припустила к машине, как будто за ней гнались все черти ада. Я проводила ее взглядом и пошла разогревать суп. Теперь мне предстояло накормить двоих мужчин. И если с моим сыном, проблем не возникнет, то во втором случае, я не была столь уверенна. Вряд ли Вольский обрадуется супу из сайры. А на другое денег у меня категорически не хватало.

– Мам, я Бобского прогуляю пока ты суп разогреваешь,– крикнул Ванятка. Толстопузый джек –рассел, услышав волшебное слово прогулка, метнулся из – под кухонного стола, где судя по звукам пировал стыренным из ведра мусором, едва не сбив мея с ног. Собаку у меня выпросил Ванюшка. Я долго сопротивлялась. Но в конечном итоге сдалась. Бобского мы нашли на рынке. Полумертвый щенок, лежащий в корзине, слабо вильнул хвостом почуяв наше присутствие, чем определил свое и наше будущее. И теперь этот шкодливый полудурук, похожий на табуретку с хвостом и неуемным темпераментом, член нашей малочисленной семьи.

– Вань, не ходи к подвалу,– вякнула я, сама не знаю зачем.– Там Галка змею видела.

– Мам, тетя Галя фантазерка,– серьезно посмотрел на меня сын, – а ты всем веришь. И когда ты уже повзрослеешь?

«А и вправду, когда?» – подумала я, глядя, как мой не по возрасту взрослый сын, шагает к воротам, ведя на поводке подскакивающего словно на пружинах пса.

Я проснулся от холода, пробирающего до костей. Открыл глаза, уставился в покрытый паутиной, грязно – серый потолок, и едва сдержал стон. Я то надеялся, что весь тот дурдом, произошедший со мной мне приснился. Встал с продавленной, панцирной кровати, на которую меня кто – то заботливо затащил, и попытался размять затекшие конечности. Получилось плохо, эти придурки не придумали ничего лучшего, чем приковать меня за щиколотку цепью, как дворового пса. Я подергал оковы. Прикрепили на славу, нечего даже пытаться разорвать толстые стальные звенья. И только тут понял, что на мне нет ни нитки. Совсем.

– Убью, – прорычал я в темноту.– Вырву сердце и скормлю отцову питбулю.

Уселся на покрытую клочковатым матрасом кровать и погрузился в раздумья. Эти придурки хотят выкуп. Вот уж сюрпризец их ждет. Мой жлоб – папуля, скорее всего пошлет этих горе – похитителей в пеший тур с сексуальным уклоном. А скорее всего, просто не будет вести с дураками никаких переговоров.После того, как папуля застукал свою позднюю любовь в моей кровати, он ко мне резко охладел. А точнее, он никогда и не пылал особой любовью, к своему единственному отпрыску. Странно, но мачехе моей он поверил больше чем мнесем ее словам – безоговорочно. А по ее выражению, я монстр и животное, насильно воспользовавшееся невинной овечкой Альбиной.

Звук ключа в замке и легкие шаг, вырвали меня из невеселых мыслей. Я встал в полный рост посреди небольшого пространства отведенных мне хором и приготовился к бою. Видок. Конечно у меня был тот еще, учитвывая, что одежда на моем теле отсутствовала, как класс.

Чудо в перьях появилось в свете кряхтяще – трещащей лампочки, как призрак шагнув из темноты. Тоненькая фигурка в маске дурацкой обезьянки несла в руках поднос, исходящий паром. Я принюхался и поморщился. Да уж, кормят в этом остроге, судя по всему не устрицами с шампанским.

– Ой,– тоненько пискнула пришелица, не сводя с меня глаз. Я проследил ее взгляд и усмехнулся. Девка, а то что это была именно особа женскокго пола, сомневаться не приходилось. И судя по тому, как она резко отвернулась, расплескав при этом горячую баланду, маска вот – вот должна была воспламенится от полыхающих щек незнакомки. Почему то я был уверен, что ее лицо сейчас похоже на переваренную свеклу.– Простите. Я не.... Я суп вот принесла,– начала заикаться идиотка, пятясь спиной к выходу.

– Слушай, отпусти меня. Я тебе денег дам столько, сколько надо,– вкрадчиво шепнул я, делая шаг в ее сторону. Нет, ну а что? Попытаться стоило. Тем более, что придурошная девка сейчас в шоке. Я на баб всегда произвожу сногсшибательное впечатление, особенно, когда голышом красуюсь перед ними. – Вам же деньги нужны? Я дам.

Девка насторожилась. Глазенки в прорезях маски блеснули интересом.

– А хочешь, я тебя осчастливлю по другому? Тебе же нравится то, что ты с таким интересом рассматривала, прежде чем отвернуться? – хмыкнул я, совершая при этом тактическую ошибку.– Да, детка? Мы можем приятно провести время.

– Придурок,– голос мартышки зазвенел в воздухе,– ешь суп пока не остыл.

– Эй, ты чего обиделась? Я все равно выберусь отсюда, и поразвлекусь с тобой, только тогда ты сама будешь меня молить о пощаде, дрянь– крикнул я в удаляющуюся спину, странно вздрагивающую плечами.– И суп свой сами жрите. Тоже мне, недотрога. Преступница монахиня.

Я схватил с подноса симпатичную, расписанную цветами тарелку и обжигая руки со всей силы запустил ее вслед убегающей мартышке. Тонкий фарфор со звоном разлетелся на тысячу осколоков, ударившись в земляную стену.