Инга Максимовская - Беби-бум для босса

– Отпусти меня,– шепчу бессильно, зная, что попалась.

– О, нет, Каролина. Ты разбудила моего зверя. Маленькая мушка, попавшая в сети злющего паука. Мушка с зелеными глазами, которых не существует в природе.

Его шепот обжигает. Его прикосновения лишают воли. Боже, что я делаю?

Чертов лифт. Застройщик хвалился, что он скоростной, когда я покупал этот пентхаус. Нужно будет ему выставить рекламацию. Я думал меня удар расшибет, пока эта шайтан – машина тащилась со скоростью дохлой мухи до моего тайного жилища. Девка в моих руках дрожит, смею надеяться, что от возбуждения. Потому что я настолько ошалел от тяжести в моих штанах, что кажется просто сдохну от аневризмы, если хваленый лифт не доставит нас наконец до места назначения.

– Ты вкусная,– шепчу, впиваясь зубами в пухлую нижнюю губку. Она вскрикивает от боли, и в зеленых глазах плещется страх.– Не бойся, я не маньяк,– хриплю в маленькое розовое ушко.

– Это радует,– стонет она, вздрогнув от прикосновения моих пальцев, проникших в ее джинсы. Блядь, идиотские брючата слишком узкие. Нет простора для маневра. Мне хочется разодрать эту дешевую тряпку. Она ее недостойна.

Чертова кабина наконец останавливается. Очень вовремя, потому что я близок к умопомешательству и уже совсем не уверен, что сказал рыжухе правду. Ну, насчет того, что не маньяк. В голове стучат молоточки. От ее близости, ее аромата, ее чертовых глаз. У меня такой стояк, что кажется брюки сейчас лопнут по швам.

Это большое удобство, прав был строитель, что из кабины подъемника попадаешь сразу в свой апартамент. Маленькая врушка озирается по сторонам, словно дикарка сбежавшая из леса. Выискивает что – то своими невозможными глазищами. А у меня только одна мысль «Как она будет смотреться с раздвинутыми ногами на моем белом ковре, или на подоконнике, а может даже на криволапой кушетке, которая мне не нравится совсем, но по словам дизайнера, восхитительная и отражающая суть интерьера.»

– У вас есть кровать? – деловито спросила девка.

–Зачем? – скалюсь я, расстегивая пуговицы на своей рубашке. Пальцы путаются, и я просто дергаю ткань, вырывая с корнем проклятые застежки. От брюк избавляюсь еще быстрее, чувствую невероятное облегчение, выпуская на свободу свой закаменевши член, который почувствовав волю, тут же подскакивает к животу.

Щеки девки краснеют, а в зелени очей плещется паника. Она склоняет голову, и я вижу тень от ресниц на розовых щечках.

– Раздевайся,– приказываю я. – Или я не ручаюсь за сохранность твоих вещей.

Она послушно стягивает свою курточку, под которой я обнаруживаю тонкую футболку, обтягивающую небольшую, аккуратную грудь. Нет, все таки придется мне взять ее разоблачение в свои руки. Футболка рваными тряпками летит на пол. Фальшивая Каролина поспешно сдирает с себя джинсы, оставшись в маленьких трикотажных трусиках, на которых нарисованы пчелки и самом простом лифчике. Он заводит меня сильнее белья от «Виктория сикрет»

– Я не готовилась …– покраснев, как институтка шепчет малышка, – и это ошибка. Мне. Наверное нужно…

Я больше не слышу ее слов. Подхватываю на руки легкое тело и как воришка тащу свой трофей … Да все равно куда. Первой мне попадается на пути уродская тахта. Но это конечная цель моего путешествия. Сумасшествие не входит в мои планы на ближайшее время. А если она не возьмет меня в рот, то я точно рехнусь. Бросаю рыжуху на «кривоногое чудовище», и впиваюсь губами в розовый сосок. Интересно, когда я успел избавить ее от бюстгальтера? Она сладкая как вишенка. Вся, такая сочная. И синяк на попе, как я и думал, цвета синей осенней сливы. Моя ягодная девочка.

– Ты…-стонет «Каролина» – пожалуйста.

Я едва успеваю дотронуться пальцем до ее клитора, почувствовать ее соки своих пальцах, когда тело малышки начинает содрогаться от сладких оргазмических спазмов. Горячая штучка.

– Возьми его в рот, -хриплю, очень надеясь, что не покажу себя «скорострелом» на первом же свидании. Становится смешно. Свидание. Надо же. Обычно я потрахушки за оное не считаю.

– Не могу,– испуганно шепчет «Каролина», ерзая своей шикарной попкой по велюру. – Не хочу.

– Ну уж нет, детка,– скалюсь я, подходя к моей так, что мой член оказывается как раз на уровне ее рта.– Я тоже хочу получить свою долю.

– Ты чертов извращенец,– шепчет девка. И эти слезинки в ее ведьмячьих глазах срывают мою крышу напрочь. Боже, дай мне сил.

– Ну же, будь паинькой,– умоляюще шепчу, одурев от ее близости, как мартовский кот. Короткая заминка, а потом....

Она сдается на милость победителя. Горячий рот обхватывает моего зверя, погружая меня в состояние безвременья. Интересно, от восторга умирают? Потому что я сейчас готов сдохнуть. Ее губы скользят по стволу неумело, но это лучший минет, который я когда-либо получал в своей чертовой, неразборчивой в бабах, жизни. И да, я все же скорострел. Выстреливаю девке в горло, очень надеясь, что она не отстранится. Она принимает мое семя безропотно. А потом сползает на пол, на тот ковер, который я сам лично выбирал для своего гнезда разврата. Мой член и не думает опадать. Надо же, ублюдок, чувствует поживу, лежащую у наших с ним ног, как безвольная кукла.

– Это было…– шепчу я, но она отворачивает от меня свое милое лицо, заставляя чувствовать себя подонком.

– Я хочу искры,– тихо шепчет моя огненная богиня.– Вы обещали.

Искры, дурацкие обещанные вспышки. О чем я думала вообще, решившись на эту… хм… авантюру. Он нависает надо мной как скала. Голая, мускулистая глыба – победитель, с торчащим колом членом, такого размера, что мне становится страшно. Этот зверь меня порвет. От страха к горлу подскакивает предательская тошнота.

– Ты похожа сейчас на модный салат,– коротко хихикает глыба, лихорадочно блестя глазами. Он бесцеремонно ощупывает меня взглядом, от чего вся кожа покрывается мурашками, размером, наверное, с кулак. И Глеб это замечает. А я чувствую себя полной шлюхой, потому что в моем животе свивается тугая пружина возбуждения. И если она рванет. А это случится по всей вероятности, то последствия могут быть непредсказуемыми.

– Почему? – хриплю, пытаясь оттянуть миг своего грехопадения.

– Что почему?

– Почему на салат?

– Господи, тебя только это сейчас занимает? – Глеб говорит с придыханием, словно бегун, после длительного марафона.– Потому что морковь с печеной свеклой сейчас подают в лучших домах ЛондОна и Парижа. И бога ради, закрой свой волшебный ротик. Сейчас он мне не нужен.

А потом начинается мое схождение в ад, вознесение к небесам и вообще черте что.

Его губы смыкаются на моем соске, и пружина в животе начинает вибрировать. Глеб стонет, но его стон больше похож на голодный рык. Его губы и язык творят с моим телом ТАКОЕ…, о чем я не слышала никогда даже от своих очень посвященных подружек. Хочется биться в сильных руках моего сладкого мучителя, который прижимает меня своим телом к пушистому ковру.