Филлис Уитни - Бирюзовая маска

— Я еду туда, — сказал он. — Уезжаю тотчас. Хуану не следовало ехать.

Услышав щелчок, я повесила трубку и медленно вышла из комнаты.

Теперь мне нечего было делать. Колеса вращались без моего участия, и их нельзя было остановить или свернуть с заданного курса. Я не знала, что теперь будет с Кларитой и как ее поступки в прошлом отразятся на нашем будущем. Предстоят часы, наполненные волнением, но Гэвин будет там, он найдет Хуана и остальных.

Элеанора еще раз отправила всех в Бандельер.

Пройдя через притихшие комнаты, я вспомнила, что Роза сегодня выходная и дом пуст. Никого не было поблизости, только Сильвия в соседнем доме. Теперь, если бы я захотела, я могла бы вернуться в комнату Клариты и прочесть остальные страницы дневника. Но мне не хотелось. Я ощущала слабость. Тайна открылась, и дневник мог подождать. Мне достаточно было знать, что Доротея Остин никогда не была виновата в убийстве. Я все еще не знала, как она умерла, но теперь душа ее могла отдохнуть, потому что выявилась правда.

Только в комнате Доро я могла бы спокойно отдохнуть, думалось мне, когда я поднималась по ступеням. Мне хотелось не торопясь обдумать все и понять не только то, что произошло на холме, но и все сложности секретного рождения в маленьком домике с привидениями в Мадриде.

Дверь моей комнаты была открытой, как я ее оставила, и я вошла в нее нетвердыми шагами. Реакцией на бурные эмоции была дрожь в ногах, и мне хотелось лишь полежать немного на кровати и позволить земле самой вращаться вокруг меня.

Кто-то побывал в комнате, потому что длинный рулон лежал поперек кровати.

Мне нужно было несколько секунд, чтобы приоткрыть низ картины до маленьких ножек доньи Инес, и моему взгляду предстала собака, свернувшаяся возле них. Дрожащими руками я продолжала разворачивать дальше, пока не показалась вся фигура карлицы.

Это был подлинный Веласкес — хрупкий, драгоценный, хотя как он очутился на моей постели, я не знала. Должно быть, его положила сюда Элеанора.

Я услышала за собой слабый скрип и повернулась как раз в тот момент, когда дверь захлопнулась. Передо мной стояла моя кузина Элеанора. Нет — моя сестра Элеанора.

На ней были джинсы и коричневый пояс. Она стояла, скрестив ноги и подбоченившись.

— Привет, Аманда, — проговорила она, подняв голову с петушиным вызовом. — Как тебе понравилось, что я вернула картину и стала честной женщиной?

Я взглянула на кровать, а затем на нее.

— Я знала, что это ты. Но почему — почему?

— Мне хотелось вставить ее обратно в раму, — сказала она. — Вчера я попыталась сделать это сама — когда ты увидела, что я возвращаю ключи. Прошлой ночью я пыталась достать ключи из письменного стола дедушки, но он поймал меня. И не выходил из своего кабинета весь день. И я подумала, что могу оставить ее здесь, прежде чем уйду.

— Уйдешь куда?

— Не знаю. Я складывала вещи. Возможно, для начала поеду в Калифорнию. Гэвин может получить развод. А потом, если Хуан захочет, чтобы я вернулась, возможно, я приеду обратно. После того, как все утихнет и он простит меня за то, что я сделала.

Я не могла больше ждать. Необходимо было сказать ей то, что я узнала.

— Вчера ты кое-что начала предпринимать в Мадриде.

— Да. Но я не смогла бы спокойно жить дальше. Я делала разные глупости, но никогда не казалась себе такой гадкой. Но теперь я знаю, чего от себя ждать. Наследство Кордова — от доньи Инес.

— Это глупо. В любом случае, то, что произошло в Мадриде, прошло. Имеет значение лишь детский чепчик, который я обнаружила. Доротея шила его не для меня, Элеанора. Она приготовила его для тебя.

Она выглядела скорее удивленной, чем шокированной.

— Ну что ж, продолжай, — сказала она. — Поведай мне все остальное.

Я рассказала ей о том, как догадалась, отчего так похожи она и Керк, хотя сначала я ошибалась в их родстве. Я рассказала ей о своей картине и о том, что нашла в комнате Клариты, когда пришла показать ей картину. Насколько позволила память, я процитировала страницу из дневника Кэти.

Она выслушала меня задумчиво и удивительно хладнокровно.

— Значит, Доро и Керк были моими родителями. А это значит, что я твоя сводная сестра, не так ли? Как странно, Аманда. Ты даже не представляешь, как странно. Иногда я чувствовала себя такой далекой от родителей. Казалось, я совсем не похожа на них. Когда они умерли, я втайне лишь немного расстроилась, так как недостаточно их любила. Когда Хуан узнал, что Доро меня родила — а я уверена, что Кэти сразу ему об этом рассказала, — он, должно быть, нашел способ убедить Рафаэла и его жену выдать меня за их ребенка. А после, когда они умерли, он и Кэти взяли меня к себе и вырастили в том же доме, рядом с Доро. Я всегда была привязана к ней и очень огорчилась, когда она умерла. Хотя смешно — я совсем не помню Керка. Когда ты приехала, я очень ревновала, потому что ты дочь Доро. Помнишь, что я сказала о портрете Эмануэллы? Что ни одна черта ее характера не перешла ко мне? Это неправда. Мне хотелось принадлежать ей и Доротее. И это осуществилось. Но теперь я должна стать похожей и на Керка. Во мне не только дикость Кордова.

Я выслушала ее, не полностью ей доверяя, не в состоянии понять ее теперешнее настроение. Она хотела принести мне столько вреда, что я не верила в легкую перемену.

Она мягко рассмеялась.

— Подожди, пока Пол услышит обо всем этом! Чудесный материал для книги. Какая получится история!

Вот это была обычная Элеанора.

— Ты не должна ничего говорить ему! — закричала я. — Подумай о Хуане!

— Разумеется, я все ему расскажу. И Хуан меня не остановит. Сейчас же пойду и расскажу.

— Не получится, — вспомнила я. — Когда Кларита не нашла тебя в доме — возможно, потому что ты была наверху, а там она не искала, — он решил, что ты снова уехала в Бандельер. Можешь догадаться, как он зол на тебя. Он поехал, чтобы найти тебя. И вернуть картину.

Она расхохоталась.

— О, великолепно, великолепно! Я поеду за ним и поставлю его перед новыми фактами.

Я вздохнула.

— Благодаря идее Пола Кларита и Хуан тоже туда последовали — потому что Хуан не хочет оставлять тебя с Полом. А я позвонила Гэвину, и он уехал за ними. Хотя, я думаю, он волнуется за Хуана. Дедушка выглядел поникшим и старым сегодня утром.

Элеанора, слушавшая все это со смехом, вдруг остановилась.

— Я поеду прямо сейчас и остановлю поиски.

Разумеется, в этой дурацкой затее не было ничего забавного. Я вспомнила ярость в глазах Пола, и мне не понравилась мысль о том, что Элеанора останется в этом диком месте наедине с ним, как могло оказаться.

— Не езди, — просила я. — Теперь незачем.

— Нет, есть зачем. — Она перестала смеяться, хотя ей еще было весело. — Подумай только, как они обыскивают это место и не находят. Нам это ни к чему. Если я сокровище, за которым они охотятся, мне лучше быть на месте.