Татьяна Михаль - Отец-одиночка до встречи с тобой

– Начинается. Знаю я, это твоё «подумаю». Оно означает твоё категоричное «нет».

– Люб, ну что ты пристала? – начала я сердиться.

– Подожди, ты ещё основное не услышала. У нас там водится один потрясный кадр, зовут Костей. Ты его как увидишь – сразу забудешь все свои беды и заботы.

– Вот уж спасибо за сомнительное сводничество. Точно мне такого счастья не надо.

– Кэри, послушай…

– Не называй меня так! – оборвала её резко.

– Прости… Я забыла, что это сокращение придумал Глеб. – Извинилась Люба. – Просто я хотела сказать, что тебе нужно продолжать жить, а не замыкаться в себе. Просто подумай об этом и впусти в свою жизнь новых людей. Встретишь нового мужчину и родишь здорового и красивого ребёнка.

– Хватит, Люба. От того, что ты и другие люди будут постоянно давить на меня и требовать начать жить, я не стану резко улыбаться и радоваться жизни! Я хочу оплакать своего мужа и ребёнка, без вмешательства со стороны и именно так как нужно мне, а не вам! Достали!

Я подхватила свою сумку, достала деньги и встала из-за столика.

– Каролина, подожди, – спохватилась подруга. – Ну прости меня глупую… Я же как лучше хотела. Беспокоюсь о тебе…

Обернулась и посмотрела на неё через плечо.

– Я знаю. Мне пора. Обед почти закончился.

– Пока, – махнула рукой Люба и вернулась за столик допивать свой чай.

А у меня сегодня было ещё много дел… Как говорила Анна Ахматова «Надо память убить, надо, чтоб душа окаменела, надо снова учиться жить…»

Но душа не каменеет и память как назойливый маньяк преследует меня… Только одно меня сейчас спасает – это работа.

– Мне сказали, что в вашем центре вы вылечите моего ребёнка! – с нажимом и нотками гнева произнесла молодая мамочка.

Малыш на её руках егозил и хныкал. Я своим профессиональным взглядом уже отметила нюансы неправильного поведения матери с ребёнком и вот они последствия.

Когда же у нас в стране перестанут бояться диагноза «синдром Дауна» и не считать таких детей? А ещё, когда же люди начнут понимать всю серьёзность и ответственность возложенных на их плечи?

– Послушайте, Ирина Васильевна, наш центр занимается реабилитацией и вовлечённостью солнечных детей в «обычную жизнь». И главное правило любых центров – это не лечение и не коррекция. Ведь вам важно, чтобы ваш ребёнок общался с вами, со сверстниками, учился и развивался.

– Именного этого я и хочу! Я хочу, чтобы мой сын перестал быть таким… Вы понимаете меня, – молодая женщина надула капризно губки и дёрнула малыша за ручку, чтобы он не хватал её за упругие локоны, которые я зуб даю, она укладывала в салоне красоты, вместо того, чтобы заниматься своим сыном.

– Ваш сын всегда будет таким, – сказала я жёстче.

Разговаривать ласково я могу с детьми, но не с их родителями, особенно, когда встречаются такие экземпляры как Ирина. Эта молодая женщина вбила себе в голову, что синдром Дауна можно вылечить.

– Ирина Васильевна, таких детей как ваш мальчик, можно научить практически всему, что умеют делать обычные дети, главное – заниматься ребёнком, верить в него и искренне радоваться его успехам. И более того, ваш сын родился не таким как все, но он получил от природы очень ценный подарок – прекрасные душевные качества. Солнечные дети очень ласковые, добрые и нежные создания. Они очень тонко чувствуют чужие страдания и душевную боль. Они не умеют лицемерить и лгать. Они никогда не останутся равнодушными, будь то какой-то праздник или чьё-то горе.

Ирина цыкнула на вновь захныкавшего мальчика, которого мне было искренне жаль. Эта женщина не понимала, что ребёнок так реагирует на её раздражение и злость.

– Это всё лирика, – сказала она. – Просто сделайте так, чтобы мой ребёнок не отличался от других детей. Я не хочу, чтобы мой сын, повзрослев, стал изгоем!

Я скупо ей улыбнулась и, соблюдая этику вежливости, ответила:

– Вы наверное не поверите, но даунята имеют огромное количество настоящих друзей. Люди, когда видят их доброту, сами тянутся к ним. Такие дети безошибочно определяют сущность человека, – я сделала паузу, надеясь, что до Ирины дойдёт мой завуалированный посыл и посмотрела прямо ей в глаза. – Эмоции вашего сына – отражение вашего отношения к нему, Ирина Васильевна. Вы – его мать и только от вас будут зависеть успехи ребёнка.

Ирина сначала удивлённо посмотрела на меня, потом на своего сына и криво улыбнувшись, ответила:

– Я хорошая мать! Вопреки уговорам врачей и родственников, я оставила этого ребёнка! Так вы возьмётесь за его воспитание?

Мда… Тяжёлый случай. Похоже, помощь нужна не ребёнку, а его маме. Дёрганая, нервная и истеричная особо, которая считает себя чуть ли не матерью-героиней, которая оставила и не убила своего ребёнка.

Жаль, но такие женщины встречаются всё чаще и чаще и не только с особыми детьми, но и самыми обыкновенными.

Я протянула Ирине стандартные бланки, договор и список документов, которые ей нужно будет предоставить и сказала:

– Ознакомьтесь с документами. Если будут вопросы. Моя помощница вам на них ответит. А я пока с вашим Ванечкой пообщаюсь в игровой. Разрешите?

Я протянула руки и забрала ребёнка у нервной матери. Неприятно мне было видеть на её лице облегчение.

– Привет, – улыбнулась я двухгодовалому малышу. – Я сейчас отнесу тебя в красивую комнату, где есть очень необычные игрушки и мы с тобой поиграем…

Ребёнок перестал хныкать и, приоткрыв ротик, начал вслушиваться в мой спокойный и плавный голос.

Детки с таким диагнозом начинают говорить к годам 4–5, а при правильном обучении и раньше.

И уже только вечером, плотно поужинав, в уединении, я позволила себе поразмышлять над своим будущим… и прошлым. Я забралась на диван, укуталась в плед, хотя было и не холодно, и подтянула колени к груди…

Прикрыла глаза и вернулась к словам своей подруги Любы.

Разумом я понимала, что она права, но вот сердце не хотело ничего слышать.

Почему именно я стала мишенью для острой стрелы несчастливого рока? Смерть мужа… Смерть моего ангелочка… Господи, как же это тяжело!

Я открыла глаза и посмотрела на каминную полку, где стояли фотографии, на которых были запечатлены двое счастливых людей – я и Глеб. Смотрю на эту пару и не верю… Не верю, что его нет…

Прошёл год, а я иногда продолжаю прислушиваться к звукам из подъезда. Иногда я думаю, а вдруг мне всё приснилось? И именно вот эти шаги – это шаги моего Глеба и он сейчас позвонит в дверь и я встречу его с работы и всё у нас будет как раньше…

Мои глаза наполнились слезами. С этими жестокими и несправедливыми ударами судьбы я до сих пор не смирилась.

Сколько раз я слышала подобные слова от женщин, у которых родились особые детки. Сколько раз они задавали себе и другим вопрос «Почему именно у меня такой ребёнок?» И сколько раз я им говорила, что не нужно пугаться этого диагноза, нужно принять своего ребёнка таким, каким он родился и просто помочь ему влиться в эту жизнь, приложив больше усилий.