Анастасия Ригерман - Принц из сети

– Это ты во всем виноват, ублюдок! – отец старался говорить тише, но то, как кто-то после его слов полетел вместе с мебелью на пол, слышно было и с лестницы. – Эти игры с самого начала были не по мне.

– Подпиши бумаги и все закончится, – зло прошипел в ответ Илья Ильич, этот мерзкий, вечно заискивающий голос я бы точно ни с кем не спутала. – На меня у них ничего нет, а тебе стоит подумать, кто позаботится о твоей дочурке и женушке после конфискации имущества, пока ты будешь гнить в тюрьме. Кто пожалеет и приласкает твоих красавиц?

– Решил все свалить на меня?! Думаешь, ты так чист, а твоя схема безупречна? Нет, я тоже успел кое-что на тебя собрать. И стоит потянуть за ниточку…

На время в кабинете стало удивительно тихо, а затем раздался звук приближающихся шагов, и кто-то поплотнее захлопнул дверь изнутри. Я поспешила вернуться в комнату, пока меня не заметили. В том, что у отца большие проблемы, к которым Илья Ильич имеет прямое отношение, не было никаких сомнений.

Произошедшее дальше, напоминало настоящий кошмар. Какое-то время спустя я как раз вышла из душа, обернутая полотенцем. Из гостиной доносились тяжелые шаги, посторонние голоса и возмущенные крики мамы. Все, что я успела, накинуть сверху халат, и как была, с мокрой головой и в полотенце, выбежала к ней. Там уже стоял дядя Федя, отцовский водитель. За мной следом спустилась растерянная Мила с разбуженным Ванюшкой на руках, и тетя Клава, домработница.

Оказалось, в наш дом ворвались вооруженные люди из спецслужб. Они требовали немедленно сопроводить их в кабинет отца и предъявить какие-то документы. Но дверь была заперта, запасной ключ так и не нашелся, а отец не отзывался. Тогда, долго не думая, мужчины в черном принялись ее выбивать, словно мы какие-то террористы, а промедление грозит национальной безопасности.

Все домочадцы в гостиной застыли от ужаса, ничего не понимая и беспомощно наблюдая за происходящим. Только мама, не теряя самообладания, пыталась дозвониться до нашего семейного юриста, но тот не отвечал.

Дверь оказалась надежной и никак не поддавалась. В воздухе так и повисло напряжение. От каждого удара внутри что-то болезненно сжималось, а Ванюшка принялся еще больше плакать. Тогда я перехватила его из рук Милы, прижав к своей груди. Малыш уткнулся носом в мое плечо, схватился цепкими ручонками за влажные пряди волос и на удивление притих. А я все гладила его по спинке, не зная, как побороть собственный страх.

Когда дверное полотно все-таки не выдержало натиска и с грохотом рухнуло, нам всем открылась жуткая картина. В кабинете среди перевернутой мебели и вороха разбросанных бумаг лежало обездвиженное тело отца. Мама первой забежала внутрь и завизжала от увиденного. Его голова была прострелена, а одна из стен кабинета окрашена брызгами крови.

Я вошла следом и это было похоже на страшный сон.

– Папа… – прошептали онемевшие губы, а я все не верила тому, что вижу.

«Выходит, не зря ты со мной прощался…»

Ноги подкосились, но мне пришлось собрать всю волю в кулак, иначе так и грохнулась бы прямо с Ванюшкой на руках. А вот мамино самообладание на этом и закончилось. Нет, она больше не кричала и даже не плакала. Только, выйдя из кабинета, стала бледной, как полотно, подошла к стене в поисках опоры и медленно сползла по ней на пол. Затем обхватила колени руками и застыла с остекленевшим взглядом, уйдя глубоко в себя.

Не взирая на наше горе, люди из спецслужб упорно продолжали переворачивать все вверх дном, что-то выискивая.

– Господь наш всемогущий… Что творится-то?! – запричитала Мила, тут же зажав руками рот.

– Соболезную. Крепитесь, – посочувствовал дядя Федя, который работал у отца совсем недавно, но зарекомендовал себя, как порядочный человек. – Если понадоблюсь, я на улице, – предупредил он, выходя.

Мила унесла Ванюшку наверх, пояснив, что сейчас я больше нужна маме, чем брату. Но чем ей помочь в таком состоянии, даже не представляла. Я и сама едва держалась, находясь в шоке. Бабушки и дедушки умерли, когда я была еще совсем маленькой. Честно говоря, даже не знала, как себя вести в подобной ситуации и что делать?

Тогда я просто присела рядом и обняла маму.

«Это горе мы разделим на двоих и ей не будет так тяжело», – решила я.

Мама не двигалась, словно окаменела, но в какой-то момент ее прорвало.

– Как он мог с нами так поступить? За что? – прошептала она, всхлипнув, прежде чем по ее щекам побежали слезы.

В том, что это самоубийство, никто не сомневался. Именно поэтому я очень хотела пообщаться со следователем и передать содержание услышанного мною утреннего разговора.

– Надо бы кому-то позвонить, сообщить о случившемся, – посоветовала, появившаяся рядом Клава. – Тому, кто сможет помочь.

– Юристу, Герману Анатольевичу, уже звонили. Он самый близкий друг семьи, но не отвечает. А из родственников у нас никого и нет, – с прискорбием признала я.

– Вот и остались вы совсем одни на белом свете, девоньки, с Ванюшкой на руках, без поддержки и опоры, – так не вовремя в сердцах ляпнула тетя Клава и мама, уже не сдерживая себя, разрыдалась на моем плече.

Перерыв весь дом и найдя то, что искали, люди из спецслужб стали постепенно покидать наше жилище. Но на их месте тут же появились другие, те, которые фотографировали место предполагаемого самоубийства и с особой дотошностью снимали у всех домочадцев отпечатки пальцев.

Следователь пришел чуть позднее и не один, а с Ильей Ильичом. Они общались так, словно сто лет знали друг друга.

– Анна Дмитриевна, примите мои соболезнования. Прилетел, как только узнал, – слизняк с порога взял в оборот мою маму, которой в ее расклеенном состоянии было уже все равно на чьем плече рыдать. – Познакомьтесь, это следователь по делу и по совместительству мой хороший друг, Запруднов Денис Петрович, – представили нам невысокого усатого мужчину в безликом сером плаще и с такой же ничем не примечательной физиономией. – Обещаю, что к этому делу он подойдет с особой тщательностью и все виновные, если таковые имеются, получат по заслугам.

«Еще как имеются!» – внутри меня все закипело от подобной наглости. Мало того, что как ни в чем не бывало приперся на место преступления, так еще и друга своего приволок, мерзкий гад!

Больше всего хотелось накинуться на него с кулаками, исцарапать лживую морду, а еще высказать все, что я думаю о его липовом сочувствии. Я-то знала, что не так давно он и сам находился с отцом в этом кабинете, и, насколько я понимаю, умирать мой папа совсем не планировал.

Только в этот момент к нам с мамой подошел глава тех самых людей из спецслужб, предлагая присесть за стол в гостиной для какого-то важного разговора. Илья Ильич уверенно навязался в качестве группы поддержки, расположившись рядом с мамой, за что она наградила его благодарным взглядом своих заплаканных глаз.