Ирина Колдаева - Одна вторая

К концу первого дня Стас осознанно или нет, старался уже все время держаться рядом с ней. Нам оставалось быть всем вместе всего четыре дня.

А что Вера? Понять ее было просто с первого взгляда. Телочка, осознающая, что, кроме миловидной внешности, у нее есть мозги, и чувствующая себя от этого круче и выше всех остальных. Но, чем дольше мы общались, тем больше я понимал, что это очень сложный человек с очень необычным взглядом на мир как минимум. То, что было на поверхности, было совсем не Верой, а лишь ее оболочкой, привычной для всех картинкой.

Однажды она выдала: «Товарно-денежные отношения, заменившие людям чувства и принципы, не хороши и не плохи. Они – часть чьей-то действительности. Весь вопрос в том, соглашаетесь ли вы на них, заменяя духовность денежным суррогатом». Все переглянулись, и настала неловкая пауза, которую, слава Богу, разбавил один из парней:

– Профессор, блин! Вот и в офисе так! Это она нам рассказывает, что и как строить, а не мы ей!

Мы заулыбались, и опять все вернулось на круги своя.

И, как по мне, так с остальными девчонками общаться было приятнее и проще. Они были улыбчивее, а разговор их не носил депрессивных ноток, отсылок к мировой классике и прочих утяжелителей.

Следующие пара дней прошла без особых событий, мы ездили по достопримечательностям, останавливаясь в лесу на обед. Вера так естественно вписалась в рутину приготовления еды и уборки, что мы оба начинали искать ее глазами, если она не крутилась рядом. Кошка. Мы изо дня в день делали одно и то же, и она вместе с нами. Я пытался однажды прекратить это.

– Дай я сам намою, – мне как-то неудобно было, что она плещется в холодной воде, моет все за всеми.

– Ты готовишь мне, я помогаю убирать тебе, и все. Не расшаркивайся, неси воду.

Она так просто сказала, улыбнулась еще…хоть стой, хоть падай. Бывало, что девчонки помогали, стараясь понравиться Стасу или мне, показать какие они трудолюбивые, но эта держалась отчетливо независимо, при этом чувствуя себя полной хозяйкой. Она была уверена в том, что ей все подчинятся что ли, что достаточно лишь взгляда из ее пленительных глаз и все начнут плясать под ее дудку. Мне же становилось как-то беспокойно.

В тот же день девчонки, уютно устроившись под теном, болтали между собой, а я суетился рядом, разводя вечерний костер.

– Вообще не поняла, чего она сорвалась. Выделывается вечно. Всех измучила, в первую очередь, себя, – сказала Катя. Говорила она про Веру. Видимо, они были близкими подругами, и она могла себе позволить говорить о ней так резко.

– Мне кажется ей нужно в Индию съездить, пожить там, ретрит пройти какой-нибудь, и все само собой разрешится, – предложила самая идейная девочка Оля. Она работала вместе с Верой и парнями в одной фирме. Для меня это показалось очень удивительным, потому что выглядела она весьма аутентично с вплетёнными в волосы перышками и широкими штанами – шароварами, пропагандировала йогу, и очень уж мало походила на сотрудника офиса.

– Да отстань, какой ретрит, она пьет как лошадь уже месяц, – Катя покачала головой.

– У нее в душе темно, она запуталась…

В этот момент я подошел, чтобы взять розжиг, и девочки сменили тему, стали обсуждать новый автомобиль «головокружительно-синего цвета» кого-то из своих знакомых.

4.

К четвертому дню пути Стас уже не скрывал, что Вера ему нравится. Он звал ее по имени, растягивая по-фински: «Верааа». И с присущим ему напором он взялся ее приручать. Вере же было глубоко все равно. Она просто пила вино. Странная она мне тогда показалась – то высокомерная такая, то, как мальчишка деревенский, простая.

– In vino veritas, – салютовала она Стасу бокалом белого прозрачного как слеза вина. Она не поднимала глаз, но было понятно, что она плакала.

– Верааа, где девочки? – Стас видел, что ей плохо и пытался хоть как-то ее разговорить.

– Да хрен их знает, – отвернулась.

Больше ни слова.

Чего там в ее голове происходило, угадать было нельзя. Утро всегда начинала с ведра кофе, всегда молчала, слушала шутки ребят, ежась от утренней прохлады. Девочки медитировали, распевая до тошноты надоевшее «ОМ», эту же ни разу не видел ни за чем подобным, несмотря на все разговоры о возвышенном. Похоже, что она связывалась с космосом быстрее и резче – просто пила. Не знаю, куда приводил ее этот путь, какие чертоги ее сознания открывались как маленькие потайные ящички старинного комода, но было понятно, что ее все устраивает. Она не страдала самобичеванием по поводу рекой льющегося алкоголя, да и на мнение окружающих ей было откровенно наплевать.

Как Багира из «Маугли» царственно и молчаливо располагалась на теплом камне и наблюдала за происходящим или просто смотрела в небо. К ней страшно было подойти, она соорудила вокруг себя невидимую стену, за которую не мог проникнуть никто. Собственно, никто даже и не пытался. Все, видимо, привыкли к тому, что эта одиночка всегда сама по себе. Я видел как она, не торопясь наливает себе бокал, и пьет одна. Кем – кем, а ханжой она точно не была. Куталась в одеяло и смотрела в Карелию. В такие моменты ее сложно было заметить, ведь она становилась частью травы или камня, на котором сидела. Она была частью Карелии. И я понял это.

Стас теперь всегда садился рядом с ней, старался прикоснуться, позаботиться как-то. А Вера натягивала рукава на кончики пальцев и погружалась по самый нос в глубины безразмерной толстовки. Она принимала его ухаживания так, будто это было вполне естественно, даже немного обременительно для нее. Как если бы она была звездой, а он – немного докучающим ей поклонником. Она снисходительно улыбалась и старалась держаться на расстоянии, при этом пытаясь не обидеть его. Видимо, в своем мире это был привычный для нее сценарий. Я чувствовал, что она была притягательной для мужчин. Ребята из их группы не делали ей авансы только лишь потому, что знали, что ответа от нее не получат.

А вот Стас даже не думал капитулировать. Для него группа стала состоять лишь из одной Веры. Он делал все, чтобы сблизиться с ней, понравиться и переключить ее внимание на себя. Остальной же состав каким-то образом, не сговариваясь, оказался под моей опекой. Я был не против этого, всегда старался им рассказать что-нибудь интересное о наших краях. Ребята же были настолько самодостаточные, что мы просто гуляли по сказочным местам как друзья, а не как гид и туристы. Глядя на Стаса, я думал, что он будет делать послезавтра, когда эта группа уедет на сплав, а потом домой. Он спускал колеса для езды по насыпи. Я подошел к нему, первый раз попробовав заговорить о ней.

– Стас, она ведь уедет послезавтра.

– Нет, – отрезал он, продолжая сосредоточенно делать свое дело.

– Ты говорил с ней?