Мария Устинова - Насильно твоя

Он подобрал телефон со стола, взглянул на номер и нехотя ответил. Лицо странное – постное и презрительное одновременно… Словно ему звонит надоевшая любовница. Расслаблен – это точно не работа. Эмиль поймал меня ладонью, играючи повалил на себя и крепко прижал к груди. Я прильнула всем телом, с наслаждением хихикая.

– Я не приду, – он зарылся пальцами в мои волосы, трепал, как любимую собаку. – Не хочу. И завтра тоже не хочу.

Я закрыла глаза, вздохнула. Похоже, это правда звонок от любовницы. Пробивался тонкий голос, плаксивый – слов не слышно, но понятно, что женщина. И она достаточно хорошо знакома с Эмилем, чтобы говорить с ним таким тоном. Чтобы умолять.

Она все ныла и ныла в трубку. Кажется, даже расплакалась.

Эмиль в ответ усмехнулся. Даже не зло, а так, словно ему скучно.

У него кто-то есть. Постоянная женщина. И сейчас она плачет в трубку, понимая, почему Эмиль не придет.

Потому что это мой Эмиль.

Грудь под моей щекой была теплой. Мерные удары сердца расслабляли. Я погладила его грудь, спустилась на живот, чувствуя, как мышцы непроизвольно напрягаются и вздрагивают, когда я веду по ним пальцами, а он смеется над невидимой собеседницей. Кончики пальцев коснулись шелковистых волос внизу живота. Светлых, коротких. Я опустила руку ниже, обхватила ладонью нетвердый, но уже упругий от моих ласк член.

Мне не нравилось, что он разговаривает при мне с другой. Хотелось показать, что это я здесь главная.

– Нет, я сказал, – он снисходительно рассмеялся, словно говорил с непроходимой дурой и отключил телефон. Я улыбнулась, не открывая глаз – я полностью завладела его вниманием.

Член под моими пальцами стал твердым, как камень.

Эмиль положил ладонь мне на шею, запутавшись в моих нечесаных волосах. Он тянул меня вниз и нажал на затылок, когда мои губы зависли над его животом. Он хотел, чтобы я… Я замешкалась, одно дело рукой, а совсем другое…

Пытаясь скрыть смущение, я поцеловала живот, пытаясь набраться храбрости. Сейчас он поймет, что я ни разу… Я крепче сжала пальцы на члене. И страшно волновалась, словно сдавала экзамен.

Голова стала совсем пустой.

– Быстрее, Дина, – он прищурился. – Ты что, в первый раз?

Я задыхалась от волнения. Вроде, в руке нормально… А как это будет ощущаться во рту?

– Дина…

Пальцы разминали шею, потом нагребли волосы в охапку, словно ему надоело уговаривать. Бедрами он подался вперед и сжал мои челюсти пальцами, пытаясь открыть рот. Головка коснулась губ, и я подняла глаза, пытаясь поймать взгляд Эмиля.

Прижималась губами и смотрела ему в лицо.

Рот Эмиля сладострастно открыт, он слегка щерился. Серые глаза пустые, целеустремленные, он так этого хотел… Его едва не трясло.

Я с любопытством прикоснулась языком к тонкой гладкой кожице, сразу ставшей скользкой от смазки и моей слюны.

Приятно и совсем не противно, как я думала.

– Дина! – низко сказал Эмиль. – Давай.

Мне страшно захотелось попробовать – как тогда, в «Фантоме».

Пальцы, сжавшие мне челюсти, дрожали.

Он мог бы сдавить сильнее, но не делал этого. Глядя в полубезумные от возбуждения глаза, я открыла рот сама, позволяя головке проскользнуть внутрь. Я хотела увидеть, что от этого изменится и моей наградой стало лицо Эмиля, полное блаженства. Пальцы на пучке волос сжались сильнее – он хотел показать мне темп. И я подстроилась – так глубоко и быстро, как он хотел.

Поговорить мы сможем позже…

За двое суток безудержного секса я выучила всё, что он любит.

А чего не умела, тому он меня научил.

Сколько это еще будет продолжаться? Сколько я пробуду с ним?

Лазарь не звонил, хотя должен был. У меня не было представления, что делать дальше. Но я решила: останусь с Эмилем сколько смогу.

Мое тело стало мягким как пластилин, а мышцы были сделаны из чего-то вроде зефира. Не помню, чтобы у меня когда-то было такое состояние. Может от постоянного секса – до вечера он взял меня еще дважды.

Мы снова лежали в постели голые, и я гладила его грудь, изредка трогала кожу губами – не пыталась возбудить, просто приятно было. Я словно его наложница. Думаю лишь о том, как доставить ему удовольствие.

Последние дни слились воедино, в них лидировал секс. Изредка мы ели, пили кофе – иногда со спиртным, Эмиль с коньяком, а я с ликером. Но в основном играли друг с другом. Оказалось, это увлекательно.

Эмиль выглядел уставшим. Сосредоточился на чем-то другом. Не на мне. Он лежал на спине, но привстал, опираясь на спинку кровати. Не встревоженный, но мрачный. Он перестал меня замечать, как будто мысли были важней.

– Все хорошо? – я попыталась вернуть его в этот мир.

Ноль реакции.

– Эмиль, милый?

Я улыбнулась и обвила его руками. Уткнулась носом в шею.

Пусть думает, о чем хочет. Я все равно счастлива – он рядом. Я прижалась щекой к его плечу, жесткому в ответ на давление. Я поерзала, устраиваясь удобнее и начала гладить мышцы живота, прослеживая их пальцами.

Если долго заниматься с кем-то любовью, по-настоящему любить его тело, оно становится знакомым, как свое. Я начала замечать то, чего не видела раньше. Светлую родинку на ключице, похожую на веснушку. Белый шрам ниже уха. Мелкие светлые волоски на груди.

Сначала я погладила родинку. Поцеловала. Затем захотела прикоснуться к шраму, как снова зазвонил его телефон.

Он проверил номер и мгновенно согнал меня с себя, просто отмахнувшись.

– Да? – голос стал жестким. Собранным и деловым.

Я затаила дыхание, рассматривая суровое лицо. Мне хотелось приласкать его, чтобы убрать это выражение… Чтобы вновь Эмиль смотрел на меня затуманенным взглядом, с выражением отчаянного удовольствием на лице, когда я делаю ему минет или ласкаю иначе.

Но я боялась к нему лезть. Застыла, прижимаясь, как напуганная кошка – голая, конечно. В последние двое суток я редко одевалась, а белья не носила вовсе.

Вдруг Эмиль сбросил мою руку, порывисто встал и стремительно вышел из комнаты. Я растерянно смотрела вслед. Тело, из которого истома давно сделала вязкий пластилин, напряглось.

Я привыкла к нему другому… Из кухни долетал рассерженный голос, потом он стал тише… И опаснее. Сердце испуганно билось в груди. Я понятия не имела, что у него такой страшный голос, когда он злится.

Когда Эмиль вернулся, я несмело улыбнулась. Вопросительно смотрела на него, но ничего не говорила.

Ждала, что он что-то объяснит.

– Сделай кофе, – велел он.

Я думала, он поделится, хотя бы успокоит. Но он замкнулся и сел на край кровати, обхватив голову руками. Смотрел в пол и взгляд был отсутствующим. Эмиль думал о чем-то неприятном.

О проблемах.

– Ты слышала? – повторил он.

Я встала, подхватила рубашку со спинки кровати, завернулась в нее и молча ушла на кухню варить Эмилю кофе.