Татьяна Михаль - Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки

Руслан

Я до боли стиснул зубы. Ещё чуть-чуть – и взорвусь от ярости! Да уж, Тамара меня сделала, тут ничего не скажешь. Я никак не ожидал от неё такого поведения. Она посмела повысить на меня голос и произнесла такую речь, из-за которой мне хотелось задушить её, вырвать этот дерзкий язык и просто причинить боль, которую причинила она мне своими словами. Я даже не мог припомнить, чтобы меня кто-то одёргивал и уж тем более на меня кричал! Единственным человеком, который повышал на меня голос, был мой отец…

С другой стороны, стоит признать, что крутой нрав ей только к лицу: глаза переливались серебром, несколько тёмных прядей выбились из причёски, придавая её лицу некую трогательность и хрупкость.

Тамара была слишком привлекательна даже для меня. А я уж повидал красивых женщин – да только все они были красивы внешне, а внутри у каждой зияла холодная, даже вымораживающая пустота.

Как сказала Тамара, у меня пластмассовая душа?

Ох, нет, дорогая, у меня есть душа…

Зато образное выражение Тамары, как нельзя, кстати, подходило моим бывшим пассиям, особенно последней – любительнице бриллиантов и элитных курортов.

– Руслан Германович, так что же, моя помощь нужна или нет? – вернул меня из размышлений врач Дмитрий.

Мужчина трудился в терапевтической клинике, которую я позволил ему открыть в моем офисном здании на седьмом этаже за весьма немалую аренду. Но он был счастлив – ещё бы, благодаря моему соседству он заимел высокооплачиваемых клиентов.

– Нет, Дима, это была ложная тревога. Всё в порядке, – я сухо ответил ему и махнул рукой, чтобы он оставил меня одного.

– Если что, – осторожно произнёс он, – сразу звоните, Руслан Германович.

Терапевт ушёл, а я всё не мог прийти в себя от неожиданного поведения Тамары. В ушах набатом продолжали звучать её жестокие слова: «…Вы не отец моего ребёнка… Вы – донор».

Давно не ругался, но сейчас использовал весь свой словарный запас матерных выражений, стараясь прийти в себя после случившегося. Впервые в жизни женщина пошла против моей воли!

Сильно нахмурился, чувствуя, как во мне продолжали расти неудержимое раздражение и гнев на Тамару и на самого себя.

Ну уж нет, всё будет сделано, как я планировал.

Достал из кармана брюк телефон и вызвал своего помощника Артёма.

– Зайди ко мне, – приказал, когда он ответил.

Артём появился через пару минут, обвёл недоумённым взглядом пол моего кабинета, на котором продолжали валяться листы неподписанного договора, вздёрнул в удивлении одну бровь.

– Я рад, что вы живы, – заметил Артём с лёгкой усмешкой, устраиваясь в гостевом кресле.

– У меня нет настроения для твоих шуток, – сказал я резко и кивнул ему на разбросанные документы. – Собери.

Артём без раздумий выполнил мой приказ и положил папку с документами на стол.

– Что-нибудь ещё? – в его словах не было издевки, но я прекрасно знал, что иногда Артём меня ненавидел, как например, в данную минуту.

– Да. Дай задание юристам и сам тоже займись следующим – раскопайте любой компромат на Жданову Тамару Юрьевну, на её родителей, друзей, коллег, перешерстите всю её жизнь, начиная с пелёнок. Вытрясите всё грязное бельё, которое она, её родители и друзья бережно хранят. Хочу научить её кое-каким манерам. Мне показалось, что они у неё грубоваты.

Артём ничего не сказал на мой приказ, хотя и был поражён.

– Я так понимаю, слежку будем продолжать, – произнёс он.

– А разве был приказ отменить её? – разозлился я.

– Простите, Руслан Германович, не подумал.

– Также с этой минуты начните отслеживать все аэропорты, вокзалы, интернет приложения, где можно договориться выехать из города на автомобиле. Помимо этого, отслеживайте все её звонки. И ещё сам лично сообщи всем фармазонщикам [1] Фармазон (по фене) – мошенник, занимающийся подделкой документов, ценных бумаг, драгоценностей. , чтобы сразу сдали нам Жданову, если она обратится к ним.

– Вы думаете, она решит покинуть страну?

Я хмыкнул, порой поражаясь наивности своего помощника.

– Артём, я знаю женщин. Тамара сейчас напугана, а так как все женщины трусливые создания, то она обязательно предпримет попытку бежать из страны. И если не дура, то попытается достать документы на новое имя, – я улыбнулся холодно и цинично. – Будем ждать этого шага с её стороны, и тогда мне будет проще её прижать.

– Можно выскажу своё мнение? – спросил Артём.

– Нет, – ответил ему резко.

– Но всё же я скажу, – рискнул мой помощник.

Я поднял на него гневный взгляд.

– Руслан Германович, просто послушайте. Женщина беременна, и ей не нужны в её положении волнения, ведь она может и потерять ребёнка… Может, пусть спокойно живёт и наслаждается своей беременностью, а вот когда родит…

– Это всё? – оборвал я жёстко.

– Да, – кивнул Артём.

– Тогда свободен. Иди и делай свою работу.

Артём ушел, а я заскрипел зубами. Сам прекрасно знал, что рисковал, но ведь если сейчас дам слабину, то проиграю, верно? Да, мной двигал исключительно эгоизм. Именно во время беременности Тамара уязвима, и я собирался полностью взять над ней контроль, желает она того или нет. А уже после родов я отпущу её на все четыре стороны.

В ней растёт и развивается МОЙ ребёнок, и я не могу позволить, чтобы он жил без меня и вдали от меня. Я всегда получал желаемое и сейчас тоже получу.

Набрал своего водителя и дал ему задание завтра приехать к дому Тамары. Но я был уверен, что она предпримет попытку к бегству. Что ж, пока я был добрым. Могу стать и злым.

То, что я не оставлял Тамаре ни малейшего шанса, меня нисколько не беспокоило: в конце концов, она получит за вынашивание моего ребёнка хорошие деньги. Если, конечно, станет хорошей девочкой и подпишет договор и отказ от ребёнка.

– Томочка, ты уверена? – в пятый раз спросила меня Люся. – Может, всё-таки уедешь? Хотя бы в какую-нибудь глушь, а?

– Нет, Люсь, он будет ждать этого поступка от меня. Нутром чувствую.

– Но откуда ты знаешь? – не унималась подруга.

Я вздохнула и устало ей улыбнулась.

– Видела его глаза. Я ощущала на себе его ауру, которая буквально меня подавляла. Он не просто опасен… А ещё тот проклятый договор… Люся, этот человек не отступится. И он сказал, что я… сосуд. Мать его, грёбаный сосуд! Ты понимаешь?

– Козёл! – свирепо воскликнула подруга. – Но раз он последняя сволочь и будет давить на тебя, то тогда какие варианты? Или, погоди… ты что, решила согласиться?!

– С ума сошла?! – рявкнула на неё. – Ни за что на свете не отдам своего малыша. А вариант у меня только один – бороться.

Люся развела руками.

– Каким образом? Стукнешь его по башке? Отравишь мышьяком? Взорвёшь его офис? Или натравишь фанатов вашей Игры, которую запретили в нашей стране? Кстати, почему нет? Скажешь, что запрет Игры – это его рук дело, и фанаты порвут Ладомирского на много-много Ладомирских Ладомирсичек.