Ольга Арунд - Пантера для Самсона

– Считаешь, что это взрослый разговор? – хмыкает он. – Кир, по-моему ты пересидела в декрете…

– Ещё слово на эту тему и я всё-таки сломаю тебе нос, – обещаю буднично, убирая посуду.

– Думаешь получится? – Хоффман зажимает меня у раковины, уперевшись обеими ладонями в столешницу. Какого я вообще до сих пор его слушаю?! – Я сильнее, пока ещё Самсонова.

– А у меня очень острое колено, – улыбка задумывалась милой, но глянец холодильника отражает хищный оскал, – и рефлекс, – я отталкиваю его и захожу в гостиную, где Лунтик в водоёме радостно собирает бусины. – Солнце моё, последний мультик и спать, – сын не реагирует, – Саша!

– Ага, – пусть он увлёкся, но, пока мы не дожили до очередного детского кризиса, слушался.

По-моему детство вообще один сплошной кризис, зачастую именно для родителей.

– Ты хорошая мать, – Хоффман стоит в проходе между коридором и гостиной, и добавляет, когда я останавливаюсь около него, – и вырастишь счастливыми наших детей.

– Ты меня достал! – под тихий смешок я выталкиваю Хоффмана к входной двери. – Иди ко всем чертям!

– Только вместе с тобой, – и вот знаю, что занимаю защитную позицию, скрестив руки на груди, но ничего не могу с собой поделать. Меньше всего мне хочется выяснять с ним наши мифические отношения. – До встречи, Кира! – хочу привычно послать, но понимаю, что это становиться нездоровой привычкой поэтому молча захлопываю за ним дверь.

Пора мыть Сашку и доведённые до автоматизма движения отвлекают от лишних мыслей, особенно, когда он сначала поскальзывается в ванной, а после весело выливает на меня пару литров воды. На этом наше купание заканчивается и когда, высушенного и переодетого, я приношу сына в детскую он спит на ходу, мгновенно вырубаясь в обнимку с любимым одеялом.

Через лёгкие шторы в комнату попадает свет фонаря и слышно проезжающие мимо машины. Детскую кровать моим родителям мы покупали на всякий случай, и Кирилл вряд ли рассчитывал именно на такой. На стенах всё ещё висят, оставшиеся с моей юности, географические карты, учебные заметки и номера давно ненужных телефонов.

Мне семнадцать, мы с подругами порхаем по центру города, привлекая внимание прохожих заливистым смехом и короткими юбками. Наше любимое место – аллея по правому берегу пересекающей город реки, с каскадными широкими ступенями и деревянными скамейками. Нас пятеро. Мы клянёмся в вечной дружбе, строим планы на будущее не предполагая как далеко друг от друга раскидает нас жизнь.

Их двое. Высокие, взрослые и в целом впечатляющие, но сейчас смеются, жестикулируя, и мы ожидаемо затихаем, демонстративно не глядя на проходящих мимо уже мужчин. Агата ненароком поправляет волосы, Тома копается в телефоне, то и дело посматривая в их сторону. Варя с Элей продолжают смеяться, не обращая внимания на окружающих, а я просто жду пока два образчика идеальных бойфрендов пройдут дальше и наш девичник снова обретёт весёлую непосредственность.

– Девчонки, компания не нужна? – они останавливаются прямо напротив, и пока светленький сверкает безупречной улыбкой, его тёмноволосый друг насмешливо переводит взгляд с одной моей подруги на другую.

Кирилла ожидаемо привлекает Агата, звезда нашей компании, в то время как Костя был готов любить всех и сразу, и начал доказывать это, подхватив Томку с Варей под руки. Кино и кафе закончились в ночном клубе, где Агата отожгла, вырубившись на кожаном красном диванчике, а я просто сбежала, устав от долбящей мозг музыки и подвыпившей компании.

– Я провожу, – Кирилл нагоняет меня уже на улице, – час ночи не самое лучшее время для прогулок.

– А ты благородный рыцарь? – пару коктейлей всё же отметились в моей крови, а больше мне и не надо. – Тогда лови! – я вскакиваю на узкое кованое ограждение – единственное, что отделяет меня от бурлящего внизу потока.

– Рехнулась?! – кричит он, пытаясь сдёрнуть меня с парапета, но, хмыкнув, я пользуюсь гимнастическим прошлым, уходя от захвата, балансируя на самой грани.

– Это же весело! – смеясь, кричу в ответ, а в следующее мгновение птичкой слетаю в его руки.

– Весело, значит, – выдыхает Кирилл мне в губы. Адреналин зашкаливает, перемешивается рваное дыхание и я понимаю, что Агата в пролёте. – Дикая! – прижав меня к тому самому парапету, он касается моих губ обжигающим поцелуем и страсть огнём проходит по моими венам.

Контраст горячего мужского тела и холодных брызг вырывается стоном удовольствия, и Кирилл заглушает его очередным поцелуем, стремясь стать глубже, ближе.

– Поехали ко мне, – шепчет он, прикусывая мочку моего уха.

Одна его рука уже под юбкой, пальцы задевают край кружевного белья, заставляя меня выгнуться над пропастью. Попадись мы патрулю и закончили бы ночь в обезьяннике, но нам везло, а редким прохожим, таким же пьяным и отвязным, было глубоко плевать на целующуюся парочку.

– Чёрта с два, – улыбка не сходит с моих губ, и я отталкиваю Кирилла, – я не уезжаю из клуба с незнакомцами.

– Тогда завтра, – он снова подходит вплотную, крепко прижимая меня за талию и упираясь значительным аргументом своей заинтересованности, – в шесть вечера.

– Опять кино? – насмешка была ложью, сейчас я согласилась бы и на парк.

– Ресторан, Кира, – особое удовольствие видеть с каким желанием на тебя смотрит симпатичный мужчина. А уж когда он проводит по моей нижней губе большим пальцем… Возможно, и стоило нарушить собственные принципы, в виде исключения, – своих девушек я не вожу по дешёвым забегаловкам…

Громкий пронзительный звонок разрывает ночную тишину пустой квартиры, заставляет вздрогнуть и, чертыхнувшись, я срываюсь к сумке. Забыла сбавить звук!

– Да! – рявкаю негромко.

– Как обустроилась, любимая?

– Кирилл?!

Стоит смотреть кто звонит перед тем как отвечать.

– Как Сашка? – Кирилл знает, что спросить и, скрипя зубами, я иду на кухню.

Восемь квадратных метров не освещаются даже фонарём – как часто бывает, у него не хватает главного – лампы.

– Хорошо, насмотрелся мультиков и уснул, – я с ногами устраиваюсь на широком подоконнике.

Ещё пару лет назад он был заставлен цветами – в то время, когда мама была жива. На другом конце трубки тишина.

– Я люблю тебя! – ему не нравится моя откровенно издевательская усмешка.

– Перешёл к тяжёлой артиллерии? – перед подъездом паркуется чёрный Крузер, не новый, но даже отсюда видно, что ухоженный.

Кирилл раздражённо выдыхает. Удивительно, как мы срослись за это время – я знаю всё, что он сделает и что скажет. Даже представляю выражение его лица.

– Перестань быть такой острой! – острая, дикая, колючая и даже грубая. Всё это про меня и именно это и привлекло его в тот вечер. – Отзови иск.