Мария Абдулова - Не шути со мной, Рыжая

– Следующий вопрос, – Лебедева фыркнула, сдувая со щеки мешающий локон, выбившийся из наспех сделанного хвостика. – Назови три вещи, в которых, как ты думаешь, мы с тобой похожи.

Мужчина наклонил голову к плечу, пристально оглядев её с ног до головы.

– Хм, – задумчиво протянул Дима. – Даже не знаю. Я не рыжий, не пою в душе и не пялюсь на незнакомых мне мужиков.

– Вообще-то, я тоже не пялюсь! – сразу же вскинулась Аня, возмущённо нахмурив брови.

– Да? Мне напомнить нашу первую встречу? – невинно поинтересовался Лебедев.

– Я на тебя не пялилась!

– Ну-ну… Видел я, как ты не пялилась…

– Я просто случайно наткнулась на тебя и…

– Прекращай заливать, Нюсь, и прими очевидное – я тебе понравился с первого взгляда, поэтому и глаз отвести не можешь.

Аня округлила глаза, опешив от такой прямолинейности и самоуверенности. Дмитрий же её реакцией откровенно забавлялся и лишь игриво улыбнулся, когда она, справившись с собой, с абсолютной убеждённостью произнесла:

– Ты. Просто. Невыносим.

– Ты мне это уже говорила.

Девушка, закатив глаза, покачала головой и вспомнила про всё ещё не получивший ответа вопрос.

– Так похожи мы с тобой или нет?

– Думаю, что нет.

– Не хочется соглашаться, но… – Лебедева вздохнула, проведя пальцем по экрану телефона. – В этом вопросе я тебе поддерживаю.

– Это был вздох сожаления? – не собираясь останавливаться, продолжил подтрунивать мужчина.

– Скорее, облегчения, – вернула шпильку Аня и зачитала следующий вопрос.

Спустя несколько минут, дойдя до одиннадцатого пункта в перечне вопросов, девушка внимательно посмотрела на «Котика», мысленно решая, стоит ли ей его задавать или лучше пропустить, чтобы не проникаться к Диме ещё больше. Когда предлагала эту глупую затею была уверена, что он откажется, а даже, если и согласится, то вряд ли эксперимент заморского психолога на них сработает. Разве может она за какие-то тридцать шесть вопросов почувствовать по отношению к Лебедеву что-то похожее, если не на влюблённость, то хотя бы на симпатию? Они познакомились недавно и, как уже выяснилось, общих черт характера не имели, если не брать в расчёт набор основных моральных ценностей, которые закладываются в подкорку сознания родителями в раннем детстве. Что уж говорить про то, что за время знакомства между ними не состоялось ни одной нормальной беседы, благодаря которой мог бы возникнуть здоровый интерес друг к другу. А сейчас разглядывала мужское лицо и понимала, что этот самый интерес всё-таки возник. По крайней мере, у неё точно. Оставалось лишь догадываться, когда это влечение появилось – в первую встречу, несколько дней назад, когда он спас её от нападения в квартире и привёл в свой дом, или сегодня, когда он искренне отвечал на все глупые вопросы из списка Артура Арона, чтобы познакомиться с ней поближе и раскрутить на вареники.

И сдались эти вареники… Приготовила бы сразу, не играя в «кто кого», и дело с концом.

– Что-то ты, Рыжая, загрустила, – заметил мужчина.

– Это не грусть, а задумчивость.

– И о чём задумалась?

– О тебе, – после небольшой заминки честно ответила Аня, мысленно обращаясь к богу смущения, если таковой, конечно, имелся, чтобы щёки не покраснели.

– Да? – Дмитрий заинтересованно подался вперёд, а в голубых глазах заиграл знакомый огонёк. – И о чём конкретно?

– О том, что ты ответишь мне на следующий вопрос, – решила не вдаваться в подробности Лебедева и быстро зачитала:

– За четыре минуты ты должен рассказать мне историю своей жизни настолько подробно, насколько возможно.

– И ты думала только об этом? – недоверчиво прищурился мужчина.

– Конечно.

– Допустим, я поверил.

По тому, как порозовели щёки, Аня догадалась, что все молитвы были посланы в никуда, и бога смущения не было на самом деле, а если всё-таки таковой существовал, то только по понятным лишь ему причинам решил на её просьбы внимания не обращать.

– Ну, так как? Засекаем время? – попыталась уйти от неудобной темы Лебедева.

– Засекай, если хочешь.

– Думаю, и без секундомера в положенное время уложимся.

– Тогда слушай внимательно, Нюся, и запоминай.

– Может, ещё и записать? – хмыкнула девушка.

– Это уже на твой выбор, – улыбнулся в ответ Лебедев.

Аня осознала, что записывать было бы лишней тратой времени, когда словила себя на том, что мысленно повторяет за Димой каждое сказанное им слово, запоминая и откладывая в дальний ящик для тщательного обдумывания, когда останется наедине с собой.

Лебедев Дмитрий Александрович, не смотря на сегодняшнее благополучие и статус обеспеченного человека, родился во вполне обычной семье доктора, на тот момент кандидата, исторических наук и школьного учителя музыки тридцать пять лет назад в канун Нового года. Спустя несколько лет помимо него родился ещё один сын – Толя, а затем дочка – Милена. Старший сын вопреки всем ожиданиям и надеждам на спокойных и кротких родителей похож не был. Вместо тяги к новым знаниям предпочитал исследование заброшенных зданий с дворовыми мальчишками, частенько сбегал с уроков с ними же и даже дрался, когда кто-то из таких же сорванцов, как он сам, чем-то его задевал.

– Мама с папой со мной справиться не могли, – вспоминал «Котик» с улыбкой. – Чуть ли не каждую неделю получали записку от учителей, мол, окно разбил, цветочный горшок опрокинул и трудовика в мастерской закрыл, тем самым подбив одноклассников сбежать с уроков.

Знакомые лишь качали головой и пытались понять, как у таких уважаемых во всех отношениях родителей мог родиться такой хулиганистый и непослушный сын, на которого, как казалось, не было никакой управы. Но она всё-таки нашлась в лице дедушки, в честь которого мальчика и назвали – Дмитрия Александровича. Тот устав от причитаний дочери, забрал старшего внука себе в город, больше похожий на посёлок, на перевоспитание на лето, а после и до окончания школы, потому что неожиданно для самого себя маленькому Диме, не смотря на строгий контроль, у дедушки понравилось. Тот, пусть и не спускал с него взгляда, постоянно учил уму разуму и привлекал к труду, довольно в скором времени смог стать для внука непререкаемым авторитетом, в котором Дима так нуждался. Родители спокойно выдохнули, когда, приехав на выходные, увидели, как их мальчик с лёгкостью справляется с домашним хозяйством и не нашли в дневнике сына замечаний, которые учителя размашисто писали красной ручкой внизу страниц.

А затем время побежало с поразительной скоростью. Вроде, совсем недавно Елена Дмитриевна украдкой вытирала слёзы, переживая из-за поведения сына, а теперь уже плакала в открытую, провожая его в армию. Уткнувшись в грудь и обняв за широкие плечи, ставшего выше на голову Диму, женщина причитала: