Стелла Кьярри - Мое чужое счастье

Только если закрыть дверь в палату… я ведь смогу сама дойти. Я справлялась отлично, правда, под наблюдением медсестры. Она мне показывала, как правильно вставать и садиться обратно. А сейчас чувствую себя вполне неплохо. Значит, и без помощи смогу добраться до двери. Говорят, что нужно заставлять себя, двигаться, иначе не видать мне собственного сына еще долго… А мне так хочется поскорее его увидеть! Буду тренироваться. Потихоньку.

Вот так… Чувствую легкое головокружение, но ничего, терпимо. Ноги держат, это радует. Перемещаюсь даже увереннее, чем с поддержкой и «надзирателем». И боли нет, но я все равно немного побаиваюсь. Поэтому двигаюсь осторожно, мало ли что…

Может, рискнуть и по коридору прогуляться? Нет… там слишком много народу, суета.

Выглядываю из палаты и вижу Надежду Анатольевну на каталке. Сердце пропускает удар, так и замираю.

Вот это дела, под Новый год… хочется подойти к ней, спросить, что случилось, помочь… но я только помешаю. Остается смотреть и надеяться, что все обойдется.

Вокруг нее и так много народа.

– Виталий Тимофеевич. Не мешайте, – выступает медсестра, завозя каталку в процедурную. Перевожу взгляд на врача. Он выглядит настолько взволнованным, будто бы это непросто женщина, а его родственница. Наверное, Виталий замечательный руководитель, ценящий своих коллег. А еще он очень неравнодушно относится ко всем пациентам. Видела, как на него смотрят мамочки с детьми… Да они его расцеловать готовы, хотя все «глубоко замужем». Да что там, мой пример – отличное подтверждение его высокой квалификации и идеальной слаженной работы команды специалистов.

– Я останусь тут! С ней, – упирается Виталий, снова проявляя себя как доброго, чуткого и внимательного к чужой беде человека. Удивительно, неужели ему не хочется пойти домой, к семье? Новый год на носу… А он все с нами возится. Может быть, не женат или разведен?! Слабая мысль мелькает в голове, но нет, так не бывает. Ему лет тридцать пять, а может, и больше… В таком возрасте у мужчин уже есть жены. Тем более у видных и состоятельных. Да и какое мне дело до его семьи? Мне бы со своей разобраться.

– Ты сядешь в коридоре и не будешь мельтешить. Родственников не лечат, а только калечат. Ты и сам знаешь. С ней все будет хорошо, это не инсульт. Думаю, переволновалась, перенапряглась. Вот и результат.

Или… не такая уж эта беда чужая?! Смотрю на побелевшее лицо. Нет… Каким бы хорошим ни был врач… так сильно волноваться можно только за близкого.

– Ладно, – он соглашается. – Но ты иди туда и держи все под контролем.

– Хорошо. Пей давай, а то чай остынет, – Алексей скрывается за дверью, оставляя Виталия с чашкой в руках.

– На кой хрен мне этот чай? – тихо ругается, но я близко, и слышу. Видимо, он чувствует на себе мой взгляд, потому что в следующее мгновение, поднимает голову и прожигает меня своими голубыми глазами.

– Арина, почему вы встали? Что случилось? – тут же превращается в строгого врача.

– Я просто хотела закрыть дверь… – теряюсь от его тона. – Простите…

Он хмурится, поняв, что слишком резко со мной заговорил. А затем быстро встает и, поставив бокал на стол, идет в мою сторону.

– Не за что извиняться. Это наше упущение, что вам помешали отдохнуть, что весь персонал отвлекся от своих прямых обязанностей и вас некому сопроводить. Давайте, помогу, – он осторожно берет меня под руку.

Окончательно смущаюсь. Ко мне слишком давно никто не прикасался. Даже с Вовой мы спали в разных комнатах, и он не трогал меня, мотивируя это тем, что боится навредить. И не «навредил», в конце концов, выгнав меня из дома.

– Отлично. Садитесь. Где-нибудь болит? – интересуется, кажется, искренне.

– Нет… Все хорошо.

– Меня очень радует, что ваш организм быстро приходит в норму. Но это не значит, что нужно бегать в одиночестве, – тут же добавляет он.

– Больше не буду, – виновато опускаю глаза. Виталий отпускает мою руку и вместе с этим я лишаюсь поддержки, словно не только физической.

– Точно все в порядке?

– Немного кружится голова. Но мне сказали, что это нормально.

– Давайте посмотрим, что у вас с давлением. Кстати, вы съели то, что принесли на ужин? – смотрит на тарелку с бульоном. Нетронута.

Качаю головой.

– Почему?

– На курицу аллергия, – лепечу, отчего-то чувствуя себя виноватой.

– Странно, в карточке должно быть указано… – морщит лоб. – Я разберусь, кто принес вам это.

– Виталий Тимофеевич, вы лучше к празднику готовьтесь… ну неужели вам правда есть дело до того, что я ем? – вырывается само собой. Как-то совсем нехорошо получается. Он ко мне с добром, а я еще высказываю ему…

– Арина Романовна, – затягивает на плече манжету от тонометра, – постарайтесь сидеть ровно. И помолчите, пока идет измерение.

Киваю, на время замирая и обдумывая то, что происходит. Только сейчас замечаю, что доктор снял халат. Сейчас на нем надет модный костюм кофейного цвета. Идеальный, ему очень идет. Хотя такому мужчине все к лицу. Красивый.

Становится совсем неуютно. Я – полуживая, в дурацком халате и с несвежими волосами… и он ухоженный, привлекательный мужчина, да еще и нарядный. Хоть сейчас на обложку. Какой контраст…

– Давление пониженное, а вот пульс, наоборот, высоковат… – смотрит мне в лицо, отрывая от мыслей. – Надо бы вам успокоиться. Я попрошу медсестру дать вам на ночь растительный седативный препарат.

– Спасибо…

– И скажу, чтобы вам принесли что-нибудь другое, не аллергенное. Вам нужны силы, дорогая моя. Материнство – нелегкая задача.

– Знаю.

– Тогда будьте умницей и отдыхайте.

– Можно задать вопрос?

– Да.

– Я видела Надежду Анатольевну… с ней все будет хорошо? – спрашиваю с неприкрытым беспокойством.

– Да, обязательно… – потерянно смотрит в сторону окна. – Все будет замечательно. Пойду, проверю, как она там.

– Передайте ей скорейшего выздоровления. Такой позитивный человек не имеет права лежать в больнице в новогоднюю ночь.

– Передам, – на лице снова вижу легкую улыбку.

Виталий забирает у меня тонометр и уходит, оставляя после себя приятный аромат мужского парфюма. Уютный запах, который хочется вдыхать.

Пушкина. Фамилия совершенно не подходит этой девушке. Нет, ничего против великого поэта я не имею, но вот относительно ее мужа у меня уже накопилось достаточно аргументов. Не знаю, что за отношения в их семье, но судя по рассказу медсестры Татьяны, он неадекватный. Да и Арина при его упоминании вся сжимается, отводит взгляд. Как будто боится… Может, он выпивает? Или даже занимается рукоприкладством?! При этой мысли сам сжимаю кулаки.

Нет, конечно, все это мои домыслы. Богатое воображение.