Елена Сергеева - Miss длинный нос. Ревность и колесо фортуны

Найдя в себе силы, осознаю, что устраивать скандал на улице при свидетелях я не собираюсь, и, оторвав отяжелевшее тело от пола, разворачиваюсь, и заставляю ноги поднимать его обратно в квартиру.

Дверь, ключ, нежелающий влезать в замок… Полумрак коридора… Все происходит как будто не со мной… Не может быть, что еще десять минут назад я излучала счастье, а сейчас безжалостно кусаю губы, сдерживая порывы отчаянья, атакующие меня. Безжизненно прислоняюсь к стене, которая помнит столько умопомрачительных моментов нашей страсти, и медленно съезжаю по ней на пол. Едва приземляюсь на него, обхватываю руками колени, как меня прорывает, и я навзрыд извергаю свою боль из тела.

Время перестает для меня существовать. Да что там время! Мир вокруг остановился и замер! Все будущее раскрошилось на мелкие кусочки щемящей неизвестности, ведь мое будущее без него не имеет смысла… Слезы в режиме нон-стоп текут по щекам, и рукав, которым я периодически стираю их с лица, промок насквозь. Почему-то думаю: сколько у меня еще их осталось?! Есть ли какой-то лимит влажности в моем организме?! В этот момент меня отвлекает звук открывающейся двери, заставляя поднять глаза.

Алекс на секунду обескураженно застывает в дверях, но в другую секунду уже приземляется рядом и, стоя на коленях, спрашивает:

– Что случилось?!

Хочется крикнуть в глаза: «Лицемер», но я лишь еще больше начинаю плакать и отвожу глаза от любимого лица.

– Даша!

Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя.

Я вытираю рукавом мокрые щеки и в глаза признаюсь:

– Я все слышала!

Его лицо, кажется, становится бледнее, хотя, возможно, это мое богатое воображение. Алекс, по-прежнему не отводя взгляд, произносит:

– Я должен был так сказать!

Я не верю ему. Он просто пытается выкрутиться! Мне хочется плюнуть ему в лицо или лучше ударить, чтобы ему хоть чуть-чуть стало больно, но вместо этого я выплевываю фразу:

– А может, ты просто озвучил свои настоящие мысли?!

Мужчина выдыхает:

– Бред!

Я отталкиваю его и, вскакивая с пола, выплескиваю свои умозаключения:

– Почему же! Кто я для тебя?! Шлюха, которую ты привел в дом для секса без обязательств, и которая каким-то чудом удостоилась предложения пожить вместе…

Он молчит, я с обидой смотрю на его бесстрастное лицо и добавляю дрожащими губами:

– Ты даже ни разу не говорил, что любишь меня!

Алекс медленно поднимается, не отводя от меня свой непроницаемый взгляд. Мне бы помолчать, но меня уже понесло, и я не могу остановиться:

– Я поняла, почему ты не хочешь ехать к моим родителям! Потому что у тебя все со мной несерьезно!

Он опять ничего не говорит мне, а идет на кухню. Я хочу пойти за ним, чтобы бросить ему вслед еще каких-нибудь обвинений, но чувствую, что буду выглядеть как глупая шавка, бездумно гавкающая вслед машинам, и, резко разворачиваясь, направляюсь в противоположную сторону.

Гостиная… диван. Я ловлю себя на мысли: неужели это все правда?! Неужели это все происходит со мной?! Из моего заторможенного состояния подтверждение приходит не сразу, но оно неутешительное. Я по-прежнему одинока в своих чувствах. Наши отношения отличаются от секса без обязательств только тем, что на какое-то время они стали постоянными, но как только ему надоест мое присутствие в его жизни и в его постели, то он тут же укажет на дверь. Хочется собрать вещи, покидать в сумку и убежать от него, от себя, но куда? В своей квартире я затеяла ремонт, мешать Яне с Владом не хочется… К Алине?! Но она его сестра… Надо подумать.

Алекс приходит ко мне через минуту и протягивает стакан воды.

– Выпей.

Демонстративно отворачиваюсь, и он, поставив его на тумбочку, молча уходит. Едва слышу звук закрывающейся двери, как падаю на диван и снова реву от противоречивых чувств, вызванных его заботой, убившими меня словами, сказанными кому-то, и моими внутренними страхами и никуда не девшейся неуверенностью в себе. Как же все в одно мгновение стало сложно!

4 глава

Когда я переехала в Питер, то поняла фразу, которую говорят его жители насчет всех оттенков серости. Город действительно настолько изобилует ими, что внимательный человек может даже начать коллекционировать все грани этого цвета.

Мое сегодняшнее утро впервые за время нашего совместного проживания с Алексом состоит как раз из таких же мрачных оттенков. Проспав всю ночь на диване и едва открыв глаза, помимо неприятной тяжести в затекшем теле я чувствую проснувшуюся вместе со мной щемящую боль в сердце и скулящую тоску по нему, которая просочилась в душу, несмотря на крепкую стену, возведенную обидой.

Выходить из комнаты, встречаться с ним на нейтральной территории я трусливо не хочу и впервые оставляю его без завтрака, приготовленного с любовью. Сидя на диване, подобрав под себя ноги, я прислушиваюсь к доносящимся звукам и догадываюсь, что он сейчас делает.

Примерно через полчаса захлопнувшаяся входная дверь прерывает череду моих «развлечений»: угадай, что делает Алекс, и мерзкая тишина заполоняет пространство вокруг меня. Я вздыхаю с облегчением и разочарованием одновременно. Как такое может быть?! Роясь в своих противоречивых чувствах, я так и не могу найти ответ на этот вопрос, а также прийти к решению, что мне теперь делать: собрать вещи и с гордо поднятой головой уйти или… Это или, как кость в горле, но я не могу об этом не думать…

Взгляд, брошенный на часы, возвращает меня в реальность – до начала рабочего дня осталось сорок минут, а я не то, что не позавтракала, я даже еще не одета.

Подскочив с дивана, я тотчас принимаюсь суетливо бегать по квартире и собираться.

Рабочий день и привычные обязанности не помогают отвлечься – в голове все мысли только о подслушанных фразах Алекса и его объяснении, и чем ближе стрелки приближаются к шести, тем больше я думаю напроситься к кому-нибудь в гости, чтобы сегодня свести к минимуму наше с ним общение и дать себе еще время, чтобы решить, как дальше действовать. В голову приходит мысль встретиться с Алиной, поговорить с ней о случившемся и понять: могу ли я рассчитывать на ее временное гостеприимство. Схватившись за эту идею обеими руками, как за спасательный круг, я тут же списываюсь с ней и договариваюсь вместе поужинать в «Баклажане».

Ровно в шесть, когда я, покинув свой кабинет, уже спешу к лифту, мобильный в моей руке начинает верещать, и на экране телефона высвечивается фотография Алекса. Я с раздирающей меня тоской смотрю в запечатленные на ней глаза и в нерешительности гадаю: ответить или нет. Одна часть меня жутко хочет разблокировать вопящий iPhone, нажать на заветный зеленый кружочек, услышать его голос и спросить, что он от меня хочет, а другая усердно напоминает, что я для него обыкновенная шлюха, просто дольше других задержавшаяся в его постели. Пока я терзаюсь сомнениями, мобильный замолкает, и я едва удерживаю себя от желания перезвонить. Вздыхаю, кладу телефон в сумку, но тут он снова подает голос и в груди с надеждой ойкает. Вытаскиваю, снимаю блокировку и отвечаю «да» быстрее, чем это стоило сделать.