Елена Сергеева - Miss длинный нос. Ревность и колесо фортуны

Ревность тугим кольцом

Стягивает и душит…

Сердце стучит в набат,

Вновь отдавая в уши…

Тайны, сомнения, страх,

Боль и тревоги гложут…

Фортуну свою впопыхах

Я упустила похоже…

1 глава

Сердце колотится в груди в режиме «Азбука Морзе»: сильно и сбивчиво, просто оттого, что моей целью является попасть в объятья Алекса в свой обеденный перерыв. Каблуки стучат по асфальту, пытаясь подхватить стремительный темп сердца, но безуспешно: мой мотор лидирует с бешеным отрывом. На моих губах играет легкомысленная улыбка, а все из-за того, что вот уже почти месяц прошел, как мне на голову внезапно свалилось счастье (из-за решения Алекса не уезжать в Германию) и каждое мое утро начинается с поцелуев и объятий любимого мужчины, а это бесценно.

Говорят, что безумно влюбленная девушка – это диагноз, а влюбленная Даша Новикова – это по меньшей мере эпидемия! Мне катастрофически хочется разделять с ним каждую секунду своей жизни так, что порой кажется: меня для него слишком много и мне необходимо дать ему чуть больше личного пространства. Но как это сделать, если меня распирает от моих чувств, как замерзшую воду в банке?! С этим ничего не поделать!

Увидев открывшееся из-за поворота мрачное кирпичное здание завода, сбавляю шаг, чтобы отдышаться и не прилететь на проходную взмыленной идиоткой.

Закончив формальности с проникновением на территорию, миновав нескончаемые лабиринты проходов, поворотов, дверей, я вхожу в приемную и вижу, что секретаря нет на месте. Подхожу к полуоткрытой двери, надеваю сияющую улыбку на лицо и собираюсь сделать шаг, чтобы войти в кабинет Алекса, но застываю в неудобной позе от чьей-то жесткой фразы, сотрясшей воздух и лишившей меня движения.

– Ты пожалеешь об этом!

Внутри меня все сжимается, и почти не дыша я пытаюсь уловить ответ.

Голос Алекса звучит тихо, но непреклонно:

– Не надо мне угрожать!

В этот момент слышу приближающиеся шаги и, испуганно озираясь, ищу глазами место, где бы я могла спрятаться. Вариантов и времени на раздумья мало, и я машинально пячусь и скрываюсь в пространстве между стеной и дверью. Шаги стремительно проносятся мимо меня, говоря сами за себя – человек, издающий их, не в духе. Когда стены наконец поглощают их, я выдыхаю и выглядываю. Никого нет, и я на носочках бесшумно выхожу из укрытия. Едва я успеваю это сделать, как в приемной появляется Любовь Васильевна – многолетняя стража порядка и спокойствия отца Алекса, доставшаяся ему в наследство вместе с заводом и кабинетом, как переходящее красное знамя.

– Здравствуйте, Дарья! – окинув меня оценивающим взглядом, подчеркнуто вежливо произносит она, и я непроизвольно морщусь от неприятного звучания своего полного имени, но вежливо отвечаю в тон ей.

– Здравствуйте, Любовь Васильевна!

– Вы к Алексею Александровичу?! – спрашивает женщина, и я едва не закатываю глаза. Конечно! Не к вам же я прибежала поболтать в свой свободный обеденный час, но вслух произношу сдержанное «да».

– Сейчас узнаю, сможет ли он вас принять, – по-деловому произносит она и тянется к переговорному устройству, но я останавливаю ее.

– Не надо. Я сейчас видела, как от него вышел посетитель, так что он один и, разумеется, сможет.

Женщина смотрит на меня с недоумением и зависает, так и не дотянувшись до аппарата, решая: сделать как положено или нет. Продолжая сбивать ее с мысли, я начинаю новую атаку.

– А что за посетитель у него был?

– Григорий Гжатский, – сухо отвечает она и, решив, что мое слово на весах значимости слишком мало весит, дотягивается до селектора, и, нажав на кнопку, звучно произносит, явно наслаждаясь тем, как звучит ее голос.

– Алексей Александрович, в приемной Дарья Новикова…. Хорошо… Я вас поняла.

Посмотрев на меня со снисхождением, она разрешает мне войти:

– Можете проходить.

Я манерно киваю, включаясь в ее игру, и не торопясь иду к дверям, но лишь пересекаю порог, лишь вижу силуэт Алекса на фоне огромного окна, как тут же превращаюсь в глупую влюбленную дурочку и несусь к нему. В одно мгновенье я оказываюсь в его объятьях и чувствую – вот оно счастье. Я не вижу лица своего мужчины, но понимаю, что оно разглаживается, потому что ощущаю, как расслабляются его мышцы, и потому что слышу, как он с ухмылкой спрашивает меня:

– Чем обязан твоему появлению?

Отлипнув от него, но не разжимая кольцо рук вокруг его шеи, пожимаю плечами и нежно произношу:

– Просто я дико соскучилась.

Он поднимает руку, отодвигает манжет рубашки и смотрит на серебряную бляшку часов.

– Мы расстались всего четыре часа назад.

– Мы расстались уже четыре часа назад! – исправляю я его и тянусь к манящим губам. Мужчина кратко целует меня и отстраняет.

– Даш, я рад тебя видеть, но у меня много дел.

Я обиженно надуваю губы.

– Я думала: мы вместе пообедаем.

– Не сегодня.

Алекс опять становится серьезным и сосредоточенным, и я, вспомнив о недавно услышанных фразах, внезапно, как обученная искать наркотики собака, взяв след, нахожу в своем сознании ощущение нависшей над нами опасности! Меня накрывает страх, что кто-то или что-то разрушит наше драгоценное, хрупкое счастье. Дрожь пробегает по телу, и я, обхватив себя руками, пытаюсь ее унять. Смотря на его красивое родное лицо, я замечаю на нем озабоченность и усталость. Я так люблю его! Я так хочу переложить часть его груза на свои плечи и, вкладывая в свой взгляд всю свою любовь и нежность, эмоционально допытываюсь:

– У тебя неприятности?! Что случилось?! Я готова разделить с тобой все!

Лицо Алекса на мгновенье светлеет, уголки губ немного поднимаются вверх, и он нежно касается пальцами моей щеки.

– Все нормально. Я справлюсь!

Я кладу свою руку на его и, заглядывая в глубь хрустальной голубизны любимых глаз, пытаюсь понять его настоящие мысли, но разгадать его взгляд – для меня почти всегда недоступная опция.

Хочется простодушно спросить, почему ему угрожал этот Гжатский, но мне стыдно признаться, что я подслушала окончание их разговора, хоть и неспециально, в итоге я выбираю более лайтовый вариант вопроса и выталкиваю его из себя:

– Тебя расстроил посетитель, которого я встретила, когда шла к тебе?

– Все, Даша. Вопрос закрыт!

Алекс выдергивает руку из-под моей руки, а я от резкости произнесенных слов и действий сглатываю и растерянно хлопаю ресницами.

Он вздыхает и говорит уже мягко и вкрадчиво:

– Решить мои проблемы ты не сможешь! Поэтому я не считаю нужным грузить тебя ими. Сходи пообедай одна, а вечером я заберу тебя, и мы сходим вместе поужинать.

От последних слов мне становится лучше, и я выдавливаю из себя улыбку.