Евгения Халь - Воспитание верности у котов и мужчин

– Как Калерии перед концертом в Кремле? Или как Виркорову перед его шоу "Он"? – пропел высокий парень в ярко-розовых джинсах в облипку.

– В жопу Калерию! И Виркорова с его глазами какающего мопса туда же! – отрезала Стелла. – Сделаем лучше! Поставим краску на волосы на три тона светлее теперешнего, и пряди вокруг лица на тон темнее основного цвета. Будем делать из нее медовую бляндинку. А то как светлая шатенка она вообще голодная моль в обмороке.

– Куда поставим краску? – испугалась я

– Она имеет ввиду: положим краску, – прошептала Диана. – У нее такая своеобразная манера разговора. Привыкай и не спорь!

– Стеллочка, а глянь своим зорким глазом: может ей каре забацать? Это всегда смотрится стильно, и сразу создает продвинутый "лук", – Диана погладила меня по волосам, приподнимая их.

– Обалдела? – вскинулась Стелла и крупные золотые серьги, украшенные подвесками, возмущенно колыхнулись. – Какое каре? Для каре нужна интеллигентная морда лица. Породистая! И где ей взять такую песню? Будем снимать длину и делать французскую лесенку. Копну, но не тяжелую. Девочка вся тоненькая, как тростиночка. И волос будет летящий. Чтобы она голову повернула и все разлетелось. И пряди на мордаху упали. И объём пусть хоть на голове будет, если с других мест все в семью Кардашьян ушло.

– Да, лесенка тут оптимальный вариант, – парень в розовых джинсах, с невероятной прической: тщательно завитой челкой, которая закрывала ему половину лица, прижал ладонью мои глаза и рот и пропел томным голосом:

– Бровки уберем наполовину, глазки откроем. Макияжу я тебя научу. Диана, расчехляй телефон. Будешь снимать, как я ее крашу, чтобы она потом дома еще раз посмотрела, как работает бог визажа.

– Мофет, не надо бвови убирать?– шепотом пролепетала я, пытаясь сбросить с лица его ладонь, которая крепко прижала верхнюю губу, мешая нормально разговаривать.

– Молчи, колхоз имени Ленина! – он махнул рукой. –Тише, когда маэстро творит! Тут, конечно, больше подошла бы бензопила "Дружба", но так и быть использую свой золотой пинцет. Дайте мне вдохновения! Немедленно! – закричал он.

–Жорж, ты лучше всех! Ты – бог визажа! – закричали присутствующие.

Причем громче всех кричала Диана.

– Какой потрясающий розовый цвет джинсов, – добавила она, когда хор восхищения стих. – Только ты с твоим утончённым вкусом мог выбрать такой.

– Фу, районный центр имени Надежды Бабкиной, – скривился Жорж. – Розовый! Тьфу на тебя! Тьфу! Это цвет норвэжского лосося в период нэрэста! Оспидя, с какими ужасными людьми приходится иметь дело! –он положил голову на мощную грудь Стеллы и всплакнул.

– И не говори! – возмутилась Стелла. – Обидеть стилиста легко! Кстати, об обиде. Я вообще в шоке со вчерашнего дня. Вечером пришла ко мне новая клиентка и заявила, что у меня парикмахерская. Парикмахерская!

– Боже мой! Дорогая моя, как ты это пережила? Вот тварь! Да как она посмела? – Диана в ужасе закрыла руками лицо.

– А я ж о чем? – Стелла яростно сузила огромные, тщательно накрашенные глаза.

– Я ей чуть не вырвала ее поганый рот! Назвать мой фэшн-бьюти-спа-стайл-визаж-шик- салон парикмахерской! – с этими словами Стелла схватила меня, резко развернула и бросила в кресло.

Я в ужасе закрыла глаза. Нет, они правы. Это не парикмахерская. Это испанская инквизиция!

Жорж накрыл мое лицо полотенцем и принялся выщипывать брови. Больно-то как! Я ойкнула и взмолилась:

– Может не надо так активно?

– Это надо было говорить господу богу, когда он тебя кроил из обрезков меня, уставший и с закрытыми глазами. А теперь поздно! Терпи, Даздраперма Ивановна! Зверев терпел и нам велел! Я из тебя человека сделаю. Чтоб мне всю жизнь одеваться в "З́аре"! – закричал Жорж. – Тфу-тьфу-тьфу и три раза по дереву! – он постучал по голове стоящей рядом с ним ассистентки, которая с благоговением держала на вытянутых руках несессер с инструментами красоты.

Открыть глаза я решилась только через два часа. Когда Стелла сдёрнула с меня алую пелерину, закрывающую плечи, и ликующе закричала:

– А теперь смотри! И целуй наши золотые ручки!

Я взглянула в зеркало и ахнула. На меня смотрела прехорошенькая, но совершенно чужая девушка с потрясающей светлой шевелюрой, которая, действительно, двигалась, стоило мне лишь слегка повернуть голову. Медово-золотистые шелковые пряди спадали на сияющее лицо с высокими, изогнутыми домиком бровями, из-под которых испуганно смотрели на свое отражение голубые, широко распахнутые глаза. Неужели это я? Руки сами потянулись ощупать эту красоту, чтобы убедиться, но Жорж немедленно ударил меня по рукам.

– Отвыкай от этой провинциальной манеры без конца мацать мордашку, хуторянка с фермы имени Софии Ротару! – скривился он.

Стелла рассмеялась и обняла меня.

– Все будет хорошо, девочка! – прошептала она мне на ухо. – Меня тоже спасли несколько лет назад. Где бы я была, если бы не Матильда с ее командой? Мой муж до сих пор на задних лапках ходит и даже пукает в себя, чтобы не мешать дорогой супруге! Главное: верь в собственную неотразимость.

Неужели такая блестящая, успешная и яркая женщина тоже столкнулась с изменой и скотским отношением к себе? Да что с ними не так, с мужиками? Что им нужно вообще?

Остаток дня мы с Дианой убили на подбор нарядов. Сначала она потащила меня в свой бутик в самом центре Москвы, и вывалила на стойку с кассой немыслимую гору одежды.

– Как же хорошо, что у нас с тобой размер совпадает! – без умолку болтала она, швыряя на стойку юбки, платья, костюмы и туфли.

У меня закружилась голова от брендов, имен кутюрье и немыслимых расцветок. А потом мы поехали ко мне и весь вечер Диана комплектовала "луки" – как она называла сочетания разных шмоток, создающих определенный стиль.

Каждый наряд она вешала на отдельную вешалку, к ней тут же цепляла пакет с обувью и аксессуарами, и аккуратно размещала в шкафу. Потому что запомнить это я бы в жизни не смогла. А если снимать на телефон, то мне бы приходилось вставать в два часа ночи, чтобы просматривать запись.

Наконец, Диана отложила один "лук" на кровать.

– Гляди, Танюш, это на завтра. Чтобы твой Стасик сразу тебя увидел в новом "луке" и сдох на месте. Костюм от Алессандра Рич. Классика, но с хулиганской чертовщинкой, – она подняла на вытянутых руках белый костюм: узкую юбку-карандаш с высоким поясом длиной до колен, и короткий жакетик-фигарошку с большими пуговицами, который острым углом спускался к паху, но при этом оставлял обнаженной узкую полоску тела чуть пониже ребер.

–Видишь, Танюш, строго, но не чопорно, а сексуально и слегка кокетливо. Как раз подходит к твоему новому имиджу. А к костюмчику еще мои любимые туфли, от себя отрываю! – Диана прижала к груди потрясающие туфли.