Касандра О'меил - Незабываемый голос

Встречаю девочку через пятнадцать минут. До их квартиры от меня ехать больше получаса. Так, где, интересно, она была на ночь глядя? Не нравится мне все это.

– Проходи, – зову я девочку на кухню, а потом, взглянув на ее живот, уточняю: – Все в порядке?

– Да, – она нежно прикасается ладонями к выпирающей округлости. – С малышом все хорошо.

– Тогда что случилось?

– Мне грустно одной, – виновато бормочет она.

– Одной? – не понимаю я.

– Женя снова на репетиции пропадает. Он сразу после работы идет туда и до самой ночи торчит, – принимает из моих рук горячую кружку Стася. – Марин, вот скажи, зачем он взял меня в жены, если не хочет видеть? Я же чувствую, что он меня не любит. Он смотрит… не так. Последнее время вообще не прикасается, отскакивает, будто от чумной. Я же не больная, не уродка… Просто вынашиваю его ребенка, и не удивительно, что фигура изменилась. Но, черт возьми! Я же не прошу меня любить и обожать, неужели так сложно элементарно не забивать на меня? Иначе какая это к черту семья? Мне не нужны его подачки и жалость. Я и сама отлично справлюсь. Скажи, что мне делать?

– Стась, – теряюсь я. – Из меня советчик в плане отношений хреновый.

– Он о тебе говорит даже по-другому, – пожимает плечами девушка, смотря мне прямо в глаза. – С нежностью. Смотрит твои видео, на страничку заходит, хоть и не решается написать. Я все вижу, хоть и молчу. Да и что я ему скажу? Он любит тебя, а не меня.

– Прекрати! – подскакиваю со своего места. – Стаська, девочка моя, прекрати себя накручивать. Между нами с Женькой никогда ничего не было и не будет. Не знаю, что ты там себе напридумывала, глупая, но мы всегда были просто друзьями.

– Это не мешает ему тебя любить, – грустно заключает она.

– Он придурок, который до сих пор не понял своего счастья, – присаживаюсь перед девочкой. – Мне казалось, что у вас все наладилось после свадьбы.

– Сначала все было хорошо. Я старалась привлекать его внимание. Он обожал смотреть, как я танцую только для него. Возвращался домой пораньше, мы включали фильмы, гуляли по выходным… Но все хорошее рано или поздно кончается. Посмотри на меня! Я стала огромным бочонком с ребенком внутри. Он даже смотреть на меня не хочет. Мне так плохо, – в ее глазах стоят слезы, а я не знаю, что делать. Мне кажется, что с нашей последней встречи она повзрослела на несколько лет. В ее глазах больше нет того огонька, она не похожа на тот маленький ураганчик, с которым мы познакомились летом. И у меня нет слов, которые бы помогли ей. Глаза сами по себе наполняются слезами, когда вижу эту совсем еще девочку такой подавленной. Меня жизнь потрепала совсем рано, заставила повзрослеть. Стася же была всегда окружена заботой и любовью, насколько я знаю. По ней видно это. А теперь Женька так ломает ее. Придурок!

В итоге, вместо поддержки и помощи, сижу и реву вместе с ней. Не могу спокойно смотреть, как она плачет. Так и сидим вдвоем, смотря друг на друга, глотаем слезы. Кажется, эта кухня видела слишком много моих срывов. Может быть в новой квартире все наладится?

– Ты его любишь? – вдруг понимаю я.

– Люблю, он мне в сердце запал еще тогда, на дне рождения Макса, – соглашается девочка.

– Любить больно, – делюсь я и, не знаю зачем, рассказываю ей свою историю. – Я первый раз влюбилась в пятнадцать. У меня тогда был тур по Европе с концертами. Со мной выступала рок-группа. Веселые парни, которые были для меня идолами. В Алекса – их лидера – я и влюбилась по уши. Он был красавчиком, блондинчик, высокий, весь в пирсинге и татуировках. Я просто с ума сходила по нему, а он вроде бы отвечал взаимностью… Целовал прямо на сцене, писал песни обо мне, называл единственной и неповторимой. Может, и вправду любил. Он был со мной днем и ночью… И я была с ним всегда, как бы это ни было смешно, или жутко… Я была с ним до последнего вздоха. А потом была просто агония боли и ненависти к миру.

– Что с ним случилось? – шокировано спрашивает Станислава.

– Передозировка, – пожимаю плечами.

Сейчас эти воспоминания не вызывают столько боли, хотя и отдают легкой безысходностью. Первая любовь все же бывает слепа, как и любая другая. Рассказывая о своих чувствах девочке, предпочитаю умолчать, что первая любовь оставила после себя множество проблем… А следующим, перед кем я открыла душу, стал Женя. Ей незачем все это знать. Я с самого начала не строила надежд на наши отношения, не единожды отталкивая парня, видимо, не зря.

– Мне жаль, – шепчет она.

– Это было очень давно, все в порядке, – вру я, потому что сколько бы времени ни прошло, тот ужас и боль, поглотившие меня, никогда не стереть из памяти. – Домой поедешь? Или, может, у меня останешься? Места – валом. Только бардак немного – переезжаю.

– Можно остаться? – с надежной смотрит мне в глаза девочка. Вот и как такой сказать «нет»? Тем более сама предложила. Ей в таком состоянии и в положении, ехать черте куда посреди ночи точно не стоит.

– Можно, пузатик, – улыбаюсь я.

Постелив девочке в комнате Катены, ухожу к себе. Только сон не идет. Стоит закрыть глаза, как всплывает образ той злополучной ночи, когда Алекса не стало.

Он был сумасшедшим, открытым и вспыльчивым. Я знала, что он «балуется» всякой дрянью. Что врать? Сигареты, которые он мне давал, были явно не с табаком. А что творилось на сцене? Но тогда мне было все равно. Я обожала его, любила до кончиков волос и гребанного пирсинга. Он был старше и круче. Алекс же восхищался моим голосом, говорил, что ничего лучше не слышал в своей жизни, и я верила ему. Не только в этом. Абсолютно во всем безоговорочно верила.

Я была в легком бреду, потому что ночь мы тогда провели в полном угаре. Хотела разбудить… но не смогла. Сколько бы ни кричала, ни била его и ни трясла – парень не реагировал. Я понимала, что что-то не так, но не могла и подумать, что… Ф*к!

Чувствую, как тело бьет легкая дрожь, а глаза наполняются непрошенными слезами. Нужно взять себя в руки. Мне уже долгие годы удается это, так что простой разговор по душам – еще не повод раскисать. Встаю с кровати и плетусь на балкон – курить. Эта моя дурная привычка спасает от плохих мыслей, прошлого и боли. Дым отвлекает… Нет, сами по себе сигареты несут только вред, но действие… дым… и тлеющий огонек приносят успокоение.

Возвращаюсь в комнату и застаю на пороге Станиславу.

– Можно я лягу с тобой? – шепчет она, опуская взгляд. – Мне страшно одной.

Я киваю, потому что не могу иначе. Рядом с ней и мне становится спокойнее. Мы просто лежим на разных сторонах широкой постели и смотрим в потолок.

– Можно? – протягиваю я руку к ее животу, когда девушка в очередной раз ойкает. Она берет мою ладонь и кладет в нужное место, чтобы я тоже могла ощутить, как маленький человечек внутри нее совершенно не хочет спать. Кожа под рукой теплая, а сами толчки вызывают улыбку, которую никак нельзя сдержать.