Ева Мелоди - Проданная монстру

Сестра на дочь даже не взглянула. Я заходила к малышке каждый день, кроватку поставили временно в комнате бабушки. Там же находилась нянечка для ребенка.

Восстановившись, Марго уехала из дома. Это произошло спустя месяц. Она какое-то время путешествовала по разным странам. Вернулась к вечеринкам, тусовкам. Вела привычный образ жизни…

Она погибла спустя год после рождения Николь, в автомобильной аварии, где-то на юге Италии. Бабушка ездила на опознание. Отец к этому моменту совсем расклеился, начал пить. Известие о смерти Марго спровоцировало инфаркт, в результате я разрывалась между посещениями больницы, заботой о племяннице, хотя конечно у Николь были нянечки, тут речь скорее идет об искренней любви, тепле, которое я старалась дать малышке. Чтобы она не была полностью отданной в чужие руки, которые возились с ней лишь за зарплату. Ну и учебой, конечно. Я привыкла быть отличницей, поэтому мне приходилось нелегко, я засыпала на уроках, начала получать замечания и плохие отметки…

Впрочем, это было самое меньшее из зол, – усмехаюсь своим расшалившимся воспоминаниям.

Выпиваю пару таблеток обезболивающего, чтобы унять режущую боль в руке. Наверное, придется идти к врачу. Вряд ли перелом… но болит все сильнее. Нахожу бинт, кое как завязываю руку. Надо только пережить завтрашнюю фотосессию, за нее уже заплатили, и очень щедро. Я не могу себе позволить нарушить контракт…

Тихонько залезаю в постель, чтобы не потревожить Николь. Но она очень чутко спит. Повернувшись ко мне лицом, открывает глаза.

– Привет, – произносит сонным голосом.

– Мне жаль, что я тебе разбудила.

– А мне нет. Я скучала по тебе. Почему ты так поздно? Ты же ненавидишь уходить из дома по вечерам. Работа?

– Не совсем, – вздыхаю.

– Я хотела спросить тебя… – запинается малышка.

– Да, конечно. Спрашивай.

– Я подслушала разговор… Дедушки и прабабушки. Они говорили… о моих родителях.

Как и всякий любознательный ребенок, Николь спрашивала, конечно же, о своих родителях. Мы старались окружить девочку заботой, любовью. Особенно Ангелина, она очень любила правнучку, баловала ее. Инга, ее муж, дочь – все прекрасно относились к Николь. Но конечно, этого было недостаточно. Девочке было сказано, что ее мама умерла при родах. А отец погиб в далекой стране, еще до ее рождения. Сказать правду никто не решился, хотя мне никогда не нравилась придуманная Ангелиной версия. Я пыталась спорить с ней, но разумеется, меня не послушали.

– Я не все поняла, Эрика. Но кажется… мой папа жив.

– Что? – переспрашиваю испуганно.

– Как ты думаешь, такое возможно?

– Я… не знаю… – у меня перехватывает дыхание, то ли от страха, то ли от боли за девочку. Как бы мы ни старались оградить ее… все равно прошлое неумолимо настигнет. И снова вопрос, что я могу сделать, чтобы облегчить все это, ради племянницы. Такой ранимой, такой маленькой. Ей всего шесть лет… Возраст, когда ты начинаешь осознанно понимать, как тебе необходимы родители.

– Ты можешь поговорить с бабушкой, Эрика? Пожалуйста! Она же все решает. Может, мой папа не погиб… может он просто был очень далеко, а теперь приехал? Если он хочет увидеть меня… то я тоже очень хочу этого – заканчивает Николь почти шепотом.

– Хорошо, дорогая. Я поговорю с бабушкой, – сглатываю слезы.

Как объяснить малышке, что не все так просто? Я уверена, что Давид не причинит ей вреда… Но он может захотеть забрать Николь у нас. Кто знает… У Давида деньги и связи. Он отсидел не полный срок, меньше половины, его адвокаты все эти годы бились, чтобы доказать его невиновность, несмотря на приговор. На это тратились огромные ресурсы.

К этому моменту родителей Давида не было в живых, не было родственников. Он один владел большим состоянием, которое унаследовал. Даже попав в тюрьму, он продолжал управлять империей. Наверное. Я лишь предполагаю, и сопоставляю то что писали в газетах, в интернете.

Человек, который справился со всем этим, заберет маленькую девочку с легкостью, по щелчку пальцев. Кто знает, позволит ли он нам видеться с Николь…

От него зависит так много… А я взяла, и дала ему по морде. Что получив взамен? Свою гордость, самоуважение?

Нет. Сейчас я безумно жалела о своем поступке. Возможно, теперь он будет настроен еще более жестко. И что делать? Ползти к нему на коленях?

От всех этих мыслей раскалывалась голова, заснуть не получалось. Поэтому, наутро, явившись на фотосессию, пришлось наслушаться от гримера, маскирующего мои круги под глазами. Ворчание не заканчивалось, голова трещала, третья таблетка сильного обезболивающего привела к тому, что перед глазами начало все «плыть». Съемки прошли как в тумане.

– Ты сегодня явно не в форме, Эрика. Слишком напряженный график съемок? – сочувственно спрашивает ассистент фотографа, Виктор.

Симпатичный парень, обожающий флирт с моделями. Он мне, можно сказать, проходу не давал пару месяцев назад. Пришлось даже пойти на хитрость и выдумать что встречаюсь с парнем. Для этого я как-то раз пришла на финальную съемку со своим якобы парнем – на деле это был приятель моей подруги. Парень занимался реслингом и произвел на Виктора сильное впечатление. Но не буду же я просить его регулярно… Вот, пара месяцев и Виктор снова за свое. Не понимает слова нет…

– Да… что-то вроде этого, – киваю. – Очень вымоталась.

Не буду же я ему рассказывать свои реальные проблемы. Да и вряд ли ему интересно. У него другие приоритеты…

Начинаю чувствовать сильное раздражение. Ну почему я не могу отбрить резко, раз и навсегда! В этом плане мне конечно не помешали бы пара качеств сестры. Вот та всегда умела поставить на место неугодного кавалера.

– Я сегодня устраиваю вечеринку, буду очень рад если придешь, у меня день рождения, Эрика…

– О, с Днем Рождения, Виктор… Желаю тебе всего…

Парень вдруг заключает меня в объятия, при этом задев мою несчастную руку. Огнем вспыхивает боль, глаза наполняются слезами. Но Виктор, разумеется, истолковывает все по-своему…

– Отпусти, пожалуйста. Я правда себя ужасно чувствую… мне нехорошо… – бормочу сквозь пелену боли.

Губы нежеланного поклонника все ближе, меня передергивает от мысли что он поцелует меня. Меня бесит, что я такая. Закрытая, брезгливая, нерешительная… Увы, человек не властен по большей части над своими эмоциями. Лихорадочно размышляю что делать, в объятиях, которые становятся все крепче. Можно закричать, народу то вокруг нас полно, то есть, мы в отдельной гримерке, но дверь открыта и рядом большой зал, где идут съемки… Но мне не хочется привлекать внимание, не хочется скандала.

– Перестань, слышишь? – произношу жестче. – Отпусти меня!