Юлия Узун - Из сказки в суровую реальность

Июнь, 2016 год

Его зовут Ремзи Тарлан. Родом из города Османели в провинции Биледжик. Вырос в семье фермера Муаза Тарлана.

Это то, что я узнала в первый день нашего свидания.

Пригласил он меня не сразу. Пару дней мы лишь обменивались неоднозначными взглядами, а потом Ремзи предложил показать Аланию – город, в который мы приехали с подругой отдыхать. Я, если честно, не собиралась в отпуск, но подруга уговорила.

«Нечего засиживаться в России. Ты должна мир повидать, – говорила она, тыча пальцем на экран монитора, где красовалось фото чудесного отеля на берегу Средиземного моря. – Вон, брат твой с женой каждый год едут то в Египет, то в Болгарию. А ты чем хуже?»

И я не хуже. Сказала, поехали. И не пожалела… тогда не пожалела.

Когда Ремзи позвал на экскурсию, подруга Стелла лично поспособствовала тому, чтобы я не торопилась возвращаться.

«Аниматоры такие душки, а тот светловолосый турок твой просто красавчик, – сказала Стеллка и подмигнула. – Не упусти свой шанс!»

С тех пор мы выходили гулять с Ремзи каждый день вплоть до моего отъезда.

Однажды мы сидели на невысоком скалистом холме, глядя вдаль на море и золотистый закат. Ремзи нежно обнимал меня за плечи, а я пристроила голову у него на груди.

– Откуда ты так хорошо знаешь русский? – спросила я.

– Учился пару лет в Москве, однако пришлось бросить… – он помолчал, затем неохотно добавил: – Из-за отца.

– Он не хотел, чтобы ты учился за границей?

– Да. Он вообще не любит иностранцев. Придумал какой-то денежный кризис и заставил вернуться домой.

Я чуть отстранилась, чтобы видеть его глаза и с хитрой улыбкой спросила:

– А если я стану твоей невестой, он тоже будет против?

– Думаешь, мне это так важно? – Его взгляд резко изменился, Ремзи стал серьезным, и от этого у меня подскочил пульс, а во рту пересохло. Я почувствовала, как его пальцы теребили мои светлые пряди за спиной. Этот момент я отчетливо помню, как и его слова: – Почему же станешь? Ты уже моя невеста. – После чего поцеловал, и я погрузилась в мрачное оцепенение.

Я не сказала бы, что неопытна в этом деле. Тогда мне было уже двадцать пять лет и, разумеется, я успела узнать, что такое поцелуй и мужские ласки. Хотя серьезных отношений никогда не было, потому что боялась подпускать к себе мужчин. Но в ту секунду, когда его мягкие губы коснулись моих, я почувствовала себя влюбленной школьницей на первом свидании в жизни. Когда же предстала перед Ремзи обнажённой, поняла, что отныне принадлежу только этому мужчине.

Мы подолгу разговаривали. Ремзи хотел знать практически всё о моей жизни.

– Расскажи теперь о своей семье, – как-то попросил он. Мы лежали в обнимку на кровати в номере дешевого отеля. Но нас ничего на свете не волновало. Тогда я абсолютно ничего не замечала, кроме его улыбки и веселых глаз цвета моря.

– Нечего рассказывать, – ответила я слегка уклончиво. – У меня семьи почти нет. Брат давно женился и уехал в Саратов. У них двое детей, но своих племяшей видела только несколько раз.

– А родители где?

– Они умерли. Меня с братом воспитывала бабушка, так что выросла я в деревне и знаю, что такое огород, весенняя посадка картошки и сбор урожая осенью.

Ремзи посмеялся и поцеловал мое плечо.

– Да, в этом мы похожи. Мой отец выращивает арбузы и дыни. Наше детство, в основном, прошло на полях. Мы работали даже по ночам. В этом плане отец был очень строг, поэтому мы с братьями выросли трудягами. За такое воспитание стоит быть благодарным.

И вновь я смотрела на него с восхищением и любовью, задавая про себя вопросы, поженимся ли мы, и какая у нас будет совместная жизнь. Я искренне верила, что Ремзи любит детей и обязательно захочет не одного, и даже не парочку карапузов. Я чувствовала, что он оказался именно тем человеком, которого всегда ждала.

– А твоя бабушка не станет отговаривать тебя от зятя-турка?

– Зятя? – я расхохоталась так звонко, весело, что Ремзи тоже не смог устоять.

– Ты не хочешь меня в мужья?

– Ну, может, и захочу, – смущенно произнесла, а после поцелуя добавила: – Если красиво предложишь.

– М-м-м… – он положил меня на спину, а сам повис над моим телом, собираясь вытворять со мной поразительные вещи. Но не сразу. Сначала он еще раз уточнил: – А как же бабушка?

– Год назад ее не стало, – с грустью ответила я. – В наследство оставила мне дом, так что, если ты меня позовешь к себе, продам дом и приеду. Все равно мне нечего терять.

И больше мы к этой теме не возвращались до следующего моего визита в Турцию.

Настоящее время.

Детский крик возвращает меня в реальность. Обнаруживаю себя сидящей на последней ступеньке горки. Слезы давно высохли, я пропала в собственных воспоминаниях и затерялась в них. Мучила себя, пытаясь понять, что же шло не так, ведь мы очень крепко полюбили друг друга и Ремзи всегда повторял: «Ты моя судьба».

Где он? Где моя малышка?

На залитой солнцем детской площадке резвятся малыши. Папы раскачивают красивых дочек на качелях, а мамы в сторонке стоят, уткнувшись в телефоны, некоторые общаются, обсуждая будничные проблемы, своих детей и мужей. Вижу парочку знакомых русских девушек и сразу поднимаюсь на ноги. Нельзя, чтобы они меня заметили, так как обязательно спросят, где моя Камелия. И что я им отвечу? Что отец увез ее от меня? Любая ложь немедленно будет раскрыта. Я не готова к общению с ними, поэтому поспешно покидаю парк и направляюсь к дому Эсата-амджи.

Район, где проживают родственники Ремзи, огорожен и охраняется отдельно. Эсат-амджа не богат, но его жена Гюльсум требует всегда только все самое хорошее. За аренду дядя Ремзи платит баснословные деньги, но оно того на самом деле стоит. Я часто приходила сюда с Камелией. Только сейчас это место кажется каким-то отчужденным, неприветливым.

Поднимаюсь на второй этаж и стучусь в знакомую дверь. Ждать приходится долго, но слышу шорох и повторяю стук.

– Йенге, это я – Хлоя! – кричу.

«Йенге» турки называют женскую половину, то есть своячениц, невесток, жен брата или друга. Гюльсум – жена дяди Ремзи, и я должна называть ее «йенге».

Стучу еще и еще, пока мне, наконец, не открывают. В небольшой проем вижу голову Хатидже, дочери Гюльсум. Она держится холодно и смотрит на меня свирепо.

– Чего тебе?

– Где Ремзи? Где моя дочь? Ты что-нибудь знаешь…

– Уходи. Ты им больше не нужна, – резко бросает Хатидже и хочет закрыть дверь, но я вовремя вставляю носок сапога.

– Ты знаешь, да?

– Уходи, говорю.

– Где он, отвечай! – Я слишком остро ощущаю подступившую панику, которую не в силах подавить. – Если ты сейчас же не скажешь…