Анна Дубинская - Соль на моих губах

Год назад маме поставили страшный диагноз – рак. И наша жизнь остановилась.

Что можно чувствовать, когда тебе говорят, что твой самый любимый человек умирает? Боль? Отчаянье? Пустоту? Ошибаетесь… Я умер. Честно, я выл ночами в подушку, как пятилетний ребенок, я рвал на себе волосы, я прогуливал университет, я курил, пил, кутил с девчонками. Старался унять дрожь во всем теле, но она только усиливалась. Неизлечимая болезнь матери выжигала кислотой и мои внутренности. Словно не она, а я заболел. Я сходил с ума…

С каждой прожитой минутой на этом чертовом свете я становился злее, грубее, жёстче. Я плакал, кричал, орал, как бешеный на отчима, срывался на всех вокруг. Ничего не помогало, ничего. Маме становилось хуже и хуже. Я не мог смотреть на нее такую, не мог представить, что ее такую сложную, многогранную, добрую, заботливую я скоро не увижу. Не мог принять факт, не в силах был осознать… Слишком сильно любил.

Однажды вечером я сильно подрался. Я просто набил морду каким-то ублюдкам в подворотне. Пришел домой ночью. Все спали кроме мамы. У нее снова был сильный приступ боли. Кстати, боль эту ничем не унять. Никакие лекарства не помогают. Она случайно увидела меня в таком ужасном состоянии с разбитым лицом и в грязной рваной одежде и заплакала.

– Сын, на кого ты похож, снова за свое? Ну я же просила, просила тебя… – прошептала, глядя бесцветными глазами на меня.

– Какие-то твари пристали к девушкам. Я научил их, как нужно общаться с противоположным полом. Только и всего, – ответил, прислоняя грелку со льдом к опухшему глазу.

– Сын, почему ты всегда находишься в эпицентре всех уличных драк? Ты же понимаешь, что возможно я скоро… Я всю жизнь терплю тебя! Дай хоть последние дни прожить в спокойствии. Неужели так трудно? – она с болезненным укором смотрела на меня. А я почувствовал себя самым никчёмным сыном. Ведь она впервые призналась, что, оказывается, всю жизнь «терпела» меня…

В общем, слово за слово мы сильно поссорились, чего не происходило уже очень долго. Мама сказала, что ей плохо, и я ее мучаю. А я хлопнул дверью и ушел. Чтобы больше не мучить своим присутствием.

Я переехал к нам на квартиру и жил один. Маме становилось все хуже и хуже. Но я не мог ее навестить или позвонить. Ведь где-то в глубине души во мне росло колючее паршивое чувство вины. Да, я винил себя в ее болезни. Может быть, она так устала со мной за всю жизнь, что заболела?

Вскоре маму положили в больницу, а я мысленно смирился… Такая одинокая пустота поселилась в сердце, что я перестал вообще что-либо чувствовать. Я смирился, что она умерла. Что ее не стало. После ссоры я больше не видел маму. Мне так легче жилось. И ей так легче, ведь для нее я сплошное разочарование.

Я беру ещё кое-какие вещи и уезжаю из дома. Сегодня в карьере гонка. И я как участник обязан там быть. Гонки ещё одна «пилюля» спасающая от демонов, которые сжирают меня изнутри, опустошая душу.

– Бонжорно! – здороваюсь с Лукой.

– Хай, ты сегодня в заезде? – с сигаретой в зубах бубнит друг.

Жмём руки. Я окидываю скучающим взглядом трассу.

– Ес, подлатал болид, сделал расточку блока цилиндров и гильзовку. Посмотрим, как полетит «Батискаф». Дай отравиться!

Друг протягивает мне пачку, и я «угощаюсь» одной сигаретой.

– Ух ты, зашибись. С тебя тест-драйв. А вот я сегодня просто зритель. Снялся с заезда.

– А чё так?

– Походу диски тормозные сточились. Надо гнать в сервис.

– Так я тебе ещё в прошлый раз об этом говорил. Едь к нам. Гена быстро все заменит.

К нам подходят знакомые ребята и мы начинаем болтать. А я между делом посматриваю на трассу. Перед заездом всегда это делаю. На дороге кое-где на поворотах есть невысохшие лужи. Надо иметь это в виду. А около большого поворота смещены шины, тем самым делая дорогу в этом месте ещё уже. Как будто кто-то нарочно усложнил траекторию.

Перекатываю сигарету в зубах и прищуриваю взгляд. Есть как будто что-то ещё, чего я не вижу, но чувствую. Какой-то подвох.

– Лук, кто траекторию проверял? – спрашиваю.

– Адашевы. А чё не так? Камешек заметил лишний?

– Трасса галимая сегодня. А сами-то они едут?

Братья Адашевы Артур и Ратмир фавориты и мои прямые соперники. Как гонщики они хороши, но как люди – наглые и борзые как все чурки. И это не мое субъективное мнение – все так считают. Между нами травят байки про их преступные делишки. Но мне все равно. Мне плевать на них. Сюда я приезжаю снять стресс, а не яйцами мериться.

Лука недовольно ругается матом и проверяет списки.

– Нет, Артур без тачки, Ратмир сказал маленький куш!

– Не сомневался даже. Ну-ну. Куш…

– На что ты намекаешь? – спрашивает Юрка Тарасов, ещё один мой панибрат.

– А то, что трассу кто-то нарочно изгадил. Откуда вода взялась? Дождей не было. И еще косяки есть. Херня, а не дорога сегодня.

– Ты не поедешь? Вычёркивать? – Лук вертит шариковую ручку в руках.

– Нет, я все учел. Просто вас предупреждаю.

– Вроде дорога как дорога.

– Прокачусь – узнаю.

Начинается заезд. Сегодня всего двадцать три участника. Четверо снялись: Адашевы, Лука и Мамонов – он же оборотень, потому что сын мента. Саня Мамонов шестерка Адашевых, и он готов задницу порвать лишь бы им угодить. Почему-то он тоже отказывается от участия. Случайность, или он хочет подражать своим друзьям?

На стартовой прямой выстроились в ряды участники. Я стою первый, и готов жать на газ в любую секунду. В воздух взлетает «леденец», свист. Погнали. Сначала еду в своей манере не очень быстро. Обычно заезд проходит в три круга. И на первом я не сильно выклыдываюсь.

Раньше здесь добывали полезные породы, а сейчас устраивают гонки. А что, мы никому не мешаем. Огромная скважина позволяет хорошо разогнаться и вдоволь посоревноваться.

Я не знаю, кто стал первооткрывателем этих уличных гонок. Но сейчас заведует всем мой кореш Лука и его старший брат Миха. Они собирают списки и деньги с участников. Участником гонок мог стать абсолютно любой, у кого есть тачка. Правда вступительный взнос в последнее время все выше. Так как желающих много. Правила просты – побеждают первые три места и делят бабло соответственно. Большое всех достается тому, кто первым пересёк финишную линию.

Я лечу вперёд, на автомате смотрю в боковые зеркала. Черный старенький форд «дышит» мне в спину и вот-вот норовит выскочить вперёд. За рулём явно отчаянный парень, раз вздумал тягаться с моей спортивной «БМВ». Ещё рано топить в пол, впереди крутой поворот, и я сбавляю газ. Форд вырывается вперёд, но на повороте его сильно заносит, и я снова обгоняю его.

Только немного расслабляюсь. Но тут же слева показывается нос «Мазды». Водителя я знаю. Он часто занимает призовые места. Уверенно гоню вперёд, мечтая оказаться первым. Адреналин жалящими укусами бьёт по венам. В мозгу только одна хотелка – победить. Сегодня мне это чертовски нужно. Почувствовать, что я хоть что-то могу контролировать в своей жизни. Хотя бы собственную победу.