ALE - Три безумства любви

– Ты хочешь устроить цирк?

– Цирк устраивает клоун. Я на него не очень похожа.

– Значит ты считаешь клоуном меня?

– Я такого не говорила. – сев на стул и занявшись работой ответила девушка.

– Хватит перепираться. Раз ты такая умная я даю тебе времени до конца рабочего дня. За час до окончания я созову совет на котором ты должна представить свой проект. В противном случае, будешь уволена.

– Таково ваше решение?! – в след переспросила Знакомая.

– Да, ты плохо слышишь!

– Нет, слух меня пока не подводил. Я просто переспросила это только для того, чтоб и остальные люди, работавшие над тем же проектом были готовы представить то, что им было поручено. – спокойно ответила работница.

– Это касается только тебя!

– Почему? Разве я одна была ответственна?

– Ты выступаешь руководителем! – твердо стоя на своем продолжал мужчина.

– В моей группе все новенькие, находящиеся на испытательном сроке. Согласна правилам они сами должны представлять свою работу. Только когда их кандидатуры полностью будут утверждены их работу будет представлять один ответственный.

Вы это не забыли.

Начальник больше ничего не ответил.

Все в офисе пристально наблюдали. Никогда ранее «старожилы» офиса не видели, как эта тихая и ответственная девушка перепиралась с начальством. Как бы сильно не заходила в тупик, она молча кивала и дела все возможное для того, чтоб и дальше продолжать работать. Иногда ее действия перечили словам начальства, но вот так открыто никогда не происходило выяснения чьего-то лидерства.

– Что же нам делать? – суетливо переговаривались люди из ее группы.

Девушка молча просматривала какие-то файлы и ни как не реагировала на царивший хаос и суматоху.

– Выполнять то, что должны. – ответил вдруг молодой человек, успевающий и выполняющий порученные задания более или менее в срок.

Не успевающие работники тихо собравшись группой вышли в коридор.

– Им бы сейчас следовало взять себя за волосы и сделать хоть что-то кроме как просто ходить и причитать. – сказал один из «сторожил» офиса.

– Это их решение, пусть сами и выбирают что делать.

– Но ты сегодня уж больно разошлась.

– Хватит ездить на нас и говорить при этом, что все так и должно быть. Особенно эта особа, которую так кинулся он защищать, – указывая на кабинку рядом, сказала девушка, – была бы она хорошим работником, то и дело другое. А просто сидеть может каждый. А, как мне известно, нам здесь не за это платят.

– Ты уверенна, что такое противостояние закончится твоей победой?

– Мне не нужна ни какая победа, только уважение, которое должны проявлять не только мы, но и наши начальники.

– Значит тебе, в принципе, все равно, что будет на совете?

– Да. – задумчиво ответила она и вышла в коридор.

Неуспевающие работники сидели вокруг нескольких дам, которые рыдали на весь этаж. Но как ни странно, никто из работников проходя мимо них ни обращал на эту душераздирающую картину ни малейшего внимания.

– Как же вы можете? – увидев выходящую девушку сказал кто-то из толпы.

– Если вас что-то не устраивает не стоит предъявлять мне ваши претензии. Всем вам в равной степени выдавались задания. И если кто-то с ними не справляется не ужели я за него это должна делать.

– Она устает. Дома дети, муж. У вас этого нет, вам не понять. – оскорбительным тоном проговорил молодой человек.

– Что ты здесь делаешь? – увидев заплаканную Знакомую спросил Знакомый.

– Что-то все разом навались. Не смогла сдержаться. Утром, когда ругалась с начальником смогла себя сдержать, но вот добили. – всхлипывая ответила девушка.

Молодой человек подошел ближе и присел к девушке. Сидя рядом с ним она начала крепиться и слезы уже не катились, но стоило ему ее крепко обнять, как они вновь градом полились из ее глаз.

Их цвет черный, непроницаемый. Только это не значит, что они не умеют плакать.

– Давно я вот так при ком-то не плакала. – вытирая поутихшие слезы, сказала девушка.

– Почему?

– Нужно было быть сильной и опорой для других. В таких обстоятельствах один человек должен зажать всю имеющуюся боль в кулак и терпеть. Пусть ему от всего это становится только еще хуже.

– И вот все вырвалось?

– Да. Вот поплакала и стало немного легче. Но придется идти снова в офис. Скоро должно быть собрание на котором мне предстоит выступать.

– У тебя ведь к нему все готово! – воскликнул молодой человек.

– Моя часть готова давно. Но стоит соединить ее с другими, которые все еще не готовы…

– Раз все готово, – не дослушав перебил ее молодой человек, – пошли со мной. – встав с лестницы сказал он.

– А как же работа? Я могу позволить себе час потратить не на что, дав тем самым время для доделывания другим, но как же твоя?

Не хватало еще того, чтоб из-за меня и ты получил выговор.

– Не беспокойся, такого не будет. – улыбаясь ответил он.

– Но…

– Хватит слов, – подойдя вновь к девушке и взяв ее на руки, перешел в наступление молодой человек, – только так и пойдешь.

– Отпусти. – сопротивляясь начала кричать девушка.

– Если ты продолжишь шуметь, я получу не выговор, а срок за домогательство или похищение. – подмигнув заметил молодой человек.

– И так, куда же ты меня несешь?

– Мы будем в этом здании, поэтому когда придет время ты достаточно быстро сможешь отправиться в свой офис. – находчиво заметил мужчина.

– Можешь отпустить. Я пойду сама.

– Не хочу.

Девушка смутилась такому ответу, но подъем по лестнице не позволял ей расцепить руки с его крепких плеч.

Его руки обвивали ее. Одна рука крепко прижимала талию, в то время, как другой досталось нести стройные ножки. Девушка глубоко вздыхала, словно сама поднималась этаж за этажом.

Она чувствовала, как ему не легко дается сохранять ровный ритм при нагрузке на руки с одновременным подъемом.

Он тоже тяжело дышал. От его дыхания ей становилось все жарче. Сердце билось сильней и сильней. И когда они достигли самого последнего этажа прохладный ветер с крыш небоскрёбов был самым нужным.

Все так же сжимая ее, как самого дорого и ценного человека, как своего ребенка, он так и сел с ней на небольшой скамейке.

– Когда мне бывает плохо, – начал мужественный мужской голос, – и мне не с кем поделиться всеми проблемами я прихожу сюда, или в одно из тех кафе. Там можно поплакать, если уж сильно захочется.

Просто не всегда бывает рядом тот, кто смог бы выслушать тебя не страдая при этом, как ты. Ведь это не правильно, когда один раскрывая свою боль не думает о том, кому все это говорит.

Уверен, каждый может пожаловаться на много неприятностей в своей жизни.

В одни минуты нужно посидеть и подумать одному, но есть и такие, когда нельзя оставаться одному. В минуту слабости человек может надумать столько всего.