Олеся Рияко - Кофе с корицей для снежного ангела

Я особо внимания не обращала – тут многие так ходят. По большей части чтобы скрыть расширенные зрачки и опухшие физиономии, а не звездную внешность – прямо через дорогу от кафешки, в которой я работала, был ночной клуб. Эрни толкал в нем дурь малолеткам и ребятам из делового квартала, которые чуть свет забредали в «UpCup» за кофейной бодростью.

Работенка в «UpCup» была не сахар и оплачивалась плохо. За десять долларов в час Колин буквально с живой меня не слезал! Заставлял работать сверхурочно – без двойной ставки выходить за других приболевших или попросту сбежавших от него бариста. Ну и драить туалет… хотя я совершенно уверена, что уж это в мои обязанности точно не входило!

Но он знал, что я не пойду жаловаться и вообще у меня нет выбора, потому мог себе такое позволить.

Я была в чужой стране, считай, что без гроша в кармане и не очень-то хорошо говорила по-английски.

Нет, три года назад Аня Сомова, шедшая по красной дорожке ЗАГСа с широкой улыбкой и большими планами на будущее, покрутила бы у виска, поведай ей кто о таком. Померила бы температуру несчастному и вызвала бы ему скорую, потому что ничто в ее понимании не могло разрушить их с Никитой счастье.

Мое счастье…

Оно перестало улыбаться мне в ответ очень скоро. Еще даже не кончился наш медовый месяц, как мужчина, которого я любила еще со школы, переменился. Стал вспыльчивым, резким, грубым.

Все-то его раздражало во мне! Даже незначительные мелочи заводили с пол-оборота и заставляли повышать голос, говорить гадости. А я слушала молча. Терпела, делала как он хочет, даже не смея возразить. Не потому что не хотела, а потому что мама строго настрого запретила это делать. Какая же я была глупая, вот ведь вся в нее!

Мама, прожившая двадцать пять лет в счастливом браке с военным, свято верила в устои семьи и непоколебимость патриархального строя. Да, папа был отчасти самодур, но он очень любил ее и меня. Кроме того, был хорошо воспитан и никогда не позволял себе не то что руку на нас поднять, но даже голос повысить. Куда больше криков я боялась от него холодного тихого «пойдем, поговорим» – сразу становилось понятно, что все явки спалены и пора сушить весла! «Каждой шкоде по мешку картошки» – обычно приговаривал папа, назначая наказание.

Но Никита меня не любил, а мама не верила, что такое возможно. Ведь он же был моим мужем! Ругала меня, говорила, что это я веду себя как-то не так… вульгарно одеваюсь, ярко крашусь, трачу слишком много денег на глупости.

Жизнь превратилась для меня в настоящий ад. Я стала серой тенью, мышью, что короткими перебежками, перемещалась по реальности: дом – институт – работа – магазин и все с начала.

А потом, разболевшись и намерив у себя температуру 38, я раньше обычного вернулась домой и застала его с другой. Я не знала ее и теперь уже не вспомню даже лица, но и сейчас могу почувствовать эту лаву, поднимающуюся из недр моей души, стремительно, точно по жерлу вулкана.

Я бросалась в него всем, что попадалось мне под руку. Кажется, кидала не только обидные слова, копившиеся во мне все это время, но даже мебель. А Никита просто спокойно выпроводил свою любовницу и, вернувшись в комнату, ударил меня так, что я потеряла сознание.

И, как самая настоящая дура, за которую он меня и считал, я после всего случившегося сама пошла к нему мириться!

Сейчас даже вспомнить смешно, как снова и снова я прощала его и пыталась строить отношения с человеком, который бил меня и унижал, едва проходило это сладкое ванильное затишье после очередной ссоры.

Мне просто никто не сказал, что это неправильно.

Так получилось, что из-за частых переездов с отцом я так и не научилась заводить друзей и единственным моим другом была мама, которая свято верила в устои семьи и непоколебимость патриархального строя.

Помню, как отлеживалась дома, прикладывая к фингалу лед после очередной «горячей» ссоры. Безучастно листала какой-то интернет-журнал, пока не наткнулась в нем на статью о Green Card. Подумала, что было бы здорово вот так, махнуть, не глядя свою жизнь на приключения. Улететь далеко-далеко и затеряться в толпе, чтобы никто не нашел.

Не пытаясь даже анализировать странный порыв, собрала и заполнила нужные документы, а потом, полгода спустя, буквально походя проверив списки, не поверила своим глазам!

Я тогда испугалась; закрыла все вкладки сайта, очистила историю браузера и запретила себе даже думать об этом.

Ну, куда?! В другую страну, без знания английского и с образованием фармацевта, которое у нас-то в городе не особенно котируется – попробуй, найди работу не за гроши. А маму на кого оставлю?

Но осознание того, что я все смогу пришло спустя всего пару дней.

Нет, ничего не произошло. Мы просто сидели с Никитой на нашей маленькой кухне; он ел котлеты с пюре и противно улыбался, переписываясь с кем-то в телефоне, а я ела яблоко. Потому что муж решил, что я набрала и мне не мешало бы скинуть со своих пятидесяти килограмм еще пять.

Я смотрела на него и думала: «ну как же так? Неужели это все, на что я могу рассчитывать до конца своих дней?»

И впервые на вопрос к себе о том, люблю ли я его, внутри ничего не отозвалось. Я поняла, что человек напротив на самом деле всегда был мне совершенно чужим, потому и не любил. Владел. Думаю, что не повела бы и бровью, если бы в тот момент его размазало по стене влетевшим в окно метеоритом.

А дальше… развод, который дался мне неожиданно легко, после того как я сказала, что не буду претендовать на машину, за которую сама же еще платила кредит. Мамины слезы и ультиматумы, продажа моей халупки, подаренной отцом, и наконец переезд… Все это было так давно и одновременно так недавно, что воспринималось как какой-то сон. Как чьи-то чужие воспоминания, магическим образом вложенные в мою голову!

И вот я, вновь своя собственная Сомова Анна, двадцати пяти лет от роду, стою на Малибу Лагун Стейт Бич, том самом, где снимали легендарных «Спасателей», и вдыхаю полные легкие соленого океанического бриза. Боюсь выдохнуть – вдруг все ненастоящее…

Это был чистый кайф. Я казалась себе покорительницей вершины мира, не иначе! Правда жизнь очень быстро вернула меня на место, заставив драить туалеты в «UpCup» и жить в одной квартире с девушкой, не стеснявшейся своей древнейшей профессии. Квартирку мы с Мариной, к слову, снимали у ее друга Эрни, также не стеснявшегося своего основного заработка – торговли запрещенными веществами.

Нет, это был далеко не рай на земле… но и не серый город N, а Лос-Анджелес! Тот самый, «город ангелов», в который всех приводят мечты.

К тому же я не собиралась надолго задерживаться в одной квартире с Мариной и Эрни. Работа в «UpCup» была вынужденной мерой – я учила язык и собиралась подтвердить свое образование в одном из медицинских колледжей Калифорнии. Денег от продажи квартиры мне аккурат должно было хватить на курс в не самом престижном, но все же учебном заведении. Благо счастливая Зеленая Карта давала приличную скидку на образование. Но для того чтобы обеспечивать себя, проплачивать жилье и языковую школу, приходилось работать и молчать в тряпочку.