Луна Рей - В объятиях тьмы

– Тебе сейчас очень тяжело, детка, понимаю. Я сам до конца ещё не смог принять её утрату. Всё ещё думаю, что она уехала и вот-вот вернётся.

Дядя говорил так искренне, казалось, он умеет читать мои мысли, понимает всё, что чувствую. Я положила свои нежные пальчики на его мужественные руки и сжала их.

– Эм, ты сегодня очень много перенесла волнений и потрясений, я переживаю, что это негативно скажется на твоём и так очень хрупком здоровье.

– Не волнуйся, я справлюсь, – улыбнулась я сквозь слезы. – Пойдём вон туда. – взяв его за руку, потянула за собой.

В конце этой комнаты я хранила свои картины, все они были закрыты белыми тряпками. Я стала искать то, что, казалось бы, поможет мне прояснить ситуацию. Перебирала одну за другой и, наконец, в самом конце нашла ту, что словно звала меня. Я скинула с неё вуаль, и моё сердце ахнуло. Воздух в груди закончился. Не в силах вдохнуть, я упала на колени и прижала к своей груди портрет.

– Эмбер, родная, – прошептал дядя, сев рядом.

Из моей груди вырвался протяжный вой, он уже не напоминал человеческий, а скорее волчий, когда люди говорили, что волк воет к беде. Такой жуткий, терзающий, разрушающий, заставляющий впасть в отчаяние.

– Душа моя, тише, ты не одна, я буду всегда с тобой, вместе мы справимся с этой болью.

В голове застыл один фрагмент. Мама с папой сидели на террасе и позировали мне. Уговорив их, наконец, я рисовала их портрет. Светло-русые локоны мамы свисали до самых плеч, а её каре-зелёные глаза сияли ярче любых изумрудов. Она положила голову на плечо папе. Я пыталась передать весь спектр эмоций, как на его серьёзном скульптурном лице отражаются нотки любви и нежности. Какую теплоту и заботу несут его синие глаза, какие они с виду холодные, но на самом деле таят океан нежности. Его чёрные коротко стриженные волосы, аккуратно зачёсанные назад, отливали на солнце лёгким золотым пигментом. На их лицах застыла безмятежность. Такие счастливые, такие родные. Как же я хотела сейчас их обнять. Прикоснуться губами к щеке. Почувствовать родной запах. Всю ту теплоту, что они дарили мне. Разве возможно пережить утрату близких?

– Дядя, как они погибли? Скажи мне правду! – закричала слёзно я. – Уверена, ты знаешь, как все произошло, просто почему-то мне не говоришь. Ведь это ты не позволил Вики и Ники рассказать мне?

– Узнаю в твоём характере Амэлию, – дрожащим голосом сказал Конрад.

Он обхватил своими тёплыми руками моё лицо и взглянул мне прямо в глаза, но на самом деле он смотрел гораздо глубже.

– Мы с твоей мамой рано потеряли родителей. В нашей деревне, откуда мы родом, некому было приютить двух сироток. Тогда я решил, что сам смогу позаботиться о себе и сестре. Мне пришлось очень рано повзрослеть. Но Амэлие я позволял оставаться ребёнком, не обременяя себя грузом взрослой жизни. Так я стал травником и известным лекарем. Накопил денег и смог купить дом в Бевейле, куда мы переехали. Выучился на учителя, а сестра занялась ткацким делом. В один прекрасный вечер в столицу из другого королевства приехал твой отец. Зашёл в мой магазин за травами, в этот день сестра меня заменяла. Так они и познакомились. Любовь у них была с первого взгляда. Я долго не мог смириться с тем, что Амэли уйдёт из нашего дома, оставит меня одного. Но и удерживать её не имел права. Они поженились, а мне пришло приглашение во дворец. Дастиан был тогда ещё совсем маленьким и был смертельно болен. Никто из других лекарей не смог помочь мальчику. Но мне это удалось. Король с королевой были мне безмерно благодарны и предложили должность учителя и по совместительству лекаря королевской семьи. О сестре теперь заботился Бартоломей, а мне нужно было как-то жить дальше, поэтому я согласился. Но если бы я знал, что всё это так обернётся, что Барт не сможет уберечь её – ни за что бы не отпустил. Поэтому, моя маленькая девочка, ты всё, что осталось у меня в этой жизни. Ты прости, что я через чур осторожничаю, иногда чрезмерно опекаю, но я очень боюсь потерять ещё и тебя.

Его рассказ поразил меня. Теперь я окончательно убедилась в том, что ему я могу безоговорочно верить. Конрад любит меня так же сильно, как когда-то любил маму. Мы ещё долго сидели молча в объятиях друг друга, смотря на стоящий перед нами портрет. За окном уже стемнело, свечи начинали гаснуть.

– Эмбер, нам уже давно надо было быть в замке, нужно возвращаться. Дастиан скорее всего уже в бешенстве.

– Хорошо. Можно я возьму с собой пару своих картин?

Дядя утвердительно кивнул, помог мне подняться. На ногах держаться было трудно, рана на моей голове вновь дала о себе знать острой резкой болью. Я дотянулась до стоящего справа от меня холста, развернула его обратной стороной, на нём была надпись: «Хочу, чтобы ты была рядом каждую минуту моей жизни, а пока пусть этот портрет напоминает тебе обо мне. Люблю тебя, Эм. Твой Роуэн».

Очередное воспоминание озарило мой взор. Это портрет Роуэна. Я еле уговорила его мне попозировать. Он согласился, но с одним условием. Что сделает надпись на обратной стороне холста и я смогу её прочитать только когда сильно по нему соскучусь. Он висел у меня в спальне, пока однажды Ники у меня в гостях не захотела его рассмотреть. И засыпала меня кучей вопросов. Он действительно седой и носит такие длинные волосы? А почему у него уши как у лисы? Зачем ты его в таком образе изобразила? Почему нормальный портрет не нарисовала? Почему он у тебя такой бледный? Кошмар какой, Эм. Ты ему показывала его? После этого допроса с пристрастиями я сняла портрет и хотела немного его откорректировать, принеся в мастерскую. Так он и оказался здесь.

Дядя взял меня на руки и вынес из мастерской вместе с двумя картинами. Аккуратно усадил на коня и пустил его в галоп. Мы скакали по тёмным улицам, в домах уже горели огни. Подняв взор к небу, увидела миллионы ярких звёзд, что так красиво сияли на своём небосводе. Но особенно прекрасной была луна: большая, яркая, чарующая. Сегодня было полнолуние, и свет королевы ночи был столь сильным, что освещал наш путь. Прижав к груди картины, на мгновение я замечталась. Что однажды вот такой же лунной ночью буду ехать на коне с Роуэном, прижимаясь к его тёплой груди, слышать стук чарующего огненного сердца. Вдыхать родной запах, чувствовать прикосновение нежный горячих ладоней. Сладко вздохнув пришла в себя, перед глазами уже были ворота замка, что вели во внутренний двор. Заехав в него, мы увидели разъярённого Дастиана в окружении пятерых стражников, он как раз седлал коня. Гнетущая негативная волна мгновенно окутала нас с дядей, интуитивно я прижалась к нему. Его ласковые руки тут же окутали меня в защитный барьер, где я почувствовала себя в безопасности.

– Конрад, чёрт тебя побери, – закричал на всю округу принц так, что аж птицы с деревьев взлетели в небо.