Элина Базоркина - Две судьбы Джаннет. Лучик солнца впереди

– Не нервничай так, Рахим, – заботливо сказала ему жена. – Изводя себя, ты не исправишь ситуацию. Я не хочу, чтобы ты стал жертвовать своим здоровьем из-за проделок легкомысленной сестры. Это не стоит того, – продолжила она, положив руку на его плечо.

– Я все же не верю, что Джаннет могла пойти на такое. Хоть я и придирался к ней постоянно, но я ее хорошо знаю. Она не такая, – вдруг пробудились чувства брата у Рахима.

Заметив смягчение в его словах, Фатима перебила его:

– Эх, муженек. Ты даже не представляешь, на что может быть способна женщина, стоит ей захотеть. И не на такое. – Она следила за его реакцией. – С виду притворяясь жертвой, многие способны на все ради своих интересов и желаний.

Рахим вопросительно посмотрел на жену, взглядом показав интерес к ее мнению:

– Ты думаешь, она могла?

– Я не знаю, Рахим. Не хочу подливать масла, но одно я знаю, что я никогда не доверяла тихоням. Ты разве забыл, как в 16 лет она хотела сбежать со своим давним знакомым, который с детства был влюблен в нее? Он ее похитить собирался, и она была не против, как ты помнишь. Тогда она была способна пойти против всех.

– Она не противоречила тогда, когда узнала, что мы все против. Сразу отказалась. Он был парень не нашего уровня. Она не была бы обеспечена с ним. Нам бы пришлось все время ее финансово поддерживать. Я предвидел и противостоял этому союзу. Зачем мне нужно было помимо своей семьи еще и семью сестры содержать?

– Ты, конечно, был прав. Я поддерживаю тебя в этом. Но и не совсем легко она согласилась, как тебе кажется. Я тогда не хотела тебе говорить, чтобы ты не злился на сестру, но она сделала одну неудачную попытку сбежать, попросив подругу. Узнав об этом, мама ее поругала и остановила. Ой, я не должна была тебе это говорить и сейчас. Мама обидится на меня, если узнает, что я рассказала. Она очень просила тогда не рассказывать вам, мужчинам, – прикрыв лицо рукой, стала себя винить Фатима.

– Не надо от меня ничего скрывать. Я не люблю секретов и тайн. Может, мама еще что-то скрыла? Может, Джаннет с этим своим дружком и нагуляла своего отпрыска? Лживая тихоня, – вышел из себя Рахим, услышав проделки юности сестры, которая просто, как и все девушки в ее возрасте, влюбилась в паренька, который долгое время ухаживал за ней.

– Рахим, успокойся. Побереги нервы. У тебя своя семья. Ты нам нужен нормальным и уравновешенным, – подшутила она.

– Я этой девке не позволю ходить по этой земле. Или я уйду из этого мира, или она. Позора не потерплю.

– О боже, не говори так. Почему ты должен уйти из этого мира? Ты-то за что? В чем ты виноват? Храни тебя Аллах, – Фатима начала плакать, не оставив ни малейшего сомнения в глазах Рахима, что искренне переживает за мужа и только добра желает ему и его семье. – Я не позволю, чтоб за грехи других отвечал мой муж и моя семья. Мы ничего плохого никому не сделали, – истерично продолжила она.

– Ну-ну. Успокойся. Устроила тут трагедию. Я сам вас в обиду не дам. За это и беспокоюсь больше всего. Чтобы вы, моя семья, не чувствовали себя униженными, чтобы вам не пришлось чувствовать себя опозоренными из-за упреков людей. Решить проблему можно, только устранив ее. Что я и сделаю.

Фатима не стала перечить мужу, демонстрируя обеспокоенность о нем.

В комнате Хасана так же бурно обсуждалась тема сегодняшних событий. Муж и жена бурно обсуждали разговор отца.

– На меня они хотят повесить свою проблему, видите ли. Еще этого не хватало. Их дочь нагуляла, а я должен расхлебывать. Пусть сами смотрят за ее отродьем. Были бы приюты в нашем регионе, я сам бы лично отдал ее туда. Еще не хватало растить со своими детьми непонятно кого, – возмущался взбешенный Хасан.

– Еще чего! Я не стану воспитывать ублюдка со своими детьми… – не успела добавить Белла начатую мысль, как в комнату с шумом вошел Рустам и, указывая угрожающе пальцем на невестку, проговорил:

– Никогда! Слышишь? Никогда больше не смей произносить этих слов. И никогда ничего не смей говорить про мою сестру и племянницу. Ты не стоишь и ногтя этого ребенка, раз у тебя повернулся язык сказать такое. Ты мерзкая женщина, хоть и не хотелось бы мне это говорить жене своего брата, но ты вынудила меня. И мне жаль своего брата, потому что ему приходится тратить свою жизнь на жизнь с тобой, думая, что живет с человеком. Моя племянница останется моей племянницей, даже если ее отец из Африки. Но тебя это не касается. И это была бы большая честь для тебя – воспитывать ее, а ты не удостоена такой чести… – Проговорив все быстро, жестко и громко, Рустам вышел из комнаты, с грохотом и очень громко захлопнув дверь, едва Белла успела произнести умоляюще его имя, пытаясь оправдаться за свои слова. Хасан не стал встревать в разговор, так как было нехарактерно для мужчин из этих мест впрягаться за жену перед братом, но и жене сказать он ничего не смог, не желая слушать ее нытья. Хасан, пожав плечами, встал с кресла и вышел.

Растерянная от стыда Белла не осмелилась выйти за ним из комнаты.

Рустам вошел в комнату вне себя от злости, но не на сестру, как его братья, и даже не на невесток, а на этих же братьев, которые позволили своим женам так топтать свою сестру и племянницу. «Что же они за мужчины? Как быстро сдались!» – подумал он. В этот момент вошла Амина.

– Где Джаннет? – спросил он ее.

– В своей комнате с Анисой. Сидит, как будто телом она в этом мире, а мысленно – в другом. Даже на дочку свою не смотрит, что совершенно на нее не похоже.

– Нельзя ее оставлять одну. Я опасаюсь, что она может что-то с собой сделать.

– Да. Я тоже этого боюсь. Периодически заглядываю к ней, пытаюсь войти в разговор. Но она не очень поддается беседе. Ее сейчас не разговорить.

– Что же здесь не так? Что произошло в ее жизни, что она так боится рассказать и готова рисковать своей жизнью, скрывая правду? – он глубоко вздохнул, затем продолжил: – Как же меня мучают эти вопросы. Я готов все отдать, чтобы выяснить и решить это. Эти мои братья легко готовы перечеркнуть все ценности, дабы очистить свою честь. А я так не могу. Она же наша. И даже если бы я был убежден в том, что она отступилась, лишить ее жизни я бы не смог. – От бессилия он сел на кровать.

Амина мягко улыбнулась, по ее щеке потекла слеза. Она подошла к мужу и, положив руку на его голову, начала утешать его:

– У тебя очень доброе сердце, Рустам. Ты настолько великодушен, что на твоем великодушии мог бы построиться целый мир. Тебе тяжело, я знаю, ты разрываешься между кровными обязательствами и осознанием важности чести семьи. Я понимаю, что тебе тяжело, так как приходится стоять между братьями и сестрой. Ты также думаешь о родителях, зная, как они переживают за Джаннет. Ты всегда думаешь обо всех. Я по-прежнему не верю, что наша Джаннет способна на глупости, унижающие честь семьи. Она не способна даже на обман в шутку. Нет, только не Джаннет. В ней я уверена, как в самой себе. И поэтому нельзя допустить самосуд над невинной девушкой.