Татьяна Грачева - Анасейма

– Спасибо.

Ели в молчании, приглядываясь к друг дружке, гадая, какой месяц их ждёт впереди и смогут ли они подружиться.

На аромат кукурузы пришёл Счастливчик. Потянул носом, изображая мышь, унюхавшую сыр.

Сев напротив гостей, выбрал самый крупный початок и с наслаждением вгрызся в него, не боясь обжечься.

Илья удивлённо пощупал лежащую пред ним кукурузу.

– Горячо же.

– Не страшнее, чем поцелуй медузы. А я их знаете, сколько перецеловал, пока не женился.

– Разве не жаб целуют? – удивился Дима.

– Что я, дурак, жаб целовать.

Расправившись со своей порцией, он чмокнул Инну в макушку, погладил Алсу по руке, а Марину посадил на плечи.

Покружил её по двору и вернулся к столу. Марина чуть приподнялась, потянулась к спелой янтарной грозди винограда над головой. Продолжая держаться руками за подбородок отца, ухватила зубами нижнюю ягоду и откусила. Чуть погодя повторила этот манёвр.

Счастливчик держал елозящую Марину за колени и вдохновенно рассказывал мальчишкам о громадной медузе, что водится в море.

– Цианея просто гигантская, если такая поцелует, только труп и останется. Совсем не красивый труп.

Дима побледнел.

– А у вас они водятся?

– Это мы у них водимся, а они живут в море. Это их дом.

Марина снова поймала ягоду губами и уже откусила, когда увидела в распахнутом окне «скворечника» Раису Константиновну.

Женщина смотрела на неё со смесью ужаса и брезгливости.

– Господи, виноград же немытый!

Счастливчик поднял взгляд на гостью в окне и искренне возмутился:

– Как это немытый. Вчера дождь был.

Марина продемонстрировала зажатую между зубов налитую соком жёлто-зелёную ягоду и раскусила с видимым удовольствием.

Раиса Константиновна покачала головой и отступила назад в комнату. Оглянулась на мужа, наблюдавшего беседу со стороны.

– Чувствую, будет весело, – мрачно произнесла она.

Раиса Константиновна смогла удержать сыновей во дворе ровно до четырёх часов, и то благодаря запугиванию раковыми заболеваниями от солнечного излучения. Илья почти поверил, что этот самый рак, в его воображении похожий на инопланетного монстра, караулит на пляже и набросится, как только узрит его бледную кожу.

Заставив Илью и Диму надеть кепки, она украсила голову белой шляпой и всучила мужу огромную яркую сумку. Счастливчик сбежал на пляж ещё пару часов назад, Татьяна продолжила расписывать гальку, поэтому честь проводить гостей к морю выпала сёстрам.

Взрослые шли не торопясь, а дети от нетерпения подпрыгивали, оббегали их по кругу, не в силах сдержать возбуждение от предстоящей встречи с морем. У канала Марина свернула заранее, не доходя до моста. Илья дёрнулся за ней, но был остановлен бдительной мамой, увидевшей, что мостом в той стороне и не пахнет.

Марина заскочила на узкую трубу, балансируя на цыпочках, легко перебежала на другой берег и уже оттуда помахала рукой. Супруги Ибер переглянулись, Вячеслав Аркадьевич едва не ринулся вслед за убегающей девчонкой.

Алсу бросила взгляд в сторону удаляющейся сестры и сказала совершенно спокойно:

– Маринка всё время так делает. Не пугайтесь, не потеряется.

Они дошли до деревянного моста, выгнутого над каналом каким-то сказочным манером. В отличие от трубы, он выглядел надёжно, но всё равно скорбно скрипел, пугая шаткостью.

У рощицы серебристых лохов Дима приостановился.

– Они прямо в песке растут?

С ближайшего к тропе дерева спрыгнула Марина. Оказывается, она далеко не ушла, дожидалась, сидя на ветке.

– Они в песок растут. То, что сверху – это корни, само дерево под землёй. И оно хищное, может ухватить за пятку. Если наступите на что-то острое, знайте – это зубы.

Казалось, что сильнее побледнеть уже невозможно, но Дима смог. Приблизившись к отцу, он случайно наступил на край ракушки и вздрогнул будто от удара током.

Инна нащупала ладонь стоящего рядом Ильи и крепко сжала её. Неосознанно в первый же день она избрала приезжего мальчишку в защитники. Сёстры выросли на сказках Татьяны: Алсу распрощалась с ними несколько лет назад, Марина придумала собственные, а Инна до сих пор наивно верила, что всё это существует, и Марина регулярно пользовалась её пугливостью, правда, и сама поддавалась этим фантазиям.

Раиса Константиновна покачала головой.

– Дим, ты что, не видишь, это шутка.

Илья сжал кисть Инны и не выпускал до самого пляжа. Как только они вышли из-за дюн, перед ними раскинулся плоский песчаный пляж. Углядев синюю полосу моря, мальчишки неосознанно ускорились. В их глазах горели восторг и изумление. Марина вприпрыжку ринулась к воде, но притормозила, как только ноги погрузились в топкий песок. Она развернулась и, приставив ладонь козырьком ко лбу, поглядела на приближающихся к ней гостей.

Взрослые вели себя довольно сдержанно. Раиса Константиновна заприметила свободное место и принялась раскладывать вещи. Её муж торопливо уложил покрывало и уже стаскивал с себя футболку, старательно втягивая чуть обвисший живот. В одежде он казался сухощавым, правда, совершенно не спортивным, а в таком виде, в одних плавках, выглядел беззащитным, словно улитка без раковины. Кожа белая до синевы, с чётким рисунком вен.

Впервые увиденное море производило неизгладимое впечатление. Подавляло своим величием, пугало и восхищало. Диму больше пугало. Он бродил вдоль кромки моря по колено в воде, делал вид, что не хочет купаться, потом заявил, что будет позагорать и улёгся на полотенце, подставив солнцу сутулую спину.

Раиса Константиновна покрыла себя толстым слоем крема, собрала волосы в тугой узел и снова вернула шляпу на макушку. В море заходила постепенно, привыкая к объятиям волн. Как только вода достигла груди, женщина остановилась и, подняв подбородок, поплыла вдоль берега. Когда она закончила водные процедуры, а выглядело это именно так, лицо осталось совершенно сухим, а аккуратный макияж – непотревоженным.

Увидев своих гостей, Счастливчик раздобыл для них пластиковые лежаки и полосатый зонт и снова убежал катать курортников на «банане». Раиса Константиновна перебазировалась на лежак в тень зонта, достала книгу, и с видимым удовольствием погрузилась в чтение. В море больше не заходила.

Илья купался под её бдительным присмотром, всё время порывался уплыть за Мариной, но как только вода доходила ему до подбородка, вынужденно возвращался назад. Плавать, как Марина, он не умел. Вообще никак не умел. Она же бесстрашно ныряла, практически без брызг исчезала под водой и появлялась довольно далеко от места погружения. Плавала беззаботно и красиво, рассекая воду то размашистым кролем, то спокойным брассом, оставляя над поверхностью только тёмную макушку и фыркающий нос.