Светлана Аксенова - Кладбище посреди города

– У меня и другие авторы есть! – возмутилась Катерина. – Нальет мне кто-нибудь чаю или нет? – постучала она пустой кружкой о край стола.

– Барыня нашлась, тоже мне, – добродушно проворчала Надежда, наливая чай. – Крепостное право отменили, ты не в курсе?

– Барыня, – вздрогнула Катя, вспомнив сон. – А? Что? Право отменили? Да, да… Я просто посередине сижу и мне выходить неудобно, – рассеяно произнесла она.

– Понятно, – внимательно взглянув на подругу, Надежда продолжила анализ. – Теперь о других авторах. Кто там у нас? Достоевский! Да-а-а. Очень ироничный и легкий писатель. Дальше, Толстой. Тут что Лев, что Алексей, прямо обхохочешься, читая их. Иванов. Про что пишет Иванов? Про трудные времена становления советской власти. Шолохов – тоже самое! Теперь роман Шишкова «Угрюм – река», где главный герой убивает любовницу и постепенно сходит с ума. А помогает ему в этом мертвая тунгуска по имени Синильга, являясь к нашему герою то ли в бреду, то ли наяву. А-а-а-а! – размахивая руками, Надежда состроила страшную гримасу. – Одним словом, жуть. Еще Беляева забыла. «Голова профессора Доуэля». Ужас!

– Да ну тебя, – расхохоталась Катерина. – У меня еще есть Ильф с Петровым со своими стульями и золотым теленком и Войнович с бравым солдатом Чонкиным. Вот только скажи, что в этих книгах мрачная атмосфера. Еще Василий Аксенов и Юрий Поляков. И Борис Васильев.

– Ну да… Васильева почитаешь, рыдаешь потом неделями. Нет, ты, скорее всего меланхолик – интроверт.

– Мне нравиться название, – довольно кивнула Катя. – А тебе? – повернулась она к Алексею.

– Мне нравишься ты. Кем бы ты ни была, – улыбнулся тот.– Ну а сегодняшняя книга, как вам?

– Просто кошмар… Зачем он ребенка туда потащил? Ведь по коту было видно, не надо этого делать. Потом еще и жену понес туда закапывать. Ой, – прикрыв рот ладонью, Надя испуганно покосилась на подругу. – Катюша, извини.

– Перестаньте. Что же теперь со мной и поговорить ни о чем нельзя, если разговор каким- то боком касается болезненной темы, – Катерина с вызовом взглянула на друзей. – А может, об этом уже давно надо было поговорить? Чтобы я, наконец, смогла отпустить прошлое.

– Хорошо, хорошо, – замахала полными ручками Надежда.

– И не надо меня жалеть! Давайте обсудим этот роман. Я его читала три раза. Первый раз еще до рождения сына. Жуткий и мрачный роман. Когда Сашка был маленький, решила перечитать книгу еще раз.

И вот тогда она мне показалась просто невероятно ужасной по своему замыслу. Она мне просто мозг вышибла. Да у меня кровь в жилах стыла, когда я все это представляла! Третий раз, когда Саши уже не стало, смогла дочитать до места гибели малыша и все. Начинала рыдать как ненормальная и впадала в истерику. А вот теперь хочу дойти до конца!

– Зачем? – Надежда успокаивающе погладила подругу по плечу.

– Мне интересно, если у меня была такая возможность, совершила бы я такой поступок? А? Вот ты Надя сделала бы такое? Понесла бы своего мертвого сына закапывать на каком-то древнем и странном кладбище, откуда все мертвые возвращаются живыми?

– Я? – испуганно протянула подруга. – Нет! По коту же было видно, что там хрень творится.

– Тоже так думала, когда первый раз читала, – задумчиво произнесла Катя, отпивая остывший чай.

– Теперь думаешь иначе? – Алексей так взглянул на невесту, будто от ее ответа зависела его жизнь.

– Да, теперь бы я поступила как и убитый горем отец.

– Обалдеть, – откинулась на спинку дивана Надя. – Да ты что? И тебя не смутили бы предостережения и рассказы о вернувшихся оттуда?

– Нет! Значит, они что-то неправильно сделали. Вот эта фраза: «Земля тверже человеческого сердца». Что она значит?

– Как-то не думала насчет этой фразы, – пожала плечами Надежда. – Что она может значить?

– Там же на этом акцент сделан! Из-за того, что земля тверже человеческого сердца, они такими и возвращаются. И вообще, как мой сын может стать плохим? Что там за той чертой? Только тьма и ужас? Ну, где есть тьма, должен существовать и свет. Должен же кто-то пронести свет? Вот надеясь на это, я отнесла бы туда Сашу. И не ушла бы домой, а продолжала лежать там, на его временной могиле, любящим сердцем пытаясь размягчить эту чертову твердую землю!

– Катька, – охнула Надежда. – Ну, ты даешь… Я бы сроду никуда не пошла…

– Ты просто никого не теряла, поэтому так думаешь, – тихо обронила Катерина.

– Может быть, – согласно кивнула подруга.

– И если бы Саша вернулся нормальный, ты любила бы его как раньше? – опустив глаза, спросил Алексей.

– А почему должна любить его меньше?

– Он же умер, а потом ожил.

– И что?

– Понятно. А мужа отнесла бы туда?

– Какого мужа? – удивленно подняла брови Катя. – Владимира не отнесла бы. Пусть покоился бы с миром. А вот тебя бы потащила.

– Да что за разговоры у вас? – не выдержав вскочила Надежда. – Оба ненормальные какие-то!

– И продолжала бы любить меня, как ни в чем не бывало? – Алексей пристально взглянул невесте в глаза и замер в ожидании ответа.

– Да! Стала бы любить еще больше, если такое возможно.

Алексей, услышав эти слова, просиял.

– На какой разговор нас подвигнул Стивен Кинг, – заметил он. – Люблю писателей. Интересные они люди. Как по-разному погружают они читателя в свой мир. Одни постепенно и осторожно, словно заботливая мама, которая учит малыша плавать, аккуратно поддерживая его в воде. Другие с первых страниц зашвыривают читателя в свои фантазии, и бедняга только и успевает, что изредка выныривать и хватать ртом воздух. Но не факт, что у вторых читать страшнее! Первый писатель просто, таким образом, усыпляя нашу бдительность, так ошарашит в конце, что читатель, потеряв почву под ногами, камнем пойдет ко дну. Потом конечно выплывет, сядет на берег и начнет перечитывать заново. А потому что в этом романе не все так просто, как казалось вначале. Вот такая странная аллегория нарисовалась у меня в голове, – и, закрыв книгу, Алексей встал. – Разрешите откланяться, милые барышни, я спать. Мне все-таки на работу завтра, то есть уже сегодня. А вы, набравшие отгулов, можете полуночничать, разрешаю.

– Спасибо, сударь, – поцеловав жениха, Катерина вздохнула. – На новый год тебя точно отпустят?

– Не переживай, отпустят. Долго не засиживайтесь.

– Слушаемся, – разом ответили подруги. – Спокойной ночи.

Дождавшись, когда Алексей скроется в спальне, Катя повернулась к подруге.

– Ты ему рассказала, что мы на кладбище ходили?

– Да, – кивнула Надя. – А что такое?

– Да ничего. Леша еще осенью попросил не злоупотреблять этими прогулками.

– А причину назвал?

– Нет, не назвал. Просто попросил и все.

– Мы и не злоупотребляли, – усмехнулась Надежда. – Просто зашли разок.