Анастасия Полякова - И настанет день

Мама разговаривала с директором детского дома, и я вышел на улицу, чтобы позвонить Джесс.

Моя невеста была на пять лет младше меня. Она заканчивала престижный университет и собиралась стать юристом. Но мы оба прекрасно понимали, что в таких семьях женщины всерьез не работают. Она готова к созданию семьи или к тому, что называется семьей в ее понимании. К тому же мы вместе уже четыре года, а знаем друг друга с детства. Достойная партия, выгодный брак, решение проблемы с компаний.

Когда-то в детстве мы вместе мечтали о домике у моря и тихой жизни вдали от всех. Джесс хотела стать художником, а я бы выучился на плотника и делал мебель на заказ. Такая типичная семья в стиле «Дневника памяти» 5 5 Роман Николоса Спаркса «Дневник памяти» (1996) , только без тысячи писем и душераздирающих историй.

Помню, как летом родители отдавали нас с кузеном летом в лагерь для маленьких бизнесменов. Ему это было необходимо, но один он ни за что бы не поехал. Я был своеобразной собакой поводырём, но сейчас понимаю, что время, проведенное среди лучших учителей и основ бизнеса, приносит свои плоды. В лагере я учил несколько языков, познавал основы экономики и общался с детьми такого же социального положения, как и я. Для игр там не было ни места, ни времени, но никто не мог запретить мне мечтать. Сейчас это кажется очень странным, но возможно мои родители уже тогда понимали, что именно я стану приемником, будущим главой компании. Ко мне относились так уже с пяти-шести лет, несмотря на разрешение выбрать профессию и образование по душе.

Дедушка всегда рассказывал, что в детстве жил в большом красивом доме, окна которого выходили на реку. Он часами мог строить плоты, которые потом отправлял в плавание, представляя, как они достигают далеких таинственных земель. Потом, когда его отец основал компанию, им пришлось переехать, но его детские воспоминания о прекрасной спокойной жизни навсегда запали мне в душу.

Недалеко от лагеря стоял одинокий заброшенный дом. Я не мог подойти близко, но прекрасно видел большие окна, защищенные ставнями, красивый кованный забор, когда-то обвитый плющом или виноградной лозой, веранду, с которой открывался самый красивый вид на закат. Я представлял, как там жили люди. Я думал, может это был дедушкин дом. А может в таком доме могли бы жить мы с Джесс. Но моря там не было. И людей тоже. Их я не видел там никогда.

– Да, милый. Ты позвонил как раз вовремя, – Джесс ответила после первого гудка. Голос ее звучал счастливо и возбужденно. – Я собиралась тебе звонить, даже номер уже набрала.

– Наши мысли всегда сходятся.

– Как у дураков.

– Или будущих мужа и жены, – я невольно поморщился от странного сравнения и привычки моей невесты всегда говорить то, что первым придет в голову, но решил не обращать на это внимания.

– Пусть так. Это звучит романтичнее, – Джесс видимо закрыла трубку рукой, потому что я услышал, как она сказала кому-то пару слов, но так приглушенно, будто была далеко от меня. – Да, да, так будет лучше.

– С кем ты там? Я позвонил не вовремя?

– Ты никогда не бываешь не вовремя, – Джесс сказала что-то еще, но не мне. Я вздохнул. Наверное, она это услышала, потому что сказала, – Я собираю чемодан и стараюсь ничего не забыть. Мне помогает Мия.

– Чемодан? Хочешь сбежать перед алтарем? – Я напрягся. Мой голос прозвучал резко и грубо.

– Что ты! – она рассмеялась. – Как же я оставлю тебя одного! Без меня перед алтарем ты будешь выглядеть совсем неуместно.

Она снова что-то начала говорить Мие. В этом вся Джесс. Она не любит сама разбирать и собирать свои вещи, говорит, что на это уходит слишком много времени. Мия, горничная, приходит к нам каждый день, но занимается в основном выполнениями ее прихотей. Джесс называет ее личным помощником. Собрать вещи, распланировать день, проследить, чтобы Джесс не опоздала ни на одну встречу, и чтобы ни один запланированный салон не остался не посещенным. Мия – своеобразный органайзер, который все запоминает сам. Сейчас она собирала чемодан и заказывала билеты, куда бы Джесс не собралась.

– Куда ты едешь? И насколько? – я разозлился. Я почувствовал себя никчемным. Не сказать жениху о своих планах показалось мне верхом наглости. Пока я отменил все дела, чтобы выбрать салфетки и скатерть нужных оттенков, моя невеста решила просто уехать. Но в этом вся Джесс. Поменять планы, сорваться куда-то, ничего не сказав, это в ее стиле. Я давно смирился с этим. Смирюсь и сейчас, если она вернется в срок.

– Малыш, я поеду во Францию! Посмотрю на башню, заряжусь атмосферой романтики, погуляю по ночному городу, съем тот самый знаменитый круассан! – она была такой восторженной, что я растаял. Она была так рада, как будто ребенку пообещали поездку в Диснейленд.

– Странно, что романтика тебе понадобилась, как отдых от меня. Поехать с тобой? Могу начать собирать вещи прямо сейчас.

– Нет, нет. Я поеду с мамой. Ей позвонила подруга и сказала, что увидела там платье, сшитое словно для меня. Я должна его увидеть! Хочу, чтобы все было идеально!

Покупать платье на другом континенте казалось глупостью. Но не для Джесс. Деньги ее семьи позволяли заказать это платье на примерку. Где бы оно ни было, его бы привезли к ней домой завтра же, но она этого не хотела. Путешествия она любила едва ли не больше, чем красивые вещи.

– Когда ты вернешься?

– Ой, я еще не решила, – она разговаривала отвлеченно, все ее мысли были уже на Монмартре. – Мне надо отдохнуть, купить платье, посмотреть город…

– Ты уже видела башню и не один раз. И круассан уже ела. Остался хоть один уголочек Парижа, который ты еще не посетила?

– Может и нет, но я так его люблю! Не будь букой! Я давно там не была. И я же вернусь в срок. И звонить буду как можно чаще.

– Понятно. Когда улетаешь?

– Сегодня ночью. Столько еще нужно сделать! Мне пора идти. Созвонимся позже! Люблю, люблю, как зайка морковку.

– Как морковка Солнце. И я тебя люблю, – ответил я, но в трубке уже звучали гудки. Джесс решила, что разговор окончен и просто отключила звонок.

В детстве у Джесс был маленький кролик, который ел только морковку. Он отказывался от корма, обходил стороной капусту и вёл себя не как обычный пушистик. Он был готов терпеть голод, если морковка в миске заканчивалась, но не соглашался ни на что другое. Это была безграничная привязанность пушистика к моркови. Своеобразная история любви. Мы с Джесс всегда так прощаемся, но сегодня я как никогда чувствовал себя оставшимся без морковки зайцем, морковкой без солнца.

Я проверил почту. Документы к завтрашнему совещанию, план на день, в котором ничего не было кроме этого же совещания и рабочей встречи, пара рекламных писем и подборка салфеток и скатертей. Я открыл последнее письмо и переслал его Джесс. Названия цветов звучат абсолютно дико, а я не хочу быть крайним только потому, что выбранный мной оттенок не совпадёт с платьем невесты. Вся эта суета вообще кажется мне утрированной.