Анастасия Полякова - И настанет день

Я серьезно отношусь к семейным узам и брачной церемонии, но торжественность именно нашего союза пугает. Организацией занимается целая команда профессионалов во главе с моей мамой. Все, что делаем мы с Джесс, – это даём своё согласие и говорим, чтобы мы хотели бы видеть. Букет невесты, костюм и платье остались за нами, но я до конца не был уверен, где именно состоится бракосочетание. Мама держит все в строжайшем секрете, потому что боится, что мы что-то испортим или отклонимся от плана. Признаюсь, такое положение вещей меня устраивает. Я могу оплатить все, что они выберут, но сам бы организовать это торжество не смог.

«Изысканно, но не уверена по поводу кружева. Не слишком пошло? Ищи ещё.» – пришла смс от Джесс.

«Что с цветом? Подойдёт?»

«Не знаю, ещё не видела платье.»

Значит этот вопрос откладывается. Я поблагодарил менеджера магазина за заботу и предупредил, что определимся с выбором позже. Не удивлюсь, если через пару недель эти салфетки уже не будут казаться такими уж вычурными, а кружева будут как раз тем, что нам необходимо. А я и правда морковка, которая ждёт пока ее съедят. Или отведут к алтарю.

Под ноги мне упал мяч, вырвав меня из задумчивости. Я все ещё в детском доме, а вокруг дети, которым не посчастливилось жить в семье. Но они не были несчастны. Во многом благодаря моей маме и другим женщинам, поддерживающим идею благотворительности, они получали хорошее образование и могли заниматься тем же, чем и обычные дети. Например, варить мыло или играть в футбол. Хотя конечно, любовь родителей не заменят даже лучшие воспитатели детского дома.

Я поднял мяч и кинул его обратно на поле. Один из мальчишек приложил два пальца к виску и отсалютовал мне, другой поймал мяч и кивнул. Я кивнул им в ответ и улыбнулся. Они забыли обо мне уже через пару секунд. Их снова поглотила игра.

На секунду я представил, как наш сын увлеченно бежит за мячом, не замечая, что нос его давно обгорел на солнце, а штаны покрылись зелеными пятнами травы от падений. Он радостно смеется и полностью поглощен игрой и друзьями. Странно, но я легко мог представить наших детей, но совсем не видел свою невесту в роли матери.

Я подставил лицо солнцу и закрыл глаза. Моя жизнь никогда не была беззаботной. Я всегда понимал кто я, и что меня ждет, и это отчасти успокаивало. Будь я кем угодно – хирургом, бизнесменом или художником, от меня всегда ждали только лучших результатов, достижения высот, недоступных большинству, и всеобщего признания. Мне не хватало времени на друзей, игры во дворе и компьютер, но я очень много читал, а мой день всегда был расписан по минутам. Языковые занятия сменялись занятиями по математике, а те в свою очередь – занятиями по маркетингу и менеджменту, уступавшими место анатомии и химии. Вместо вышибал были бизнес-игры, а вместо пряток – стартапы и строение человеческого тела.

Моим лучшим другом был Дэвид – наш водитель. Для меня он был чем-то вроде Мии для Джесс и Марка для мамы, но еще и главным доверенным лицом. Я рассказывал ему свои детские секреты, делился впечатлениями о новых знаниях, даже ходил с ним в походы. Я любил его всем сердцем и не мог принять, что для него я всего лишь ребенок, о котором надо заботиться по долгу службы. Помню, как он уволился. Ушел и даже не попрощался со мной.

Уже потом я узнал, что он переехал и женился. У него появились свои дети, которых он безусловно любит всем сердцем. Я считал, что стал ему в тягость. Решил, что чем-то расстроил его или обидел. Я не мог принять его потерю, весь мир для меня погас.

Новый водитель уже не был таким добрым и общительным. Он просто отвозил меня из пункта А в пункт Б согласно составленному расписанию занятий и не задавал вопросов. К тому моменту мне было уже четырнадцать, детские грезы остались позади, и мне было вполне комфортно одному.

Конечно, в моей жизни всегда была Джесс. Она жила на той же улице, что и я, и мы часто ездили в школу вместе. Мне было с ней скучно, и ей со мной, наверное, тоже, но наши родители очень хотели, чтобы мы общались, поэтому я терпеливо носил ее рюкзак от машины до двери дома и хвалил куклы, в которые она играла.

– Ты пришел кого-то забрать? – за штанину меня дергал малыш лет шести.

– Что? – я улыбнулся ему и присел на корточки.

– Ты возьмешь меня домой? – снизу на меня смотрели серьёзные детские глаза.

– Тебе здесь плохо? Тебя кто-то обижает? – я испугался, что его дразнят другие дети, или персонал с ним груб.

– Я скучаю по маме. Но ты тоже не за мной, ты не отведешь меня к ней, – мальчик погрустнел и опустил глаза.

– Я уверен, ты попадешь в самую хорошую семью. Надо просто немного подождать, – я протянул ему конфету, которую нашел в кармане. – Все дети здесь скучают по дому. Я понимаю тебя малыш.

Он взял конфету, кивнул и убежал к друзьям.

Я хотел пойти к директрисе и спросить, как давно здесь этот мальчуган. Мне стало интересно, что случилось с его семьей. Но только я подошел к крыльцу, как увидел, что мама уже освободилась и выходит из парадных дверей. Она улыбалась и была в отличном расположении духа. Это означает, что, либо все дети получили все необходимое, либо женщины составили план следующего благотворительного вечера. В любом случае вечер состоится по расписанию. Даже если этому детскому дому ничего не нужно, кто-то в мире всегда нуждается в помощи.

Мама спустилась по лестнице и взяла меня под руку.

– Спасибо, что дождался. Слышала, девочки от тебя в восторге? – она рассмеялась. – Видела, как они тебя облепили. Надо будет рассказать Джесс, что ты у нас нарасхват.

– Девочки просто делились мыльными успехами. А Джесс улетает в Париж.

– О, – только и произнесла мама, нахмурившись. Она не будет выпытывать, по крайней мере, не у меня. – Поехали домой, милый.

Я давно не проводил таких спокойных дней. С детства вся моя жизнь расписана по минутам, а сегодня я не работал совсем. Я никогда не смотрел, как играют в футбол мальчишки, как девочки сплетничают, как природа радуется солнечному теплу. Отказ от дел в преддверии свадьбы казался непривычным, даже диким. Не было никакого расписания, и я не знал, что должен делать дальше.

В родительском доме я оставил маму наедине с планами благотворительного вечера и графиками дальнейшей помощи нуждающимся, поднялся в свою комнату и посмотрел на коробку с дневниками, о которой совсем забыл. Делать все равно нечего, почему бы не заняться дедушкиными сказками.

От кожаной обложки пахло старостью и положением в обществе. На обложке был выгравирован символ, похожий на герб, хотя никакого герба в нашей семье не было. Поражает то, что все дневники были одинаковыми, значит дедушка заранее запланировал написать историю. Хватило ли ему пустых страниц? Остались ли лишние? Когда он начал писать?