Дарья Волкова - Укрощение рыжего чудовища

– А что не так? – усмехнулся Тихий.

– Налим Никодим гордится собою… – нараспев продекламировала Варвара. – Налим Никодим носит шапку соболью…

Тихий расхохотался.

– Это надо запомнить! Налим Никодим, – покачал он головой. – Надо же! На самом деле он Виталий.

– Зачем тогда?.. – изумилась Варя.

– Антураж у нас такой, – то ли всерьёз, то ли в шутку ответил Тихон. – Старорусский. Все тут Никодимы, Феофаны и Прохоры.

– И Тихон Аристархович на самом деле Антон Евгеньевич?

– Нет, – ответил он с тем же непонятным – то ли в шутку, то ли всерьёз – выражением лица. – Тихон как раз настоящий Аристархович.

Их во всех отношениях познавательную беседу прервало появление Никодима-Виталия. Официант встал с блокнотом наизготовку.

– Значит так… – Тихон побарабанил пальцами по столу. – Варвара Глебовна, вы все продукты употребляете? Или что-то не кушаете по идейным или религиозным соображениям?

– Что?!

– Ну, или может… – Тихий потёр бровь. – Аллергия там на что-то…

– Нет, – рассмеялась от неожиданности вопроса Варя. – Аллергия у нас в семье брату досталась. Я ем всё. Только субпродукты не очень люблю – печёнку и прочий ливер.

– Напрасно, напрасно. У нас такой замечательный пирог с почками. Ну да ладно. Значит так, Никодим Иваныч… Ухи нам – налимьей.

– Слушаю-с.

Варвара едва слышно фыркнула этому старомодному «с».

– А на кухне сегодня кто? – продолжил Тихон, приглаживая взъерошенные влажные волосы. – Маргарита Сергеевна?

– Никак нет. Михал Саныч.

– Это жаль. Тогда расстегаи мы не будем.

– У Михал Саныча тоже расстегаи хороши! – вступился за неизвестного Михал Саныча Никодим-Виталий.

– Хороши. А у Марго всё равно лучше, – не согласился Тихий. – Тогда солянки рыбной нам.

– Всё записал!

– Ну и для сугреву и аппетиту Варваре Глебовне оформи.

– Сейчас всё будет!

– Значит, вы, Тихон Аристархович, ресторатор? – спросила Варя, как только Налим-Никодим расторопно испарился.

– Да куда там! – Тихий откинулся на спинку стула. – Трактирщики мы. Куда нам до рестораторов. Мы по-простому.

– Трактирщик, – улыбнулась Варвара. – Прямо вот так и представляю вас, Тихон Аристархович, с балалайкой, и в такой рубашке… красной, с застёжкой у шеи сбоку – не знаю, как называется.

– Косоворотка, – подсказал Тихон. – И картуз, да?

– Картуз? Это что, штаны такие?

– Кепка, – ухмыльнулся Тихон.

– Ты владелец? Или управляющий? – Варя решила не церемониться и задавать вопросы в лоб. Какие уж тут церемонии – когда он ее за грудь и задницу успел полапать?

– И то, и другое.

Тут вернулся Никодим Иваныч. В руках он держал поднос, с которого ловко поставил на стол какую-то мензурку с тёмно-красной жидкостью, крохотную рюмку и блюдце с парой микроскопических бутербродов – чёрный хлеб с салом. Варя с изумлением уставилась на стеклянную ёмкость – формой и размером она напоминала лабораторную колбу, из которых они, будучи студентами-медиками, пили спирт как раз в лаборатории. Закусывая семечками.

– Скромно тут у вас, Тихон Аристархович, – хмыкнула Варвара. – Из пробирок пьёте.

– Это, сударыня моя Варвара Глебовна, называется шкалик, – Тихон ловко наполнил маленькую рюмку. – Прошу.

– Что это? – Варя подняла рюмку и посмотрела на свет. Жидкость переливалась всеми оттенками алого и багряного.

– Настойка смородиновая. От Маргариты Сергеевны.

– Какое-то неправильное имя у нее для вашего заведения.

Варя поднесла рюмку к носу и понюхала. Пахло действительно смородиной. И очень даже ароматно пахло. В животе вдруг заурчало – слава богу, не очень громко.

– Для посетителей она Матрёна Семёновна, – ухмыльнулся Тихон. – Пей давай. Нос у тебя уже красный.

– А ты?

– А мне нельзя, – преувеличенно громко вздохнул Тихий. – Я за рулём. И в последнее время до уныния законопослушен.

Она хотела еще что-то спросить, но из рюмки пахло так соблазнительно, что Варвара решила отложить расспросы на потом. Выдохнула и выпила залпом. А потом еще раз выдохнула – от удивления и даже восхищения, облизнула губы и уставилась на своего визави.

– Намёк понял, – рассмеялся Тихон. И тут же снова наполнил рюмку. – Вкусно?

– Обалдеть как!

Вторая рюмка тут же улетела за первой. Сладкое тепло поползло от желудка вверх. А жизнь-то налаживается.

– Закусывай давай, – снова рассмеялся Тихон. А потом капнул себе в ее рюмку чисто символически, выпил и зажмурился от удовольствия. – Ох, Марго, умеет ведь!

И тут принесли уху. Пахла она божественно, пар от нее шёл фантастический. И Варя поняла, что фраза про собачью упряжку была, возможно, не просто фигурой речи. Аппетит проснулся совершенно зверский.

– Налимья, значит? – Она повела носом, пока Никодим Иванович расставлял тарелки.

– Она самая! – улыбчиво подтвердил тот.

– Из того самого налима? – уточнила Варя.

Никодим вопроса не понял, а Тихон расхохотался.

– Нет, налим енисейский.

– Откуда тут енисейский налим? – изумилась Варвара.

– Из Енисея, матушка, из Енисея, – Тихон взял ложку. – Что у вас с географией, Варвара Глебовна?

– Нормально у меня с географией, – огрызнулась Варя.

Хотела развить свою мысль, но вместо этого пришлось ответить «спасибо» на дежурное «приятного аппетита» от Никодима. А потом она машинально положила в рот первую ложку. И ей стало совсем не до разговоров. Кажется, она ничего в жизни вкуснее не ела. Или это просто она такая голодная? В общем, главным стало – не чавкать.

– Волшебник! – сыто выдохнула Варя спустя несколько минут. – Маг и кудесник! Я чуть язык не проглотила.

– Рады стараться, – улыбнулся Тихон. – Как там поживает собачья упряжка?

– Урчит от удовольствия.

– Солянку осилит?

Варя прислушалась к своим ощущениям и решительно кивнула. А потом с удовольствием допила смородиновую настойку. И у них с Тихоном наконец-то завязался осмысленный разговор. Про уху, налима, Енисей, нюансы ресторанного бизнеса. Но очень скоро разговор прервался на поданную солянку.

И снова – божественные запахи, в этот раз от чугунной сковородки на деревянной дощечке. Не только пахло, но выглядело всё очень аппетитно. Но попробовать Варвара не успела – Тихон с хмурым лицом потрогал пальцем край сковороды, еще сильнее насупил брови и кивнул стоявшему навытяжку метрдотелю:

– Зови Михаила Александровича.

Варя решила не задавать вопросов и подождать развития событий. Любопытно понаблюдать за Тихим в естественной среде обитания.

Позванный Михаил Александрович оказался высоким бледным мужчиной лет сорока пяти, худощавым и в интеллигентных очках. На шеф-повара, в понимании Вари, походил слабо.

– Михаил Александрович… – Голос Тихона звучал негромко и как-то неприятно, нарочито скучно. – Сковорода должна быть горячей. Солянка должна скворчать. А она еле тёплая.