Сергей Кириенко - Хиромант. Том 1

– Ты с ума сошел?!

– Это лучшее предложение, Катя! Согласишься на стажировку – помиришься с папой! Он тоже тогда успокоится. Ну, а я попытаюсь пока подыскать подработку, чтоб прийти к нему через год, объяснить, что серьезно настроен на будущее!

Отшатнувшись назад, Катя с ужасом бросила:

– Никуда я одна не поеду!

– Котенок…

– Ты слышишь меня?! Не полечу я одна ни в какую Америку! Я останусь с тобой !..

Пару долгих мгновений Сергей еще молча смотрел на любимую – он отчетливо видел, что губы ее всё сильнее дрожат, и уже понимал, что последует дальше.

Притянув к себе девушку, он отчаянно обнял ее:

– Ну, иди ко мне! – Он почувствовал, как ее напряженные пальцы вцепились в него, и попробовал выправить ситуацию. – Мы придумаем что-нибудь… Мы подумаем вместе и обязательно что-то придумаем, да?

Через миг он услышал, как девушка всхлипнула, и принялся гладить ее по плечам:

– Кать, не плачь!.. Ты же знаешь, что я «умираю», когда ты так плачешь!..

* * *

В просторной столовой гремела посуда. Голоса трех десятков студентов сливались в сплошное гудение. Застыв за столом, Сергей отрешенно ел шницель, не глядя на лица знакомых. В его темном взгляде еще полыхали остатки того напряжения, с которым он сутки назад разговаривал с Катей. Всё его окружавшее казалось настолько «далеким», что он не заметил Виталика, что прошел по проходу от кассы.

– Ты чего меня не дождался? – Виталик поставил на стол свой поднос и уселся напротив Сергея.

– Спешу я!

– У меня к тебе разговор.

– Ну, давай!

– От котлеты-то оторвись! Разговор очень важный!

– Валяй! – мрачно бросил Сергей, но котлету не бросил.

Виталик придвинул к себе чашку с супом, но не стал пока есть, а склонился к Сергею:

– Серега, ты сколько пар в этом месяце пропустил? Половину, не меньше? Плюс столько же «лаб»?

– Ну, и что? – равнодушно ответил Сергей, не совсем понимая, к чему сейчас клонит Виталик.

– А то! – друг поправил очки. – Меня секретарша декана поймала вчера. Так она мне сказала, чтобы я тебе передал, что тебя хочет видеть декан. Это срочно!

– Ну, хорошо. Если хочет – увидит!

– Серег, я б спокойно вот так не сидел!.. – На секунду Виталик внимательно огляделся по сторонам, словно лично желая удостовериться, что никто не подслушивает. – Ты же знаешь, что у меня с этой Людкой, секретаршей декана, нормальные отношения?

– Знаю.

– Так вот секретарша сказала, что декан, когда говорил ей найти тебя, чуть слюной не плевался! Так что просто беседой ты здесь не отделаешься!

Отодвинув тарелку, Сергей поднял взгляд над столом и какое-то время смотрел на Виталика, а затем вдруг поморщился:

– Хватит, Виталя! За простые прогулы из универа не отчисляют! Здесь главное – сессию вовремя сдать, а со сдачей зачетов у меня всё в порядке всегда!

– Может быть, – согласился Виталик. – Только знаешь, чего я скажу? Не тяни! Сходи туда прямо сегодня. А то, если будешь затягивать, декан еще больше рассвирепеет!

– Ну, ладно, – Сергей снова взялся за вилку. – Схожу… Ты не парься, Виталя!..

* * *

Пройдя десять метров по коридору, Сергей вошел в приоткрытые двери приемной. По моде одетая девушка, сидящая за столом у окна, подняла от бумаг свой задумчивый взгляд, но не сразу узнала вошедшего. Когда же узнала, по лицу ее промелькнула тревога.

– Рябинин?

– Привет! – Он кивнул на закрытую дверь, на которой висела табличка «Декан». – У себя?

– Ты чего натворил?

– Натворил?

Секретарша декана проворно скользнула из-за стола. Оказавшись напротив Сергея, обвела его взглядом и тихо шепнула:

– Я никогда его таким раньше не видела!.. – Машинально поправив прическу, кивнула. – Жди здесь!

Постучавшись в закрытую дверь, приоткрыла ее:

– Антон Николаевич, можно?

Из кабинета немедленно прозвучало почти неразборчивое: «Что у тебя?», секретарша открыла дверь шире и боком скользнула в нее. Через пару мгновений дверь снова закрылась…

Оставшись в приемной один, Сергей сделал шаг к кабинету и с четверть минуты прислушивался, но не мог разобрать ни единого слова – лишь резко взрывающийся в интонациях голос декана пробивался порой из-за стенки… Наконец, прозвучали шаги, дверь опять распахнулась – секретарша шагнула в приемную и, не глядя уже на Сергея, испуганно прошептала ему:

– Заходи!

Машинально поправив свой свитер, Сергей сделал шаг за порог. Через миг разобрал, как захлопнулась дверь за спиной, и увидел сидящего за столом человека с залысинами.

– Антон Николаевич, здравствуйте! – Сергей постарался, чтоб голос его прозвучал поуверенней. – Вы меня вызывали?

– Рябинин? – декан посмотрел на вошедшего и продолжил негромко, однако Сергей вдруг почувствовал, как от ровного тона декана его ноги стали тяжелыми. – Да, я хотел поговорить с вами еще в понедельник. Но вы, очевидно, в эти дни в университете не появлялись? А объявление висит на доске в коридоре!

Указательный палец декана протянулся к стене.

– Но, Антон Николаевич, видите ли…

Сергей попытался сказать, но его собеседник не дал ему это сделать:

– Вот статистика посещений вами занятий за полтора месяца этого семестра. – Декан приподнял со стола лист бумаги. – Почти шестьдесят процентов лекций и семинаров пропущены. Половина лабораторных заданий не сделана… Вы можете объяснить эти пропуски?

Взгляд Сергея упал на бумагу в руке собеседника, а затем вдруг… скользнул на ладошку…

«Сидящий на валуне машинально нахмурился:

– … Мог ли я объяснить ему, почему пропускал эти лекции? Разумеется, да! Вот только не думаю, что его бы удовлетворили мои объяснения…

Рассказчик помедлил.

– После того как я увидел знак смерти на руке своего друга детства, я испытал настоящее потрясение, потому что отчетливо понял, что спасти его уже невозможно, но одновременно с этим почувствовал, как в голове у меня словно сорвало какую-то «планку». Я ощутил непреодолимое желание узнать еще больше о линиях рук, чтоб попытаться предупредить об опасности тех, кого еще можно спасти!.. Я начал осматривать руки людей с еще большей энергией. Я ходил всюду, где мог получить доступ к ладоням. За один лишь сентябрь я осмотрел больше рук, чем за всю предыдущую осень, однако чем больше ладоней осматривал, тем больше хотел я увидеть. Это стало для меня своего рода наркотиком! Я чувствовал, что у меня дар к хиромантии, и чем больше в нее погружался, тем больше хотел узнать нового. Я попросту не заметил, как в какой-то момент стал посвящать хиромантии не только вечернее время, но и дневные часы, и, соответственно, стал пропускать много лекций… Впрочем, меня это уже не особо тревожило. Чем больше я изучал хиромантию, тем меньше меня интересовала наука – я стал отдаляться от физики и всего, с нею связанного…»