Василий Пряхин - Ночная прогулка

– Ты плохо выполняешь обещания, помнишь?

– Я исправлюсь.

– Выпью одну, нет, две кружки горячего какао – и сразу обратно.

Лиза оценила скромные владения Виктора. Тесная однокомнатная квартира на третьем этаже построенного в прошлом веке панельного дома, была отремонтирована и обустроена под строгим контролем и непосредственным участием бывшей женой Виктора.

Гармонично и просто, без лишних деталей и хлама, говорила Евгения и часто корила мужа за барахольный стиль.

Чтобы скрыть обшарпанный скрипучий паркет, Евгения уговорила мужа расстелить линолеум теплых бежевых оттенков, стены оклеить однотонными обоями (без всяких закорючек и аляповатых цветов), красок добавить за счет интерьера и портьер, потолок побелить и украсить причудливыми лампами.

И все получилось, по скромному мнению Виктора, идеально. Особенно когда молодожены стали обставлять гнездышко техникой, мебелью и прочей домашней утварью.

В тесном коридоре нашлось место для миниатюрной открытой вешалки для одежды, подставки для обуви, настенного квадратного зеркала, обрамленного позолоченной рамкой и обитого тканью в викторианском стиле пуфика, на котором лежала обувная ложка.

В комнате выделялся украшенный желтыми подушками пепельно-серый угловой диван с деревянными ножками. Над диваном, по центру, нарисованный карандашом портрет Евгении. Напротив – белая гостиная стенка с множеством ящиков и шкафов для хранения верхней одежды. Единственный свободный угол у окна занимало кресло, рядом – высокий желтый торшер с белым абажуром и журнальный столик. В центре комнаты – прямоугольный белый ковер.

– Вы живете один? – спросила Лиза, когда помыла руки и уселась на кресло, спрятав босые ноги в тапочки не по размеру.

Дома было тепло и уютно.

– Сейчас, да, – ответил Виктор, готовя шоколадный напиток на кухне.

– А кто эта красивая тетя?

– Ты говоришь про портрет?

– Ага.

– Моя жена.

– Как её зовут?

– Евгения.

– Как мальчиков. Она красивая. Очень. Такие длинные волосы. А кого они цвета?

– Цвета солнца.

– Ого. Где она?

– Э…

– Умерла? Только не говорите, что она умерла! Ненавижу смерть!

– Нет, Лиза, она не умерла. Дай ей Бог здоровья.

– А у меня папа умер. Вот. Я правда, его ни разу не видела. Поэтому и не скучаю, как по маме. Но решила: что смерть буду ненавидеть. Надо же какая бяка эта смерть, взяла и забрала моего папу. Так ведь нечестно. Я играла бы с ним. Честно скажу: любила. А она забрала его. Эгоистка. Так меня мама часто называет. – Молчание. И вопрос. – Тогда почему ваша жена не здесь? Уехала и скоро вернется? Я угадала?

– Все очень сложно. Не просто объяснить.

– Вы попытайтесь, а то я совсем запуталась. И я не из глупых.

Виктор вышел из кухни, держа в руках две кружки с горячим шоколадным напитком, и поставил их на журнальный столик.

– Что будешь кушать? Что любишь?

– А конфеты у вас есть?

– Сейчас принесу.

Набив рот шоколадными конфетами «Ромашка», Лиза с шумом отхлебывала какао и успевала повторить вопрос:

– Так где ваша жена?

– Уехала в другой город. Живет с другим дядей. Она рада переезду.

– А с вами ей было невесело?

– Наверное, нет, раз ушла.

– Вы любите её?

– Да, – без раздумий ответил Виктор, продолжающий любить Женю по сей день, даже не смотря на то, что прошло два года после развода.

– А она – не любила, да-да. Я знаю. Поэтому у вас такие грустные глаза.

– Откуда ты все знаешь, маленькая леди?

– Как откуда? Вы знаете, сколько мне лет?

– Пять.

– Ну уж пять, тоже мне нашли малышку. Мне уже почти шесть! – гордо объявила Елизавета. – Исполнится двадцать третьего августа. Запомните эту дату. Я буду ждать подарка от друга.

– Я запомнил.

– Большого подарка. Я люблю большие подарки. А вы любите?

– Каждый любит подарки.

– Когда у вас день рождение?

– День рождение…

– Когда? Я хочу знать, чтобы и вам чего-нибудь подарить.

– А если скажу – сегодня, ты поверишь?

– Нет.

– Это правда.

– У вас сегодня день рождения? – Ее глаза изумились и смешно округлились.

– Да.

– В день рождение без гостей, подарков и праздничного торта? Что это за такое день рождения, ничегошеньки не понимаю? Вы взрослые такие странные.

– И так бывает, Лиза. Особенно, когда начинаешь работать.

– Не надо мне про работу! Не хочу слышать! Моя мама целыми днями работает, круглые сутки.

Лиза поднялась с кресла и посмотрела прямо в глаза Виктора.

– Завтра вы встанете пораньше, чтобы купить щенка. Это первое. Хорошо?

– Хорошо.

– Потом приготовите чего-нибудь вкусненького. Купите торт. Это второе. А третье – позовете гостей для празднования вашего рождения. И меня тоже. И мою маму пригласите.

– Хорошо.

– Классно я придумала?

– Классно.

– А сейчас я буду петь песню.

И Лиза спела. А потом начала дергать Виктора за уши. Она кричала и смеялись.

Это было лучшее день рождение за последние годы.

Что-то внутри Виктора открылось.

Обрубленное и обугленное сердце вновь забилось.

***

После шумного ужина с криками, воплями, смехом – не обошлось и без приключений, Кирюша умудрился порезать палец под дикий гогот Арсения – наступило затишье, мальчики пошли смотреть очередное нелепое ток-шоу по телевизору и заснули.

– Ох, лучше бы вы не спали, сорванцы, – шептала Анастасия, – вас ночью не уложить.

И поцеловала детей в щеки, заботливо укрыв легкой простыней.

Когда Анастасия прибралась на кухне, она посмотрела на часы.

18:30.

Опаздывает верный муж, подумала она и включила ноутбук, чтобы посмотреть время начала репетиции творческого коллектива «Куролесица». Пьеса называлась – «Мой мальчик». Настя написала её год назад.

Закончив с красным дипломом Высший Театральный Институт имени Свердлова, Анастасия устроилась в городской Дворец Культуры руководителем театрального юношеского коллектива «Лето белого коня». Временное название Анастасия позаимствовала из классического рассказа о свободе юности американского писателя армянского происхождения Уильяма Сарояна, но после успеха первой пьесы, которую она сочинила за две недели на седьмом месяце беременности, взяв за основу этот именитый рассказ, больше не было сомнения в названии коллектива.

В этом году коллективу «Лето белого коня» исполнялось бы десять лет.

Годы бурлящего карнавала жизни.

Казалось, еще вчера она просила у администрации города дополнительных денег на костюмы, декорации для второй пьесы «Ведьмы», которая провалилась особенно шумно после первого успеха. Один из местных критиков, Шаляпин Эдуард Хакиевич, назвал пьесу – «никчемной пустышкой, не смешной и не страшной». Но неудача не сломила, а как показала история, еще больше закалила Анастасию, ее стальной характер. Анастасия любила повторять, неудача с «Ведьмой» помогла ей отделить хорошее от посредственного.