Галина Маркус - Цвета индиго

– Но вы… те, кто в горах… если вы там не выживете… если земляне найдут способ до вас добраться – а они найдут! – никого из вас больше не останется.

– Патрисия, но мы же еще не погибли, а только ушли в горы. Мы растим ствол из корня, а не корень из веток. Это будущее, о котором ты говоришь, еще не наступило, и, возможно, никогда не наступит. Как же оно может влиять на наши решения?

– А если оно наступит?

– Тогда илле примут решение, стоит ли сохранять себе жизнь такой ценой.

– Но… разве жизнь – это не благо, которое надо защищать любой ценой?

– Жизнь, несомненно, благо. Но не абсолютное. Любая вещь берется и сравнивается с другой, только тогда будет видна ее истинная ценность. Жизнь это благо, но есть благо важнее и ценнее. Если жизнь сравнивается с ним – то ею приходится пожертвовать.

– И что, так рассуждают все? Или это только твои мысли?

– Мое дерево росло отдельно от других деревьев, и я не знаю, куда тянутся их ветви. Это ветви моего ствола, но я думаю, мой отец ответил бы так же. За остальных я говорить не берусь.

– Но подумай сам: ведь вы хранители своей силы и этих вот знаний, а они уйдут вместе с вами, это благо пропадет навсегда.

– Ничего не умирает, Патрисия. Есть простые законы, которые ты, наверное, знаешь. Любая энергия превращается во что-то. Чем выше и лучше были наши силы и знания , тем выше и лучше будет то, во что они преобразуются. Но, конечно, – грустно добавил он, – если бы можно было плыть по реке жизни, не изменяя Силам, это было бы настоящим благом. Однако мы его лишены. И все же я надеюсь, что воды вынесут нас к новому благу, иначе зачем бы они текли…

– Все, хватит! – взмолилась Патрисия. – Оставь свои воды… реки и ветки! Дай мне подумать.

Надо просто найти практический выход, повторяла она себе. Некоторое время оба молчали.

– Если ты поможешь мне бежать, – неожиданно услышала она у себя в голове, – они тебе отомстят?

«Наконец-то дошло!» – хотела съязвить она, но не стала. За ее жизнь уже и сейчас не дать и монетки – той самой, которую показывал Леон.

Хотя – не совсем так. Если бы Стар согласился отдать Дар – то да, лишние свидетели будут не нужны, дело-то уникальное. А вот если парень откажется, его просто убьют и забудут. И тогда… тогда у нее появляются шансы. И Семен за нее похлопочет, все-таки не чужая, он у них там не последний человек… да и тайна уже потеряет смысл, подумаешь, кто-то получит всего лишь гамес, таких на Илии пруд пруди. В какую-то долю секунды у нее мелькнула мысль, что можно еще передумать, ведь она действительно не знает, как помочь ему сбежать.

Пат скривилась, словно дотронулась до чего-то мерзкого.

Мать как-то недовольно сказала о ней: «Рассудок у Патрисии есть, беда в том, что она слушается не его, а только своих желаний». Пат усмехнулась – вот и продолжим в том же духе.

– Они не догадаются, – как можно увереннее сказала она. – Никто не поймет, что я в этом замешана.

– Поэтому твой зеленый так пожелтел сейчас, а синий стал белым? – тихо спросил Стар.

– Прекрати следить за моими цветами! – рявкнула Пат. – Когда хочу, тогда и желтею! Вот, смотри лучше, что я придумала…

***

Действовать надо было быстро. Заговорщики начинали беспокоиться: никаких результатов Пат им не демонстрировала. Внешне ее общение с парнем происходило так: они завтракали, беседовали о разных земных понятиях – вроде как она его обучала, потом она начинала «уговаривать» его отдать Дар, он обещал подумать, а потом якобы спал по полдня – так было проще разговаривать мысленно. Правда, этому у нее находилось объяснение: светлая часть суток на Илии гораздо короче, и у Стара сбился режим дня.

У парня оказалась феноменальная память и потрясающее пространственное мышление. Уже после первого их визита в торговый центр он смог восстановить мысленно все, что осталось за пределами его зрения, в точности описал Патрисии все входы и выходы. А через неделю они уже знали, что мужской туалет на самом верхнем этаже окнами выходит на площадку для селипланов. Стар на глаз определил материал, из которого сделано окно и заявил, что сможет легко открыть или пробить его. Но одного его в туалет не отпустят, кто-нибудь с ним да пойдет.

Планы они строили долго, разговаривали много, а про сам побег теперь и вспомнить-то было нечего. Тем более что Патрисия в нем практически и не участвовала.

В очередной визит в торговый центр – Стару удалось, наконец, изобразить свой интерес к покупкам земных предметов, – он попросился в туалет, и с ним отправился сам Невидимка. В то время как Патрисия отвлекала остальных, рассказывая Семену, как устала от этого бестолкового парня, в туалете, судя по всему, все пошло по намеченному (рассказ Невидимки потом это подтвердил).

Стар обратился к нему и тихо сказал, что уходит. Потом повернулся и, не притрагиваясь, одной силой мысли выдавил стекло. Позвать на помощь Невидимка не успевал и сразу кинулся на мальчишку, выхватив оружие, но Стар оказался быстрее – он защищался. В тот же момент Невидимка осел на пол и просто заснул.

Выйдя через окно, Стар не побежал к парковкам, как подумали, опомнившись, его охранники. Они разделились: одни бросились прочесывать крышу, другие взлетели в попытке найти и догнать угнанный, возможно, селиплан. Стар к тому времени уже спустился на лифте вниз, а оттуда – в городскую подземку. Клипса с самого начала была у него в кармане. Система, разумеется, отреагировала так, словно в подземку зашел Леон.

В точности выполняя указания Патрисии, Стар, отлично представляя карту города, доехал до старого вокзала и сел в обычный робот-автобус. До этого момента ему удалось несколько раз связаться с Патрисией, но где-то посередине его поездки, как они и предполагали, их связь прервалась. Но Пат очень надеялась, что и дальше все прошло гладко.

Парню предстояло пересесть на поезд-виджетор, а потом – денег на карте Леона хватило бы на сотню таких путешествий, – в обычный пассажирский самолет. Затем перелететь через океан, а там перебраться на любой общественный селиплан, следующий до местного космопорта.

Страну назначения Патрисия выбрала из трех соображений. Во-первых, она недавно летала по этому маршруту, и могла описать его в подробностях. Она хотела даже преподать Стару основу местного языка, но не успела. Впрочем, парень заверил ее, что с языком он разберется сам – Патрисия поняла, что это как-то связано с его способностями, и решила не удивляться.

Во-вторых, страна эта оставалась одной из нескольких «темных зон», не спешащих подключаться к Всемирному Контроллеру, а значит, после пересечения ее границы чип из всемогущего средства обнаружения превращался в простое удостоверение личности и обычный кошелек. Космопорт там тоже функционировал обособленно от всеобщей системы безопасности, до сих пор осуществляя собственные вылеты. Проверить несоответствие данных пассажира, к примеру, указанному в чипе возрасту, мог только «живой» сотрудник полиции, и то, если человек чем-то вызвал его подозрения. Патрисия как раз недавно читала про эти несостыковки – как это мешает мировому порядку.