Галина Маркус - Цвета индиго

– Да, – спокойно ответил Кетл. – Горы черпают воду из своих корней и выпускают ее из щелей там, где мы просим.

Потрясенная, Пат надолго умолкла. Кто они такие, что горы отдают им воду, а камни разжигают для них огонь?

Еще общаясь со Старом, она решила взглянуть на этот их Дар с высоты цивилизованной науки. Врожденные способности илян – результат их многовекового гармоничного сосуществования с окружающим миром. Близость с природой позволяет им проникать, подключаться к ее энергетике – к так называемым «Силам». Каждый из них сам является частью этой природы, а значит, их силы – это тоже естественное ее проявление через них. Но при этом они – такие продвинутые – почему-то верят в их трансцендентный источник, и почитают эти природные силы, как личностей. Самый настоящий религиозный анахронизм!

От факультатива по истории земных религий Патрисия отказалась. На других планетах – свои верования, и знание древних религий и других заблуждений человечества лишь нарушит чистоту эксперимента – захочется проводить параллели и делать преждевременные выводы.

Конечно, и сейчас на Земле никто не запрещал верить во что угодно, если это не вредит окружающим. Но государственной поддержки такая практика не встречала – люди, способные подстраивать свою жизнь под подобную ерунду, не могут быть достаточно дисциплинированы и четко соблюдать законы Контроллера. Правительство даже собиралось законодательно заставить таких чудаков регулярно отмечаться и проходить психологическое освидетельствование.

У Патрисии в семье тоже был свой чудак – точнее, чудачка. Еще девочкой Пат стыдилась, что ее бабушка – такая умная и образованная, – так любит легенды. Патрисия не хотела ее обижать и делала вид, что слушает ее, когда та читала ей сказки по вечерам. И вот, оказывается, кое-что из этих сказок запечатлелось у нее в голове. Потому что в словах Кетла об отдающих воду скалах ей послышалось что-то величественное… Как говорила бабушка, «библейское»… И даже как-то страшновато стало.

– Наверное, для этого требуется кто-то, обладающей большой силой? – пораженная, прошептала она.

– Если ты спрашиваешь, любой ли, кто имеет Дар, может просить горы, то да, теперь любой.

– Теперь?

– Кто-то должен быть первым, чтобы найти нужное знание в источнике всех знаний, и поделиться им с другими.

Его сиреневый, она это ясно видела, светился очень красиво и ярко.

– Этим первым был ты? – внезапно догадалась она.

– Да, – коротко ответил он после небольшого молчания.

– Это и есть твоя работа? Извлекать нужное знание? Это и называется «быть ученым»? – допытывалась она.

– А у вас это слово значит иное?

– Гм… пожалуй, в целом именно это и значит, – подумав, решила она. – А почему тебе не нравится, когда тебя называют «дором»?

Долгая-долгая пауза.

– Теаюриг прав, – произнес он, наконец, странным голосом, – для многих открытий тебе не требуется труда. Ты познаешь суть вещей изнутри.

Она по-прежнему не была уверена, что это комплимент. А на вопрос он ей так и не ответил…

А ведь этот профессор, похоже, совсем не прост даже по местным критериям и занимает тут особое положение. И при этом вынужден сейчас готовить напитки, кормить и устраивать ночлег для какой-то землянки. Наверняка он ужасно зол, хотя хорошо это скрывает.

Тем временем дор, кажется, перелил сверкающую субстанцию в другой сосуд, а потом подошел к Пат и вложил ей в руку глубокую чашу без ручки, теплую, но не горячую, так что ее можно было спокойно держать. Пат доверчиво поднесла чашу к губам и сделала глоток. Напиток оказался несладким, напоминающим травяной чай, не горьким и не терпким, без ярко-выраженного вкуса, но с очень приятным запахом вроде того, снаружи пещеры. Тепло разлилось по всему телу Патрисии. Ей действительно расхотелось есть, а все страхи куда-то исчезли. Она поставила чашу рядом с собой на скамью, если это была скамья, и с удовольствием откинулась к стене, ощущая умиротворение и покой.

Силуэт дора Кетлерена переливался неподалеку, кажется, он тоже пил или что-то убирал. Патрисия лениво прикрыла глаза, словно находилась у себя дома на мягком диване – вот-вот задремлет. Усилием воли она разлепила веки и увидела… ничего не увидела! Ее провожатый нигде больше не мерцал, он сбежал, он куда-то делся!

– Кетл! Кетл! Где ты? – завопила она, судорожно отыскивая его силуэт.

Ни шороха, ни шагов в ответ. А вокруг снова полная чернота, хоть глаза выколи. Она вскочила, заметалась по пещере, сшибая неизвестные предметы, в поисках выхода, но только натыкалась на стены. Паника захватила ее. Все предстало перед ней с ужасающей ясностью: ее завели сюда, напоили и бросили здесь одну! Одну, навсегда лишенную зрения, на чужой планете, на страшном расстоянии от Земли, на огромной высоте, в горах, в черной пещере, откуда ей никогда не выбраться, никогда не спуститься вниз – даже к этим чуждым ей существам. Никого, никого, никого вокруг!

Есть ли конец у этой пещеры, может быть, она уже углубилась в самые недра горы? Она кинулась обратно и тут же врезалась во что-то светящееся. Точнее в кого-то – паршивый профессор! Она вцепилась в него, чтобы не дать снова сбежать.

– Я не могу, куда ты ушел?! Я не могу тут! Верни мне зрение! – истерично орала она.

Наконец, выдохлась и некоторое время слушала недоуменное молчание Кетла.

– Ты захотела спать, и я пошел устроить тебе ночлег, – наконец, соизволил ответить он. – Отпусти меня, Паттл Исия, и скажи, чего ты так испугалась.

Но Пат только слегка ослабила хватку.

– А ты не уйдешь? Пожалуйста… никогда так не делай… не уходи, пожалуйста! Я… я боялась, что ты бросишь меня здесь, одну.

Его цвета непонятно мерцали.

– Наверное, люди поступают так друг с другом, – произнес он, сделав логический вывод.

– Я не могу тут… в пещере… – внезапно для самой себя заплакала она, понимая, что опозорилась окончательно.

Теперь ее будут считать трусихой. Она усилием воли отпустила его одежду и сказала жалобно:

– Прости… но здесь… здесь так темно. Весь твой успокоительный чай насмарку.

– Даже если я верну тебе зрение, ты ничего не увидишь. Здесь действительно темно. Но… – он, казалось, решался, – но ты можешь выйти наружу, ты не пленница.

– А там… там обрыв! Ведь сейчас ночь, да?

– Ты словно дитя, – произнес он почему-то мысленно, и в его «голосе» почудилась улыбка. – Пойдем наружу, и ты увидишь то, чего не видывал ни один землянин.

– И что же это? – опасливо поинтересовалась она.

– Истинный облик небесных светил. Но величие их безмерно. Готова ли ты к этому?

Звезды? А ведь действительно… снаружи сейчас звездная ночь – на чужой планете, высоко в горах – кто еще может увидеть это, кроме нее? Да еще внутренним взглядом, раскрывающим истинную суть вещей?