Галина Маркус - Цвета индиго

– Потому что тебя не было внизу.

– Ты могла позвать меня прямо, но ты молчала, даже рискуя погибнуть. Скажи, этому есть земное название, или только твои корни дают такие разные плоды?

Он по-прежнему испытывал чисто научный интерес. Ну что же… она может открыть ему глаза. Если он еще чего-то не понял о землянах.

– Этому есть название… это не только мои плоды, – усмехнулась Пат.

Она задумалась, как перевести на илинит «тщеславие» или «гордыню».

– Это когда человек хочет показать себя лучше, чем он есть. Хочет доказать, что он сильнее, или умнее, или способнее самого себя. И жаждет, чтобы его за это похвалили.

Она вдруг поняла, что при переводе на илинит явления обнажаются в своей простоте. Вот и сейчас ей открылись собственная ущербность и бессмысленность своего поступка.

Кетл тем временем принялся разбираться в проблеме.

– Это русло надо исследовать от истока. Скажи, земляне понимают, что за все, что дано от рождения, надо воздавать похвалу Силам, а не себе?

– Ну… наверное, не все, но в основном понимают, – соврала Пат, чтобы совсем не шокировать илянина. – Однако разве мы не достойны похвалы за то, чего добиваемся сами в течение своей жизни, правильно используя эти способности?

– Дети нуждаются в похвале, чтобы найти правильное русло. Взрослый же выбирает правильный путь и прилагает на нем усилия себе же во благо. Дерево не хвалят за то, что оно растет. Не идти по пути блага – все равно что не давать корням питать ствол, а стволу – ветки, а веткам – тянуться к небу.

Он помолчал.

– Но я верно понял тебя, Паттл Исия, что земляне могут желать похвалы даже за то, чем они не являются и за то, чего они не добились сами? Разве это возможно? У нас даже дети знают, что это засохшее русло.

– От вас не то что похвалы, доброго слова не дождешься, – буркнула она.

– Я правильно понял тебя, Паттл Исия, – продолжал зануда-дор, – что ради этой лишенной всякой ценности похвалы ты готова была разбиться? Мне говорили, но я не верил, что у землян существует безумие, когда некоторые из них сами подрубают свое дерево на корню, но… Паттл Исия, почему ты сейчас злишься?

– Это я на себя, не обращай внимания, – Патрисия, наконец, нашла в себе силы встать.

Сказать ей было нечего. Надо срочно переводить разговор на другую тему, пока Кетл в своих умозаключениях не решил, что она безумна.

– Прости, но ты велел говорить, если мне что-то понадобится, – быстро начала она. – Я хотела бы умыться. Зубная щетка у меня есть, попроси у своих скал воды.

Вид у него впервые за все время стал растерянным.

– Мне понадобится твоя помощь, – сказал он озабоченно. – У меня только одна умывальная чаша. Пожалуйста, вылепи себе другую сама, пока я приготовлю сок.

***

Дор вручил ей огромный орех, на вид типа бразильского, вскрыл его и показал, что делать. Внутри оказалось не ядро, а вещество наподобие смолы, которая не липнет, – Пат назвала его для себя глиной. Из нее, оказывается, можно слепить что угодно, и застывала она очень быстро.

Патрисия так и не поняла, в чем проблема, если они вымоют руки в одном сосуде, просто поменяв в нем воду – неужели иляне настолько брезгливы? А, ну да, дело небось снова в ее белой коже… Ей захотелось сказать ему какую-нибудь колкость по этому поводу, но она удержалась.

Сидя у входа поближе к свету, она послушно и старательно лепила, увлекшись процессом. Получилась красивая большая чаша. Пат украсила ее края симпатичным орнаментом – в глупом расчете на похвалы, которые тут не выдаются. Чаша застыла прямо у нее на глазах. Кетл, управившись с приготовлением утреннего напитка, поставил свою чашу на пол рядом с изделием гостьи, принес воды в высоком сосуде и наполнил оба «умывальника».

А потом почему-то остановился, словно его отключили. Глаза у него стали печальными, и вид его впервые за все это время навел на мысли о длинной жизни и тяжелом опыте. Пат видела, что он забыл о ней, к тому же ей не хотелось заниматься при нем гигиеной. Она решительно взяла свою чашу и, стараясь не разлить, направилась к себе в закуток. Дор при этом словно очнулся, поднял голову и нахмурился. Однако ничего не сказал.

Умывшись и почистив зубы, Пат, не спрашивая, вылила использованную воду в туалет, а чашу оставила у себя в углу – пусть уж все ее личные вещи будут в одном месте. Потом спокойно и тщательно разобрала рюкзак, благо свет у нее теперь имелся – она пристроила фонарик на манер люстры, заложив его за каменный выступ на потолке. И даже переоделась: как же приятно ощущать на себе свежую одежду!

Вернувшись, (фонарик, как свою главную ценность, она прихватила с собой), Пат получила на завтрак напиток в глиняной чашке – не в такой, как вчера, а c широкой и длинной ручкой. Странно, что он не заставил ее лепить себе еще и чашку – наверное, нашлась запасная. Напиток из плодов оказался прохладным, густым, сладковатым, но не приторным, и напоминал персиковый сок с мякотью. Липовый запах он сохранял тоже, но, в отличие от вечернего, освежал и бодрил. Кожу от плодов Кетл не выбросил, а вынес наружу, уложив неподалеку от входа.

– Ригазы – большие птицы, – объяснил он ей, – получат ее в пищу.

Патрисия сразу представила себе похожих на драконов существ.

– А где вы моетесь? Я имею в виду, целиком, – спросила она.

Вопрос к тому времени, чего скрывать, стал актуальным. У нее имелся еще один комплект одежды, а тот, который она сняла, не мешало бы постирать.

– У других илян в горах есть озеро, далеко внизу, – ответил дор. – Но оно холодное. Я сам спускаюсь туда очень редко. И главное, ты не сможешь совершать омовение там, где это делают мужчины.

– Ладно, тогда где?

– Под садом, немного ниже, есть травяная лагуна, она питается дождевой водой.

– Здесь бывают дожди? Часто?

– Когда мне надо полить сад.

– Тебе надо полить… Ты что, сам вызываешь дождь?

– Разве я не могу сделать то, что может любая женщина с помощью гамеса?

– Ты читаешь для этого какие-то заклинания? – Патрисия начала припоминать все, что знала о земных шаманах.

– Заклинания? – удивился он. – Зачем мне испорченный гамес, если достаточно изменить движение воздушных масс так, чтобы влага, собранная с земли, пролилась в нужном месте?

Он указал на потолок – в то самое кривое отверстие.

– Некоторое количество воды попадает в пещеру. Этот сток устроен так, что вода собирается в резервуар, – объяснил он. – Ее можно использовать для умывания, очищения одежды или посуды, но ее недостаточно для настоящего омовения. В горах не так много естественных водоемов, отдающих влагу, которая станет дождем, – я не могу быть расточительным и постоянно собирать ее для себя. Горы и так отдают нам чистую воду для питья, мы должны быть бережливыми.