Галина Маркус - Цвета индиго

Возмутиться она не успела – на летное поле уже приземлялся маленький допотопный вертолетик. Семен и Невидимка проверили оружие – остальная охрана сидела в другом селиплане. «От сюрпризов», – пояснил Семен. Интересно, подумала Пат, что сейчас чувствует этот мальчик, похищенный из своего дома, вывезенный с родной планеты, без всякой защиты, помощи и сочувствия. Несомненно, он их всех боится и ненавидит.

***

В селиплане Патрисия не успела как следует его разглядеть. Да и специально не стала – начинать общение лучше без посторонних. И вот они, наконец, остались одни, если, конечно, забыть про наблюдение.

Парень застыл на месте, как только вошел. Одели и постригли его по-земному, и выглядел он намного старше своих земных ровесников. Да что там, он совсем не походил на подростка, скорее, на взрослого юношу, студента лет восемнадцати, и Пат испытала легкую панику: что она будет с ним делать, как обращаться?

Про «симпатичный экземпляр» Семен не соврал и описал его внешность довольно точно. За годы учебы и работы Патрисия насмотрелась на внеземных представителей, иногда очень странных и необычных. Но в случае с илянином удивляли как раз не отличия, а сходство. Его можно было спокойно принять за европейца с азиатскими корнями. Метис – очень красивый метис, не более того.

Вот только глаза. Не земные, а привыкшие видеть иное, и иначе. И сейчас он тоже ее изучал – очень внимательно, хотя и не угадаешь, что означает его взгляд. Про мимику Пат ничего сказать не могла – его лицо оставалось пока неподвижным, как и он сам.

Она смотрела на него очень спокойно, стараясь не отводить глаз. Пульт с тревожной кнопкой Патрисия демонстративно бросила на тумбочку в коридоре. Она не стала напоминать об этом Семену, но гипнозу она не поддавалась, хотя кто знает этих илян? Но мальчик и не пытался ее загипнотизировать – это она поняла.

– Давай знакомиться, – произнесла, наконец, она на илините, не выдержав долгой паузы. – Меня зовут Патрисия, можно Пат. А тебя?

Парень молчал. Она повела рукой в сторону комнаты и первая сделала туда шаг, наплевав на инструкции и повернувшись к гостю спиной. И только войдя, убедилась, что он последовал за ней – настолько неслышно он двигался.

– Ты можешь сесть, – Патрисия указала ему на диван.

Он подошел и сел – так же прямо, как и стоял.

«Интересно, насколько сильный у меня акцент?» – подумала она.

– Ты хорошо меня понимаешь?

Снова молчание в ответ. И неотступный изучающий взгляд черных, больших, по-японски раскосых глаз.

Ей стало не по себе, но она старалась держать марку.

– Наверное, ты голоден, – полуутвердила она. – Я не знаю, что ты любишь, и чем тебя здесь кормили. У меня есть картофельный рулет и салат. Будешь?

Снова тишина.

– Подожди меня здесь, я разогрею.

Она позорно сбежала на кухню, чтобы просто спокойно вдохнуть, и уже ставила в пневмопечку вчерашний ужин – другой еды она заказать все равно не успела бы, – как услышала вдруг четкий голос. Голос прозвучал не за спиной, а у нее в голове. Что это – она сходит с ума?

« Здравствуй, Патрисия », – негромко произнес голос на илините.

Она дернулась было, но голос тут же добавил:

« Не оборачивайся, пока я не заговорю вслух ».

« Хорошо …» – мысленно ответила Пат и тут же изумилась, как это у нее получается.

– Я хочу есть, – это было произнесено вслух.

Он снова вошел неслышно, Патрисия обернулась, изобразив на лице радость и тут же пригласила гостя за стол. Мальчик сел, положив руки перед собой, и продолжил неотрывно смотреть на нее.

Она поставила перед ним тарелку.

– Ты такое когда-нибудь ел? Я могу заказать что-нибудь еще.

– Мне все равно, – был ответ.

Мимика у него при разговоре менялась – лицо оказалось подвижным, но все таким же суровым. Однако глаза жили собственной жизнью – продолжали изучать Патрисию.

– Как тебя зовут?

– Стар.

– Красивое имя. На одном из земных языков означает «звезда».

Парень спокойно взял вилку и нож, как знакомые инструменты, отрезал кусочек рулета и отправил в рот.

Приходилось так и разговаривать – не отводя от него глаз (вдруг это плохой признак у них, не смотреть в глаза?). Хотя для телепатии, как она могла только что убедиться, ему это не нужно.

А она-то сама? Как она ему отвечает? О таких своих способностях Пат и не догадывалась. Или это возможно только в его присутствии?

« Я буду говорить с тобой прямо, но ты не должна показывать, что мы говорим », – услышала у себя в голове Патрисия. Он знает о наблюдении, только теперь сообразила она. А парень явно не глуп.

« Хорошо », – снова «ответила» она, но невольно кивнула.

Пытаясь исправить оплошность, мелко закивала вдогонку:

– Ешь, а я положу тебе еще, если захочешь.

Дальше разговор пошел именно так – мысленно и вслух одновременно.

Общаться так оказалось непросто. Во-первых, Пат не знала, насколько понятен илинит в ее «мысленном» исполнении, а во-вторых, нельзя было перепутать, что произносить вслух, а что про себя. Несколько раз она чуть не сбилась, но у Стара все выходило четко. Хотя Пат и получила высший балл по работе в условиях многозадачности, сейчас она тормозила и запиналась вслух, надеясь, что те, кто подслушивали, относили ее огрехи на трудности перевода.

Раньше она представляла телепатию иначе – будто оба телепата понимают все, независимо от языка, достаточно только подумать о чем-либо. Оказалось, слова надо по-настоящему «произносить», четко и правильно, а несформулированное слово попросту не услышат. Может, это вовсе и не телепатия, а некий канал – но канал именно речевой, состоящий из букв, слов, предложений и даже отдельных звуков. И – да, она могла воспринимать даже интонации – заговори с ней так кто-то другой, и она различила бы голоса.

Вслух Патрисия расспрашивала его про еду, как он привык спать, и насколько жарче сейчас у него на планете. Невольно, по профессиональной привычке, отметила оттенки его произношения: куда более длинные паузы между словами, чем делала она, и ранее неизвестные ей паузы внутри длинных слов, а еще грассирующую «р», менее явную, чем у французов, и дополнительный интонационный подъем в середине фразы. Вслух он говорил сухо и равнодушно, зато его мысленный голос звучал искренне и взволнованно.

– Я не знаю, какая погода у меня на планете. Меня увезли оттуда еще в сезон низкой воды. («Я расскажу тебе все, что ты спросишь. И я буду просить тебя о помощи »).

– А обычно какой у вас климат? (« Почему ты мне доверяешь? Ты видишь меня впервые »).

– Я не хочу говорить. Я устал. (« В твоем цвете – индиго , – Стар произнес, то есть подумал, это с оттенком почтительного страха. – Я впервые вижу индиго среди землян »).