Анна Шеол - Мёртвый узел

Из тихого, туманного полусна меня бесцеремонно выдернул настойчивый телефонный звонок. От неожиданности я скинула трубку с кровати неосторожным движением, а потом еще с минуту безуспешно нащупывала ее там, шарясь в пыли, так что, когда наконец принимала вызов, рассчитывала уже на качественный нагоняй, мысленно проклиная Ланкмиллера за сердечный приступ, который он мне устроил.

Но вместо ожидаемого «Что так долго?» я услышала не менее недовольное:

– Что с голосом?

– Ничего… просто задремала случайно, – сонно объяснилась я, заваливаясь обратно на подушки и ероша волосы.

– Чем занималась весь день? Алисия сказала, что ты дома не появляешься, – глубокий голос заставил вздрогнуть и скривиться от необходимости искать себе слабые оправдания. Он ведь прибьет меня, если узнает, что я вернулась к Чейсу? Прибьет, и к бабке не ходи.

Воцарилось молчание, разбавляемое лишь зловещей трескотней помех в трубке, которую я стискивала так, что, будь она хоть немного более хрупкой, уже б давно смялась, словно жестяная банка.

– Кэри, я… нашла свой старый дом, – призналась в этом, кажется, случайно. Выпалила первое, что пришло в голову, и сразу же испугалась.

– Дом? И отца, который…

– Отца я там не встретила, – оборвала, пока Ланкмиллер не успел закончить. Что тут можно сказать, так чтобы не заставить меня чувствовать себя промерзшей грязью с обочины? В сущности, ничего.

– А хотела?

– Все хорошо, ты можешь не делать вид, что тебе есть дело, – уже значительно тише пробормотала я, сворачиваясь калачиком. Как-то потерянно вышло. – Тут причина была в другом – моей памяти. Раньше все было просто белое, как пелена. Теперь мне все кажется, я не могу вспомнить чего-то важного. Думала, пройдет, если навещу, но… Это больше не то место, куда я могу вернуться.

Лежа на кровати, уставившись в кремовый потолок, я вспоминала ланкмиллерский запах. Древесная кора после дождя, мох. Почему он пахнет, как лес, хотя всю жизнь прожил на берегу моря?

– У тебя уже есть дом, – послышалось в трубке после некоторого молчания. Что-то неприятно царапнуло в этих словах. Ложь. В твоем доме я так, прибившаяся песчинка, листик, который случайно занесло ветром. И это… не совсем то. – Хотя в моем доме не так уж просто. Работы по горло, да еще этот конфликт с «Зубом».

– У тебя есть кому унять эти печали. Мог бы уделить ей чуть больше времени, вместо того чтобы болтать тут со мной.

– Элен сейчас отбывает наказание.

Я даже отняла трубку от уха на секунду и уставилась на нее гневно. Так, как будто мне подсунули что-то мерзкое. Только не говори, что ты посадил ее на цепь, только не…

– Кэри, ты же не сделал этого? Пожалуйста, скажи, что ты пошутил, – я даже села от удивления.

– Я не шутил. И мы не будем это обсуждать. Ни это, ни любые другие решения относительно моих наложниц, – это был неживой и мрачный голос, которым устанавливают правила, отдают приказы.

– За что хотя бы?

– Да так, решила слегка погеройствовать. Пыталась сбежать. Видите ли, «так безопаснее для нас обоих» …

– Она пыталась тебя уберечь так, как может. Это твоя вина, что ты не дал ей чувства безопасности, – я ходила по тонкому льду, говоря с ним так откровенно, зная, что выслушивать такое он вряд ли станет.

– Будешь много болтать, исход тебя ждет такой же, – бросили мне довольно холодно, и сразу вслед за этим послышался звонок ланкмиллерского рабочего телефона. – Черт, – раздосадованно вздохнул мучитель. – Ладно, отдыхай, малыш.

Короткие гудки и шевелящиеся волосы на затылке. Меня не перестает выворачивать наизнанку от его идиотских прозвищ.

Вздохнув, я еще раз окинула трубку удрученным взглядом, прежде чем с чувством зашвырнуть в дальнюю стену комнаты. Надеюсь, когда-нибудь я ее все-таки разобью.

Жизнь в «Шоколаде» кипела, как в адском котле: дел было по горло. Казалось, сколько бы Чейс ни нанял работников, все равно какая-нибудь тарелка останется не домыта, картошка не дожарена, а пол не вычищен.

Я хмурилась перед зеркалом в подсобке, разглядывая кожу на шее. Все засосы, которые мне наставил этот урод, окончательно сошли, официантский чокер можно будет скоро убрать подальше. Жаль, что вскрытые вены так легко не заживают.

– Так, а ну хватит у зеркала хвостом крутить! – Зои так хлопнула меня по плечу, что я чуть было это самое зеркало не боднула лбом. – Вот твоя тележка, отвезешь в шестую комнату. Задание ответственное, поручаю только проверенным людям.

Я окинула ее кислым взглядом. Ее и ее столь торжественно представленную тележку, вычищенную до блеска, накрытую накрахмаленной молочной скатертью. Зря они так старались, белый не очень подходящий цвет для случая. В шестую комнату, да? Кажется, это та самая элитная часть борделя для богатых папиков с большими часами. На тарелках заботливо разложена клубника, черешня всякая в йогурте и шоколаде – утренняя поставка. Даже интересно стало, кто ж так извращается, прежде чем потрахаться.

– Роуз, давай, я знаю, что ты все это дело терпеть не можешь, но работа есть работа. Ты какая-то заторможенная сегодня весь день. Все о Ланкмиллере своем мечтаешь?

Я выдавила хриплое «угу», принимая поручение от управляющей. Мечтаю, чтоб он сдох поскорее вместе со своими садистскими замашками. Осторожно выкатывая тележку в зал кафе, я все еще его проклинала. Заторможенная, ха. Это Зои еще не знает, что я сегодня чуть было не разбила две тарелки и бутылку дорогущего коньяка.

Все потому, что заснуть удалось только во втором часу ночи. У меня из головы не шло, каково Элен там сейчас, что он почувствовал, когда понял, что может ее потерять, как я ничего не могу с этим сделать, исправить то, что он ломает с такой маниакальной страстью.

При мысли об этом мне самой хотелось бить тарелки.

Я неслышно прикрыла за собой дверь, обитую темным бордовым бархатом со стороны бордельного коридора. Такой материал куда больше бы подошел для того, чтобы обтянуть им гроб. Хотя, в общем, ничто здесь, по эту сторону двери, не было о жизни. Запах секса, тяжелых эфирных масел и дешевых духов. Грязь по углам, эти похабные розовые обои в разводах. Мало кто выдерживал здесь, будучи в здравом уме, многие плотно сидели на игле, хотя Чейс такого и не поощрял – умирали от этого слишком часто.

Зои хорошо знала меня и мою нелюбовь к этой части «Шоколада». Я действительно ненавидела доставлять сюда заказы. В богатом крыле было чище и уже не так смрадно, зато темнее раза в два, так что шестую комнату пришлось искать чуть ли не на ощупь. И почему сложно лишнюю лампу прикрутить, гребаный скупердяй. Чувствую, скоро я снова начну материться, как прежде.

Меланхолично стукнув в дверь пару раз костяшками пальцев, я ее распахнула без лишних церемоний. Раз заказывали еду, значит, ждите официанта. Но ждать, как оказалось, было особо некому.