Наталья Колюшина - Без права на любовь

Через полчаса она была дома. Кукушка в часах шесть раз выглянула и исчезла за металлом отверстия в них.

– Ещё два часа… – подумала она. И вдруг внутри её словно что-то сломалось, сердце сжалось, по телу пошёл озноб. Она зашла в спальню, села в кресло…

– Боже, сколько я тебя опять не увижу… – плечи её вздрогнули, по щекам потекли слёзы. Она плакала беззвучно, как всегда. Иногда даже казалось, что она вообще не плачет – рыдает её душа, не имеющая право на внешнее проявление своих чувств. Минут двадцать она просидела в своём кресле, затем открыла пакет документов. Всё как обычно: мелкие фотографии, описание с характерными признаками, адреса… Она изучала один лист за другим. Последний час её обычной жизни таял с каждой минутой и уходил безвозвратно. И, наконец, она нашла маленький конверт с надписью: «Особо секретно». Этот конверт она получала всегда, когда знать об информации могла только она одна, и даже майор не имел представления, что в нём находится. Он просто вкладывал его в общий пакет документов.

Она ещё раз пересмотрела все документы и стала рвать их мелко, мелко – как только могла. Наконец она завершила это занятие. На журнальном столике образовалась небольшая горка из мелких клочков бумаги, собрав их на поднос, она отнесла всё в туалет и высыпала в унитаз. Нажав на кнопку унитаза, она стала наблюдать, как струя воды подхватывала и уносила с собой один клочок за другим, пока не скрылся в струе последний из них. Она вернулась на своё место, взяла в руки конверт. До встречи с майором оставалось всего 40 минут. Шершавая бумага никак не хотела отрываться в месте склеивания. Сделав ещё несколько неудачных попыток с другого края конверта, она разорвала конверт с боку, что делала крайне редко, опасаясь порвать документы.

Первое, что вывалилось из него на ее колени, был её новый паспорт.

– Посмотрю потом – решила она и стала доставать сложенный вдвое лист бумаги.

На улице было уже совсем темно. Она подошла к окну и развернула лист.

«Совершенно секретно. Агенту…» она бегло провела взглядом по вступлению и начала читать содержание документа, руки её дрожали…

– Такого ещё никогда не было – проговорила она и опустилась на край кровати.

Времени оставалось всего 25 минут до встречи. Она открыла ставни окна и посмотрела вниз, сердце её замерло. Девятый этаж, с этой стороны дома освещения практически не было, лишь снег, лежащий на макушках сосен, поблёскивал в скрывающемся закате солнца.

– Мы не увидимся…

Она подошла к маникюрному столику, выдвинула верхний ящик и достала шкатулку с драгоценностями. Кольца, серьги, цепочки из золота лежали перед ней на столе. Она взяла самые малостоящие из них и выкинула в окно. Всё остальное свернула и положила в карман джинсов. Времени оставалось совсем мало. Она вышла в подъезд, в углу стоял мешок с мусором. В считанные секунды из мешка был вынут ударо – защитный костюм. Она снова вбежала в свою комнату…

«Всё должно выглядеть натурально…» – это были последние слова в документе. Шли последние минуты пребывания её в своей квартире.

– Ну, с Богом! – прошептала она, и холодный поток воздуха принял её в свои объятия. Она упала на уже приготовленный огромный сугроб, оставив глубокую вмятину от удара. Она лежала неподвижно, пока чьи-то руки не взяли её за запястья и за ноги. Четверо мужчин переносили её на другое место. В нескольких метрах от происшедшего они остановились и поставили её на ноги. Стоять она не могла. Один из них подхватил её на руки и понёс к машине.

– Я хочу увидеть это, – прошептала она.

Из открытой дверцы она наблюдала за тем, как подъехала другая машина, из которой вынесли труп женщины. Лицо её было обезображено от сильного удара. Её несли также вчетвером, но вниз лицом. Уложив её строго по контуру отпечатка на снегу, один из них стал выливать из склянки кровь под лицо. Затем из машины вынули шланг, который воткнули в сугроб. От тёплой воды снег стал оседать. В конце концов, всё выглядело так, будто бы женщина упала на лёд, чуть припорошенный снегом лицом вниз… После того, как всё было готово, один из них вынул из кармана мобильный телефон и набрал номер скорой…

– Мгновенная смерть! – сказал врач, осматривая тело в морге.

Казалось, он отупел от горя. Не взглянув на тело, он, не отрываясь, смотрел на лицо. Кости черепа были вдавлены в мозг, волосы слиплись от крови…

– Она… – еле слышно прошептал он и вышел из морга.

Подписав все необходимые документы опознания, он шёл домой потерянный и раздавленный с жутким запахом алкоголя…

Он не явился на работу, не отвечал на звонки, жизнь превратилась в седой туман сигаретного дыма…

Он часами стоял у того места, где лежала, упавшая с девятого этажа его жена. Искал и не находил ответы на вопросы, которые мучительной болью сжигали её сердце.

Имея немалый опыт раскрытия преступлений, он так и не обратил внимания на то, что ледяная корка была только под его окнами, рядом с местом происшествия был мягкий и рыхлый снег. Ему и в голову не пришло увязать всё, что произошло с полученным накануне заданием.

Через три дня он похоронил свою жену, простившись с ней навсегда.

Ему дали отпуск. Дни тянулись мучительно долго. Казалось, он потерял счёт времени. Несколько раз его навещали сослуживцы, пытаясь вернуть в нормальное течение жизни. К выполнению серьёзных заданий он не годился. После отпуска за ним оставили мелкие кражи, хулиганство и бытовые разборки.

Февраль приближался к концу. С каждым днём становилось всё теплее и теплее. Каждое утро перед работой майор шёл на то место, где упала его жена, и курил одну сигарету за другой. Яркое солнце слепило глаза, он отвернулся и обратил внимание на то, что что-то блеснуло в снегу. Он подошёл и увидел цепочку, которую подарил жене всего лишь за месяц перед её смертью – на Новый год. Он держал её в руках и ничего не мог понять.

– Почему она цела? – задал он сам себе вопрос.

И тут его осенило, радостная догадка появилась в его сознании . Он не бежал, он летел на второй этаж своего дома. Дрожащими от волнения руками он открыл шкатулку с драгоценностями.

– Пусто! Но при ней ничего не было обнаружено.

Он пришёл в морг и потребовал все документы на свою жену. Ему тут же всё принесли.

– Так: джинсы, футболка, пиджак и кроссовки… Не может быть даже в джинсах она ходила на шпильках. Она могла быть в домашних тапочках, босиком, но только не в кроссовках.

Сердце готово было вырваться из груди.

«Драгоценностей никаких… Она жива! Жива… Что делать? Она на задании». Раскрыться сейчас означало провалить операцию, он не имел на это права. Словно пьяный он вышел из здания морга.