Светлана Ляндина - Сокол

Она описала руками круг, показывая величину своих сокровищ.

– Правильно. У каждой девочки должны быть украшения. А где твой папа? Вы приехали без него?

Теперь старушка взглянула на меня.

– Он работает, – коротко ответила я.

– И кем ваш папа работает? – бесцеремонно спросила она.

– Он – тренер.

– Мой папа занимается плаванием, – гордо сказала Аня. – Он очень сильный.

Я взглянула на небо. Скоро будет жарко как в печке, и уже не побегаешь. А так хотелось размять ноги.

– Ладно, нам пора. Пойдем, Аня.

– Не хочу, – снова заныла девочка. – Я устала. Мам, пойдем в отель.

Старушка схватила ее за руку костлявыми пальцами.

– Пусть, посидит со мной. Я еще полчаса погуляю с Дусей.

Странное предложение, ввело меня в ступор.

– Нет, спасибо. Я не…

– Да, не волнуйтесь. Не съем я вашу девочку, – заверила меня бабуля. – Я живу в номере-люкс в золотом секторе. Номер триста тридцать три. Если что, найдете меня там. Но, я не собираюсь тащить ее в отель. Мы еще немного посидим здесь, поиграем с Дусей. Она в жару не любит выходить на улицу.

– Мамочка.

Жалобно взглянула на меня Аня.

– Как вас зовут?

– Вера.

– А меня Виолетта Филипповна.

– Очень приятно.

– И мне. Моего внука вы уже знаете.

– Александр ваш внук? – на всякий случай переспросила я.

– Да. У меня их четверо. Алик самый младший.

– А где он? – спросила Анютка. – Почему он с вами не гуляет?

– Он тоже где-то бегает, – она махнула рукой в сторону пляжа, – или плавает. Он много занимается спортом. У него больное сердце, и врач прописал ему лечебную гимнастику.

Я снова взглянула на небо. Солнце поднимается.

– Хорошо. Пусть она посидит с вами. Я ненадолго.

– Беги, Верочка, беги. Мы тебя здесь подождем.

Они снова занялись собачкой, а я побежала.

Красиво. Пляж чистый, кругом цветы, пальмы. Под ногами разноцветная брусчатка.

Я достала наушники, включила музыку и прибавила темп. Ноги вспомнили нагрузку. Тело в тонусе. Сердце быстро стучит. По вискам побежали капельки пота. Хорошо. Вот так и должно быть.

За поворотом начался другой пляж. Здесь совсем пусто, только один человек лежит на песке. Я подбежала ближе и увидела, что он одной рукой прикрыл лицо, а вторую руку положил на грудь. Знакомые белые шорты, темные блестящие волосы. Александр. Тут я вспомнила про его больное сердце. А вдруг ему стало плохо, и он лег на песок? Еще прохладно, чтобы загорать.

Я свернула с дорожки, сняла кроссовки, чтобы не зачерпнуть песок.

– Александр! – позвала я, подойдя ближе.

Он открыл глаза.

– Вы мне?

Из-за солнца ему не видно моего лица.

– У тебя все хорошо?

Он сел.

– Да.

– Ничего не болит?

– Нет.

Вот теперь я его разглядела. Синие глаза. Не голубые, не фиолетовые, а синие. Чисто синие. Густые ресницы. Широкие брови. Тонкие, бледные губы. А еще у него на лбу прыщ, который прикрывает длинная челка.

Необычный парень. Впервые вижу веснушки, рассыпанные не на носу и щеках, а на висках. Несколько крошечных точек притаились в уголке глаза, над бровями. Щеки и подбородок чистые. На спине солнышко тоже оставило свои следы, украсив сильные плечи крупными пятнышками.

Теперь он узнал меня и смутился. Встал на ноги, опустил голову вниз и через плечо спросил:

– А где Аня?

– Она с твоей бабушкой.

– С кем?!

Он повернулся.

При солнечном свете я заметила у него на щеке, в уголке носа, бледно-голубой синяк. Он резко выделяется на смуглой коже. Не знаю почему, но я протянула руку и пальцем провела по его лицу. Начиная с виска, и медленно дошла до подбородка. Кожа гладкая, нежная. Даже щетины нет.

Ребенок. Я привыкла защищать учеников. А он такой же мальчишка, одиннадцатиклассник. Наивный, напуганный.

На секунду он прикрыл глаза, прижался щекой к моей руке и замер. Не дышит.

– Еще, – тихо попросил он.

Я снова провела пальцем по синяку. Он взглянул на меня.

– Вы видели? Да?

– Что, видела?

– Вы были на балконе.

У него хорошее зрение. Без бинокля я бы даже не отличила мужчину от женщины.

– За что она тебя так? – прямо спросила я.

– Не важно.

Он отошел в сторону, сразу выпустил иголки.

Знакомая ситуация. Все дети бояться говорить про насилие в семье.

– Я могу тебе помочь.

– Чем?

– Ты хочешь об этом поговорить? Я никому не расскажу. Обещаю.

– Нет. Вы многого не понимаете. Мне не нужна помощь.

Какой же он худенький. Только плечи широкие, и спасает рост.

– Александр, я работаю с детьми, и многое знаю об их проблемах.

– У меня нет проблем.

Он улыбнулся. Впервые. Даже с ребятами на площадке, он никогда не выражает эмоций. Вроде радуется, но не улыбается. Не показывает зубы, только прикрывает рукой рот.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один. А что?

– Ого! – воскликнула я от удивления. – Я думала, тебе нет и восемнадцати.

– Все так думают. Это хорошие гены моих родителей.

Да, уж! Гены постарались.

– Ты учишься?

Мы вышли на дорожку.

– Наденьте кроссовки, – сказал он, – а то уколите ногу. Тут много иголок от цветов.

Я села на лавку.

– Так, где ты учишься?

– В университете. Финансы и управление.

– В Москве?

– Почему в Москве? Я живу в Петербурге.

Он сел рядом со мной и, пока я завязывала шнурки на кроссовках, успел отправить кому-то сообщение.

Со стороны города ветер принес дурманящий запах петуньи. Огромные мальвы дали лишь еле заметный горьковатый привкус.

– Ты живешь в Питере?

– Да.

– Я тоже.

– И Аня?

– Аня?

– Она тоже живет в … Глупый вопрос. Она же ваша дочь.

Мы пошли по дорожке в сторону отеля.

– Она действительно твоя бабушка? – спросила я.

– Кто?

– Виолетта Филипповна.

– А-а… Да, она моя бабушка.

– Родная?

– Она мама моего отца. Значит родная.

– А дедушка есть?

– У кого?

Я даже остановилась. Какой же он не внимательный, летает где-то в облаках.

– Как ты учишься в университете?

– А что?

– Тебе нравится?

– Нравится.

– Факультет не легкий. Справляешься?

– Я окончил школу с золотой медалью. А в универе сложнее, но я много занимаюсь.

– Ты был отличником?

– Вроде того. В школе легко.

Мы идем друг от друга на расстоянии. Я с одной стороны дорожки, он с другой.

– Ты так и не сказал про дедушку.

– Про своего?

– Да.

– Он большой человек. Директор фирмы.

– У тебя богатый дедушка? А отец?

– Отец сидит.

– Где сидит?

– Там.

Он взглянул на море. Блеск воды отразился в черных зрачках.

Не хочет говорить о родителях. Все-таки есть проблемы, и не только с бабушкой. Хорошо, хоть вообще отвечает на вопросы. Первые дни он даже не смотрел в мою сторону, не замечал. Делала вид, что я не существую.

– У тебя есть братья, сестры?