Вероника Крестинская - Голубые океаны

Открыв глаза и убрав руку с его головы, я отпрянула от постели, во рту был привкус листьев и по телу бегали мурашки. Это удивительное существо повернулось на бок, и его лицо попало под свет луны. Он был прекрасен, красные пухлые губы дрожали от ночного кошмара и лёгкая дрожь пробежалась по его телу. Сильные плечи выступали из-под лёгкого одеяла, красивая шея и сильная грудь дышали.

Мне нельзя было проникнуться к нему всем сердцем, хотя я этого страстно желала, за всю свою бесконечно долгую жизнь я никогда так не интересовалась человеком. Всегда я была лишь тенью, а сейчас я наравне со своим подопечным, учу его и общаюсь с ним – разве это не прекрасно? Я сопротивлялась этим странным чувствам, ведь если я полюблю, то погибну, но и от его любви мне тоже не жить, что я могла сделать, когда ход событию уже дан? Оставалось только одно: терпеть и не показывать вида, что и со мной происходит трансформация…

Никто из людей не мог даже предположить, кто я или что я. Я существую с первых секунд сотворения мира, я всегда была в тени своих подопечных, они были великими людьми, гениями, прорицателями, учёными, обычными людьми, я видела многих и знала многое. Моя жизнь – это огромная человеческая история, видя из века в век войны, зло, коварство, я искала и находила великую любовь, настоящую дружбу и видела, как люди творили чудеса, от которых у меня безгранично сильно радовалось сердце. Антон предполагал, кто я такая, он был на правильном пути, но всё равно был далёк от истины, он даже себе представить не может, что моя бесконечная жизнь может оборваться совсем скоро ради того, чтобы он жил и сделал то, что ему предначертано совершить. Он сладко спал, кошмары оставили его, он был всё равно что ребёнок, беззащитный человечек. Странно, что с ним я себя ощущала свободной и в тоже время – нет. Впервые за всю свою жизнь моё сердце щемит от боли, потому что во мне что-то назревает, я не могу сама себе объяснить, что это за чувство, но любовь для меня большая роскошь и смертельная болезнь, от неё я слабею, и, в конце концов, если дам волю чувствам, моё сердце разорвётся…

Несмотря на то что он уже почти мужчина, он был раним и в его душе было много уязвимых мест. Всё, что с ним происходило и происходит, мне было известно, я знала его как никто другой. Чувствовать эмоции и переживания людей, которые обитают вокруг него, было тяжёлой ношей. И ведь это не соседи или только близкие, это все люди, обитающие на земле, которые рассредоточены по всему земному шару. Чувствовать каждого было для него пыткой, ночи казались ему нескончаемым потоком боли, дни накрывали его размышлениями, и не было ему нигде покоя. Полюбив меня, он полюбит этот мир, только нужна ли мне его любовь? И как так, он отдался мне? Находиться с ним было опасно, человечек нашёл себе не ту пассию, которая ему была нужна…

Я лишь лёгкое виденье, временное явление, так же, как и у него, у меня тоже есть миссия. Выполнив её, я исчезну из его жизни навсегда. Как странно, когда я смотрю на него, в моей груди происходит что-то, что объяснить очень трудно, я просто этого не понимаю. Когда же я нахожусь далеко от него, мне намного легче, страх пока не покорил меня, я не могла бояться того, чего пока не понимала.

Глава 6. Моё запоздалое раскаяние.

День начался с того, что Ольга Викторовна приготовила вкусный праздничный обед. Повода, конечно, никакого не было, она просто светилась счастьем по понятной мне причине. Никогда ещё я не видел её такой молодой и красивой, от неё пахло свежими силами и огромной борьбой за свою жизнь. Отец не сразу понял, что произошло с ней, он приглядывался, заглядывал ей в глаза, но ничего так и не понял. Я краем глаза поглядывал за тем, как она вертится на кухне, как пытается произвести на всех неизгладимое впечатление. После недолгой паузы отец заговорил.

– Оль, ты чего носишься по кухне как угарелая? Тебе ведь нельзя особо напрягаться?

– Мне теперь всё равно!– воскликнула она, обнимая отца.

Отец внимательно посмотрел на неё и не мог понять причину столь явно выраженного счастья. Она светилась любовью, и не было ничего вокруг прекрасней её ярких и красивых глаз. Я стал понимать, что жил неправильно и ценил совершенно другие, чуждые мне вещи, я не старался быть другом для своего отца и матери, я закопошился в себе, закрылся и медленно, но верно приближался к бездне. Ценил ли я вообще хоть что-нибудь?

– Объясни, что случилось? Буквально вчера у тебя было плохое самочувствие, а сейчас ты совсем как молоденькая девочка скачешь по кухне! Что случилось? Какая пчела тебя укусила?

– Дело в том, Вань, что вчера случилось то, о чём я мечтала много лет, теперь мне, наверно, не страшно умереть, я получила что хотела.

– Не пугай меня!– воскликнул отец, подбегая к жене.– Я не могу понять ни одного твоего слова! Что случилось?

– Антон назвал меня мамой…

На кухне воцарилась гробовая тишина, отец устремил на неё удивлённый взгляд и медленно опустился на стул.

– Наверно, настал конец света, – сказал он.

Ольга Викторовна нежно улыбнулась и поцеловала отца в лоб, он обнял её за талию, и они ещё долго обнимали друг друга, каждый думал о своём.

Я не спеша, еле слышно ушёл к себе в комнату, где меня ждала Кристина, которая стояла около окна и смотрела куда-то вдаль.

– Вот видишь, как мало нужно человеку? В нашем случае – как мало нужно твоей мачехе для того, чтобы начать бороться за свою жизнь.

– Я эгоист и идиот.

– Возможно, это так, но, главное, не благодари меня, я всего лишь подтолкнула тебя, направила в правильное русло, ты сам многое понял, и мне теперь за тебя спокойно.

– Только ты какая-та не спокойная!– недоверчиво ответил я.

– Я? Не смеши меня! Лучше расскажи свои ощущения? Что чувствуешь, когда понимаешь свои ошибки?

– Важно что я исправил свою главную ошибку – и во многом благодаря тебе. Что я могу чувствовать? Наверно, большую лёгкость и спокойствие за себя, я как будто исповедался, что ли…

– Это хорошо, что тебя посещают такие хорошие мысли, я именно на такой ответ и рассчитывала.

Кристина отошла от окна и медленно подошла ко мне, потом робко обняла меня, прижалась ко мне всем телом и глубоко вздохнула.

– Ты так тяжело вздохнула – что-то случилось? Ты даже в лице как-то изменилась.

– Нет, всё в порядке, просто видела слёзы на щеках Ольги Викторовны…

– И что?

– Я не умею плакать, мне не дано испытать этот эмоциональный всплеск.

– Печально.– ответил я, обнимая Кристину.

– Да, вот так бывает, казалось бы, ну что в этом такого? Ну, вода, ну, слёзы, просто обычная соль, а так хочется это испытать… Ведь со слезами выходит некая энергия, которую мне, к сожалению, никогда не познать. А ты счастливчик!– улыбнувшись, сказала она.