Эмма Дарси - Доверься судьбе

Илана и Ганс Берген хотели проехать через пустыню по «стреле», дороге, проложенной когда-то бульдозерами геологов и прозванной так за свою абсолютную прямизну. За ее состоянием давно уже никто не следил, и она сделалась труднопроходимой даже для мощного автомобиля. Что заставило Бергенов свернуть с трассы, неизвестно. Может быть, мираж озера. Недаром то место, где их в конце концов нашли, местные жители называют Дюнами Иллюзий.

Восстановить картину трагической развязки нетрудно. Они ехали через высокие заросли кустарников, колючки в конце концов набились в защитную решетку их «лендровера» и от горячего воздуха загорелись.

Объятые паникой Бергены, видимо, попытались потушить огонь и в результате остались почти или даже совсем без воды около сломанного автомобиля. Судьба их была предрешена, ведь в пустыне Гибсона температура воздуха достигает к полудню пятидесяти градусов Цельсия.

Сьюзен передала просьбу Брендана служащей в регистратуре и отправилась к себе в кабинет, где принялась машинально заполнять карточки на те семьи аборигенов, которые осматривала утром. Ничего серьезного выявлено не было, но Сьюзен всегда очень тщательно вела записи. Кто знает, какие сведения понадобятся завтра?

Вот о ее отце не осталось никаких записей, поэтому и не удалось разыскать родных. Ладно, теперь это уже неважно, сказала себе Сьюзен. В конце концов, она выросла в самой замечательной семье на свете. Четырнадцать сирот вырастили ее добрейшие, бесконечно любящие названые родители. Всех их они научили понимать и поддерживать друг друга. Сьюзен гордилась тем, что она из семьи Джеймс.

Родители учили детей тому, что каждый должен обязательно добиться чего-то в жизни. Сьюзен пришлась по сердцу работа медсестры, и Брендан был для нее в этом смысле идеальным партнером. Лейт Кэрью ничего не мог ей дать, а Сьюзен нечего было предложить ему.

Неожиданно вспомнив, как он смотрел на нее, Сьюзен нахмурилась. С чего это вдруг такой человек соизволил проявить к ней интерес? Ее ведь не назовешь красавицей.

Фигура, правда, ничего: стройная, аккуратная, как раз соразмерная ее небольшому росту, но не особенно эффектная. В одном ей повезло — густые, волнистые от, природы волосы, да и фиалковые, необычной формы глаза очень ее украшали. Но Сьюзен предпочла бы не быть курносой, а то стоит только разок пройтись по улице без шляпы, как у нее вмиг обгорал нос, впрочем, и ямочка на подбородке, по мнению Сьюзен, тоже была совершенно лишней. В целом она считала себя довольно хорошенькой. И даже более того, если сравнивать с большинством женщин, живущих в Алис-Спрингсе.

Но Сьюзен нисколько не сомневалась в том, что на фоне изысканных, утонченных красавиц из высшего общества, в котором вращается Лейт Кэрью, она, конечно, выглядела бы весьма ординарно.

Может быть, она оказалась для него местной диковинкой, встреча с которой позволила ему на миг отвлечься от горестных дум, тяжким бременем лежавших на душе. Лучше бы он не реагировал на нее так! Она только почувствовала себя виноватой, вместо того чтобы…

Чтобы что?

Сьюзен раздраженно тряхнула головой. Забудь об этом, строго приказала она себе. Все это не имеет никакого значения. Лейт Кэрью скоро вернется в свой мир, очень далекий от ее мира.

Со вздохом она вновь занялась бумагами и работала, не поднимая головы, до тех пор, пока в дверь не постучали. Брендан, подумала Сьюзен. Но вошел Лейт Кэрью.

Сьюзен снова охватило необъяснимое логикой ощущение какой-то особой значимости момента. «Этот человек сыграет важную роль в моей жизни. Или я в его», — пронеслось у нее в голове. И хотя поверить в это было трудно, отогнать странную мысль никак не удавалось.

Он закрыл за собой дверь и несколько секунд молча стоял, словно надеясь прочитать в глазах Сьюзен ответ на волновавший его вопрос. Держался он очень уверенно, как человек, жестко контролирующий каждый свой шаг. Но вид у него был измученный.

— Скажите… — он шагнул к ней, — вы свободны сегодня вечером? Составьте мне компанию, прошу вас.

— Сожалею, мистер Кэрью, но я занята. Сьюзен говорила намеренно мягко, понимая, какие страшные картины вставали перед мысленным взором ее собеседника после того, как Брендан ознакомил его с результатами вскрытия.

Лейт взял со стола тяжелое стеклянное пресс-папье, повертел в руке, как бы взвешивая, а потом стиснул пальцы, будто искал что-то прочное, за что можно ухватиться. И снова медленно поднял на нее глаза, в зеленой глубине которых читалась настойчивая мольба.

— Я знаю, мы едва знакомы, но почему-то чувствую: вы тот человек, с которым я мог бы поговорить. Побыть рядом. Не могли бы вы все-таки составить мне компанию на один только вечер? Помочь мне хоть немного забыть… о том, что случилось… Вам совершенно нечего опасаться… — он поморщился, — если только вас не смущает перспектива быть увиденной в моем обществе.

— Нет, что вы, дело совсем не в этом, — уверила его Сьюзен. Как ни ужасна была его боль, она понимала, что не в ее власти дать утешение этому человеку. — Просто я несвободна и не могу быть с вами, мистер Кэрью.

Он сдвинул брови:

— А не могли бы вы отменить назначенную встречу? Я прошу…

— Нет. К сожалению, не могу, — твердо ответила Сьюзен.

Лицо Лейта словно окаменело после такого прямого и однозначного отказа. Но почти тут же он стиснул зубы, и мольба в его глазах сменилась самонадеянной уверенностью, что, несмотря ни на что, ему удастся заставить ее изменить решение.

— Скажите мне, с кем вы собирались встретиться сегодня, и я сам поговорю с ним или с ними.

Он явно не привык к отказам. Ироническая улыбка тронула губы Сьюзен.

— Вы меня не правильно поняли, мистер Кэрью. Я вообще несвободна. Я замужем. И вы только что говорили с моим мужем.

Он уставился на нее с выражением изумления и недоверия:

— Вы замужем?..

— ..за доктором Форбсом, — со спокойным достоинством договорила за него Сьюзен.

Лейт Кэрью вздрогнул и опустил голову. Он еще сильнее сжал пресс-папье, и по тому, как побелели его пальцы, Сьюзен поняла: будь это возможно, он бы растер его в стеклянный порошок.

Сьюзен опять почувствовала себя не в своей тарелке. Сострадание к посетителю стремительно улетучивалось. Разумеется, встреча с Бренданом не могла оставить у Лейта Кэрью приятные воспоминания, однако разве Брендан в этом виноват? Явная антипатия, отразившаяся на лице Кэрью, возмутила Сьюзен.

— Как давно вы женаты? — вдруг бросил он ей. От неожиданности она машинально ответила:

— Почти три года.

— И чары любви до сих пор не рассеялись? В голосе его прозвучала издевка, выдававшая глубочайший цинизм, а во взгляде, который он метнул на Сьюзен, полыхнула злоба.