Mel RedWolf - Лед, шоколад и горький кофе. Том II

– А как ты запланировала провести нам наш совместный день? – уточнила девушка, проигнорировав ложку, забрав ее у Ирен, решив просто покушать, почти не ковыряясь при этом в каше.

– Если продолжишь себя так вести, то наш день будет окончательно испорчен, – Ирен нахмурилась. Опять этой зверюге удалось такой простой вещью вывести из себя. Нет, ну это талант просто! Вспыхнула негодованием вампирша и поерзала, устраиваясь удобнее, но потом передумала кушать и отставила поднос обратно. – Всё, уже испорчен. Я пойду и принесу твою трость, а потом… думаю, попрошу Айри приглядеть за тобой во время прогулки.

Вампирша аккуратно слезла с кровати, а красные волосы струями скатились по спине. Сейчас Ирен выглядела мрачной тучей, тени нависли над глазами, веки слегка прикрыли те. Кровью налившиеся глаза приобрели более темный оттенок.

– Думаю, ты немного устала от моей компании. Айри лучше в качестве собеседника и сопровождения, – Ирен улыбнулась варгу уголками губ, но после наклонилась и убрала рукой волосы со лба Ланы, оставив на нем полный нежности поцелуй. – Не помню, говорила ли я это раньше, но… пожалуй, сейчас самый подходящий момент. Я люблю тебя, Лана. Просто люблю.

Варг определенно не ожидала ничего подобного от поведения вампирши. В коем веке удивление отразилось и на ее миловидных чертах. Теперь девушка озадаченно смотрела на супругу, будто впервые повстречалась с ней, изучая при этом настолько неодобрительно, насколько не смотрела ни в одной ссоре. Видно, зверюгу тоже раздражало то, что иногда Ирен быстро выходила из себя. Теперь планы менялись, и, по сути, это наоборот было к лучшему для зверюги, если исходить из того, что всегда Лана старалась быть подальше от Ирен и пыталась избежать проявления ее чувств. Но сейчас варг выглядела определенно недовольно, да и губы непроизвольно надула, что точно говорило о неприкрытой досаде. Но то, что прозвучало потом. Слова девушки о любви и вовсе сконцентрировали все внимание Ланы на кусочках багряных, неогранённых каменьев, блестящих неровно и бурно. В этих глазах варг пыталась найти признак опровержения эмоциям. Вампирша ведь далеко не глупа и знает, с кем живет, могла научиться пародировать чувства, чтобы снова заманить в ловушку зверя. Вот только, как не смотрела Лана, сделав взгляд чуть ли не пожирающим целиком предмет своего внимания, а патока нежности никуда не утекала из демонических глаз.

– Нет… ты, наверное, шутишь, – прошипела варг, отдалившись, при том нахмурив брови, изогнув красивую их форму, от чего излом бровей поднялся вверх, предавая особый выразительности ее эксцентричному нраву. – Между нами было, конечно, многое, но уж точно этому название не любовь. Было желание, была ненависть, была ярость, была обида, был гнев, Ирен, да и боль была, но только в толк не возьму, как же ты так решила, что это любовь? Ирен, неужто ты теперь не видишь жизни без наших каждодневных ссор, ворчаний и надоедания друг другу? А еще попыток перекусить друг другу горло, как только подвернется на то веский повод? – уточнила Лана, выглядя при этом до предела напряженной. Вены на шее выпучились, мышцы натянулись. Варг начала постепенно двигаться на сближение, лапки выбрались из укрытия одеяла, почти бесшумно сдвигаемые. От варга исходили едва уловимые волны, бил в нос гремучий запах смеси ярости, злости и чего-то еще. Пышная грива зверюги упала на виски, прикрыла кончики бровей завитками, а на сей раз сквозь щель нежных светло-розовых губ показались острые белоснежные клычки. Зверюга кралась, точно кошка, готовящаяся к броску.

– Это не может быть тем, что ты называешь. Возьми свои слова обратно! – прорычала разъяренная до предела варг и сделала бросок. Ух… как же сверкали гневом эти голубые бесподобные глаза, будто сотканные из голубого пламени. Как быстро наполнилось жизнью и энергией ее юное, прекрасное тело, будто не было ран, будто не было всех тех травм, что скрылись за одеждой. Всё естество стало одним инструментом на пути к цели. Ох, как же беспокойно, свирепо и буйно цеплялись лапы зверюги, что была готова Ирен разорвать на месте. Нет, здесь было определенно что-то другое, кроме гнева. Никто не выходит из себя так сильно, просто оскорбившись или увидев ложь. Неужели…

– Не возьму, – холодно отрезала Ирен и сделала шаг навстречу.

«Ничего эта зверюга не сделает. Абсолютно ничего» – уверенно шептало сердце, ускоряя свой ритм. Ирен невольно улыбнулась и продолжила говорить тише, мягче и теплее.

– Я не возьму их обратно, потому что уверена в том, что сказала. Будь ты кем-то другим, думаю, я бы сделала это, но это не кто-то другой, Лана. Разве любовь появляется лишь при взаимной симпатии? Обязательно для влюбленных проводить время за милыми беседами и никогда не ссориться? Мне кажется, что наша жизнь будет интереснее всех этих мыльных иллюзий… – вампирша поймала варга за руку, потянув на себя, и захватила второе запястье, заведя за спину, но только на миг. Рука отпустила кисть, дабы не делать больно, и легла на плечи, прижимая к своей груди. Алые волосы упали на нежную кожу Ланы, а губы коснулись макушки светлых, мягких, как шерстка котенка, волос.

– Всё-таки мы с тобой супруги, а жить лишь с ненавистью и желанием будет слишком скучно, ты сама так не считаешь? Нам предстоит долгая жизнь в компании друг друга, так почему-бы мне не полюбить тебя? Я не хочу жить с тем, кого не люблю, Лана, я хочу быть с тем, кого меня связывают не мимолетные эмоции и чувства. Мы строим свое будущее, Лана, так почему оно не может быть светлым и прекрасным? – чувства переполняли нутро. Их было больше не сдержать. Милая, родная, любимая, она была здесь, рядом, слышала стук сердца и могла все понять. Лана должна была понять это, почувствовать и наконец принять. Пришло время изменить ход этих отношений, время открыться. Слова сами изливались, как вода бьет из родника, а вместе с ней – нежность, которой бы хватило, чтобы согреть самое холодное сердце и растопить на нем корку льда.

– Отпусти, – прорычала горлом варг, рукой освобожденной попытавшись оттолкнуть вампиршу. Зверюга гневно сверкала глазами, что приняли неистово-насыщенный цвет. Негодование. Ярость. Все это так явственно клокотало в них, но вместе с тем, в них было что-то еще. Что-то в глубине, что подпитывало эти чувства, но при том и удерживало хищную натуру от нападения. Лана сгорала от гнева, в один момент резко рванув руку к себе, отвернувшись. Сжимая руки до хруста костяшек, девушка стояла, сдерживая звериные порывы. Зверь. Он заявил о себе, но пошел против хозяйки, стремясь прильнуть, а не загрызть. Лана уже совсем не понимала себя. От столь сильного напряжения всю фигуру зверюги пробила рябь дрожи.