Марина Кистяева - Аукцион судьбы. Книга 1

– Откуда…

– Есть каналы. Я тоже не могу сидеть и ждать, когда Саша…

Он не договорил.

– Сколько, крестный?

– Триста тысяч. Сто даю я.

Саша, скорее увидела, чем услышала, как облегченно вздыхает папа, и лишь когда повернула голову, заметила, как кровь приливает к лицу.

– Костян, спасибо. Не, двести тысяч мы потянем…

– Папа, – оборвала его Саша, чего практически никогда не делала. Особенно в последние годы. – Ты не понял. Крестный, триста тысяч евро или долларов?

– Долларов.

Вот тут на родителей нашло оцепенение.

– Триста тысяч долларов… это сколько в рублях…

– Это нереально…

– Это…

– Крестный, твои сто… – Саша шумно сглотнула. – Откуда?.. И спасибо тебе, я…

– Накопил, Саш. Ты же у нас одна. Ладно, давайте, я сейчас прерву разговор и позвоню завтра утром. Ответ мне нужен к вечеру. Необходимо дать залог.

– А залог сколько?

– Семьдесят пять.

– Процентов?

– Нет. Тысяч.

– Спасибо, Костя.

Отец нажал на отбой и откинулся на спинку стула.

Мама кое-как поднялась с пола и, пошатываясь, прошла к кухонному диванчику с ободранными краями, опустилась на него и сипло сказала:

– Вадик, звони риелторам. Будем продавать квартиру.

– Мам… пап… вы чего… я не позволю… я не приму…

Саша даже не замечала, как плачет, как слезы брызнули из глаз и холодными струйками побежали по раскрасневшимся щекам. Она только чувствовала, как что-то обжигает лицо, да в горле стоит ком, который никак не сглотнуть.

– Без разговоров, Саша. Это не обсуждается.

Они продали квартиру быстро. Плюс накопленные деньги. Ещё другие родственники помогли. Озвученную сумму собрали.

А потом…

Потом их кинули.

«Передачу» сделали. И сердце привезли. Господи, как это кощунственно звучит, но что не сделаешь и не подумаешь, не скажешь, когда на кону стоит твоя жизнь.

Оно оказалось «непригодное». И срок для трансплантации вышел, и перевозку осуществляли неправильно. Много косяков было, только кого они волновали…

– Тупо из морга, – сказал крестный, отворачиваясь и пряча глаза, в которых также появились слезы. – Развели…

Мама долго ругалась сквозь рыдания. Требовала найти, угрожала полицией, что-то говорила, какие-то доводы приводила.

А в голове Саши билась лишь одна мысль – она, именно ОНА оставила родителей без квартиры, без средств к существованию.

Она.

Не те бандиты.

Не они.

Она.

Только она…

Поэтому Саша на следующий же день откопала в записной книжке телефон Григория.

– Привет, Григо. Надо встретиться.

Гриша нервничал. Он пригласил её в небольшое кафе в стиле стимпанка. Уютно и вполне мило. Саше даже понравилось.

Как только девушка узнала о диагнозе, она приучила себя иначе смотреть на жизнь, на каждодневные события, обращать внимание на то, что обычно человек пропускает мимо себя.

При смертельном диагнозе всё меняется…

Гриша выглядел стильно в белой футболке, с забритыми висками и небольшим хвостиком на затылке. Увидев одноклассницу, он поднялся, схватил огромный букет роз на длинной ножке и протянул его Саше.

– Привет, Сашуль.

– Привет, Гриша. Спасибо. Я могла бы сказать, что не стоило суетиться, но не буду. Мне правда приятно.

– Блин, вот за что я тебя всегда любил, Сергеева, так это за твою чопорность и долбанную аристократичность. Все девчонки, как девчонки, а ты не с нашей орбиты. И такой же и осталась.

– Это плохо?

Саша положила тяжелый букет на тот же кресло-стул с металлическими коваными ножками и забавными винтиками-шпунками, а сама села напротив молодого человека.

– Для тебя – нет. Для парней – да.

Они встретились взглядами, и Саша улыбнулась.

– Перестань, Гриша. Если бы ты не был конкретным бабником и аферистом, может, я и подпустила бы тебя к себе. Ты же пройдохой стал класса с девятого, если не раньше. Всё, что касалось мутных тем – к Григорию Варгянову.

– Ну-ну. Так я тебе и поверил. Да к тебе совсем нереально было подобраться.

– Ладно, Гриш, не будем. Школа – это такая… школа. Угостишь меня чаем?

– Конечно. Прости. Десерт?

– Давай. Я люблю сладкое.

Парень хмыкнул.

– И за это тебя подруги по-любому ненавидят. Видят, как ты уплетаешь тортики с пирожными за обе щеки и не поправляешься ни на грамм. Шикарно выглядишь, Сергеева.

– Спасибо.

Официант с очками-гогглами на голове появился у их столика, стоило Грише сделать знак. Саша осталась безучастной к выбору десерта. Её больше заботил предстоящий разговор.

Поэтому, как только официант отошёл от их столика, она откинулась на кожаную спинку кресла-стула и негромко сказала:

– У меня к тебе дело, Гриша.

– Я понял.

Он нахмурился.

– И мой ответ сразу «нет».

– Почему? – Саша спокойно улыбнулась.

– Да потому что, мля, ты хорошая девчонка! И что бы ты там себе не напридумывала, я не подпишусь. Поняла, Сергеева?

– Даже не выслушаешь меня?

– Нет.

– Тогда зачем согласился со мной встретиться?

– Может, увидеть тебя хотел.

Саша продолжала улыбаться, ласково глядя на парня. В одном он был прав. Её всегда считали неправильной, не от мира сего. И на то было несколько причин.

Во-первых, родители. Да-да, тут она должна была сказать спасибо папе. Он с раннего детства занимался с ней, приучал её к литературе, заставлял с собой смотреть аналитические программы, информационные. Естественно, это не могло не отложиться на характере и развитии Саши. И если ее ровесники больше разбирались в гаджетах, она знала имена всех премьер-министров и на ночь читала книги по истории медицины.

Во-вторых, её внешность. Кто-то считал её достаточно экзотичной. Кто-то дразнил её. Природа Сашу наградила чем-то средним между альбиноской и восточной внешностью. Пепельно-белоснежные волосы при бронзовой коже. Если альбиносы не могут долгое время пребывать на солнце, получая ожоги, она нежилась под теплыми лучами и к сентябрю получала шикарный, идеально ровный загар, которому завидовали не только девочки.

Поэтому да, она выделялась из толпы сверстников.

– Хотел бы увидеть, набрал номер, – Саша потянулась к сумке и достала из неё заранее приготовленный файл.

Спокойно положила его перед Гришей, который заметно напрягся.

– Что это, Сергеева?

– Это копия выписки истории моей болезни.

Гриша не спешил её брать.

– Зачем она мне? Сашуль, я в курсе, что у тебя там проблемы с сердцем, об этом все знали, и…

– Гриша, у меня нет проблем с сердцем. Уже нет… Потому что и сердца фактически нет.

Парень недоумевающе нахмурился.

– В смысле?

– В прямом. Моё сердце сейчас больше напоминает лохмотья. Так что – да, его фактически у меня нет. А это, – она кивнула на файл, – чтобы ты точно представлял, о чем я говорю.