Елена Макарова - Алмаз. Книга первая

А еще я была голодной!

Музыканты расселись, освобождая нам с брюнетом место на диване.

– Слушай, – сообразила, втиснувшись между рыжим и патлатым, – ты так и не сказал, как зовут тебя, – взглянула на парня. – Прости, но я не могу называть тебя «Кит». У меня сразу возникают ассоциации с холодной и скользкой рыбой, хотя я и знаю, что киты не относятся к этому виду.

– Я Костя, – и снова улыбка.

Боже, да что он все время улыбается? Слабоумный?

– Другое дело, Костя, – похвалила как тех самых с ограниченными умственными способностями. – Так и чувствую, как на душе теплеет.

– Это от пиццы, – с набитым ртом заявил Флин, и вся компания разразилась громким смехом.

Некоторое время я ела молча, наблюдая за общением парней и привыкая к обстановке и к ним самим.

– Так почему ты не любишь музыку? – как бы невзначай бросил Костя.

Тщательно пережевала, тянув время, прежде чем ответить.

– Я такого не говорила, – возразила, предвкушая занимательную словесную игу с брюнетом. Надеюсь, он не разочарует меня банальностями.

– Наверное, я что-то неправильно понял, – с задумчивым взглядом потер рукой подбородок, делая вид, что освежает в памяти мои недавние слова. – Или ты не любишь только людей, которые исполняют музыку?

Нет, он думает, я асоциальная личность и человеконенавистница?

– Я всего лишь не люблю культы, – вежливо ответила, а потом перешла в оборону: – А тебе нравится чувствовать себя богом для кучи сопливых девчонок, да, Кит? – специально воспользовалась его «крутым» прозвищем, чтобы сильней задеть засранца.

– А ей палец в рот не клади, – заулюлюкали музыканты, – кому-то надерут его звездную задницу.

Ему бы стоило прислушаться к своим друзьям. Я росла со старшим братом, и в те моменты, когда мы не пытались друг друга убить, вступали в словесные баталии. Не смотря на то, что была младше на пять лет, последнее слово всегда оставалось за мной. Правда, думаю, это из-за того, что он тогда слишком много курил травы со своими дружками. Кто бы мог подумать, что из него выйдет приличный человек?

– Среди наших поклонников не только, как ты выразилась, «сопливые девчонки», – Костино самолюбие было уязвлено.

– Еще легковерные и внушаемые личности, – парировала я, улыбаясь. Почему-то во время спора это раздражает оппонента.

– К которым, я полагаю, ты себя не относишь, но при этом призналась, что тебе понравилась моя песня.

Он решил, что обратит против меня мои собственные слова?

– Так это ты ее написал? – изобразила искреннее удивление, смешанное с восхищением, теша эго музыканта, а в следующую секунду осадила его: – Я думала, ты тут для картинки.

На мгновение он замешкался, соображая, оскорбила я его или же сделала комплимент.

– То есть ты признаешь, что я тебе нравлюсь? – ловко сумел выкрутиться из ситуации, но его стратегия была однотипной. Неужели нельзя придумать ничего оригинального?

– Я просто констатировала факт, – пожала плечами. – Точное наличие золотой пропорции в лице и есть идеал красоты для человеческого взора, – бегло осмотрела брюнета, прикидывая приблизительно соотношения расстояний от установленных точек, – насколько я могу судить, ты близок к нему.

Никто не ожидал от обычной официантки таких познаний. Было приятно видеть восхищенные взоры «суперзвезд».

– Я лишь подрабатываю летом в пиццерии, – пояснила. – В остальное время учусь на архитектора.

В какой-то момент почувствовала себя участницей одного из тех шоу, где люди жалуются на свою трудную жизнь. Именно так смотрели на меня парни.

– Боже, вы бы видели себя со стороны, – рассмеялась от вида их вытянутых лиц. – Понимаю, у вас нет проблем с деньгами, – гадала, что именно привело их в такое замешательство, – но вы что, не работали до того, как стали популярными?

– Я всю жизнь занимался музыкой, – первым отозвался Дима.

– И я, – подхватили остальные музыканты.

– А на что вы жили? – теперь настала моя очередь удивляться.

– На деньги родителей, – хором ответили.

– И как долго? – на вид им всем было давно за двадцать. – Во сколько же лет вы создали свою группу?

– Мы все жили по соседству и с детства дружили, – начал рассказывать Артем.

– Мне было восемнадцать, когда мы собрали свой первый стадион, – поделился Костя, – а потом все завертелось, и теперь мы те, кто мы есть.

– Ух ты! – на этот раз искренне восхитилась. – Ты уже с детства решил, что будешь популярным музыкантом и просто шел к своей цели?

– Я любил музыку, – скромно, без показухи, говорил, – мне нравилось играть на гитаре, писать песни. Все получилось как-то само собой. Я не шел напролом, не сворачивал гор.

– Не верю в судьбу или везение, все зависит от человека, – парень незаслуженно прибеднялся, преуменьшая свои таланты. – Мы меняем мир, а не он нас.

– Хорошие слова для песни, – парень чуть прищурил глаза, а взгляд стал магнетическим. – Я могу их использовать?

– Поэты во всем видят рифмы? – не могла отвести от него глаз, будто находилась под гипнозом.

– Только в прекрасном, – теперь начал очаровывать бархатным голосом.

– А я думала, их вдохновляет любовь, – взяла себя в руки, и скинула с себя его дурман.

Непостижимо, но Костя вызывал у меня неловкость. Он словно забирался мне под кожу, хотел проникнуть в мою душу. И у него это получалось. Возникло дурное предчувствие, и вскочила, начав поспешно собираться.

– Спасибо за угощения и приятную компанию, – тараторила, намереваясь не дать парню вставить хоть слово, чтобы он не уговорил меня остаться еще ненадолго. Он возымел надо мной странную необъяснимую власть, и, подозреваю, был способен уболтать на что угодно. – Мой босс спустит с меня шкуру, если узнает, что я веду светские беседы с клиентами вместо того, чтобы работать, – и шустро засеменила к выходу.

– Приходи на следующей неделе на наш концерт, – догнал Костя, когда я собиралась скрыться за спасительной дверью, и протянул мне две ламинированные карточки на синей ленточке, – убедишься, что никого не принесут в жертву.

За моей спиной раздался жутковатый голос Димы:

– Кроме тебя, буа!

Блондин отвесил тому подзатыльник:

– Идиот!

Проигнорировала их, сконцентрировав все внимание на пригласительных.

– Так и попадают в секту? – улыбнулась.

Костя оставался серьезным:

– Просто хочу, чтобы ты послушала мою музыку.

О таком парни меня еще не просили.

– Я подумаю, – и взяла билеты.

Пока ехала обратно в кафе, прокручивала разговор с брюнетом. Не поспоришь, он интересная личность, раз сумел добиться таких успехов, и симпатичный: высокий, спортивный, с красивыми зелеными глазами. Но явно он не моего поля ягода. Мы слишком разные. Нельзя воспринимать его слова всерьез. Лучше вообще не подпускать его близко. Такие, как он, только играют с девушками.