Анжелика Кисель - Третья жизнь

– Я доктор Блэк, твой врач, – продолжил он после паузы. – Лили, ты находишься в психиатрической клинике. Ты меня не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Я хочу помочь тебе. Сегодня первый день, когда ты в сознании и нашла в себе силы встать с кровати, чему я очень рад. Скоро тебе принесут завтрак. А пока расскажи мне, как ты себя чувствуешь?

Я не хотела ему отвечать, после того, что услышала. Я нахожусь в психбольнице? Наверное, я сплю. Я зажмурилась, открыла глаза, и повторила это еще раз. Нет. Я не спала. Мне стало страшно. Но этого нельзя было показать человеку, сидящему рядом со мной. Надо было себя контролировать, особенно если то, что сказал этот мужчина, действительно правда.

– Лили, не хочешь мне сказать хоть что-нибудь? Может, у тебя будет какая-то просьба ко мне? Может быть, ты хочешь чего-нибудь? – настаивал доктор. Но я словно не слышала его, а продолжала мычать на автомате, пытаясь понять, как оказалась здесь. Не добившись от меня никакого ответа, доктор Блэк встал со стула и направился к двери. Перед тем как уйти он еще раз спросил, не скажу ли я ему что-нибудь, но я не ответила. Доктор пообещал, что зайдет ко мне позже и вышел, закрыв дверь с обратной стороны и, судя по звуку, запер меня на ключ.

Оставшись одна, я уже не смогла держаться и начала плакать. Я не помнила в точности, что происходило со мной до того, как меня доставили сюда. В голове творился полный беспорядок. Я пыталась вспомнить хоть что-то, но все попытки были неудачны. Единственное, что приходило на ум, это образ Дина, но и его я помнила смутно. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, никого видеть и слышать, хотелось побыть наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Одним из таких было Рождество. Тогда мне подарили Джека. Он был совсем маленький. Я часто лежала рядом с ним и рассказывала о том, как прошел мой день, пыталась с ним советоваться. Не знаю понимал ли он вообще то, что я говорю. О боже, Джек, мой бедный Джек! Где он? Что с моим домом? А Робби? Знает ли он? А что с папой? Сколько времени я уже в клинике? Ни одного ответа!

Тут я стала немного припоминать, что происходило со мной перед тем, как я проснулась в этой отвратительной комнате. Мне вспомнился нож в моей руке, окровавленный Дин, крики… Дин! Это он сделал! Он виноват в том, что я здесь. Из-за него я вчера так сильно злилась, из-за него все соседи слышали нашу ссору и видели, как меня увозили в психушку. Он все подстроил! Зачем он вообще приходил? Чтобы доказать мне то, чего сам не знает? Постепенно память возвращалась, и я могла восстановить все в хронологической последовательности. Я сильно замерзла, но не хотела слезать с подоконника. Здесь была какая-то безопасная зона.

В замок двери засунули ключ и начали открывать. Я снова начала петь песню, смотря в окно, чтобы меня не допрашивали. Хотят сумасшедшую? Они ее получат. Я не хотела ни с кем общаться до тех пор, пока мне не объяснят причину моего нахождения тут. С каких это пор обычная простуда считается сумасшествием?

В отражении было видно, что в комнату зашла женщина с подносом. На нем были какие-то стаканчики, чашка, несколько тарелок, запахло мятой. Сама женщина была одета по-домашнему: в футболку и спортивные штаны. Волосы сзади собраны в маленький хвост.

– Доброе утро, Лили! Как ты себя чувствуешь? Я принесла тебе завтрак. Садись на кровать. Ты слышишь меня? – нежно и, улыбаясь, сказала женщина. Странно, ее голос напомнил мне мамин, и от этого по коже побежали мурашки. Но и ей я тоже ничего не ответила. Я почти не чувствовала ни пальцев ног, ни пальцев рук. Все закоченело.

– Лили, милая, скажи хоть что-нибудь. Давай я тебе помогу слезть. Ты еще совсем слаба. Как ты вообще туда забралась? – женщина подошла ко мне, взяла за руку и отшатнулась. – Господи, ты же вся ледяная! Лили, перестань играться, давай, слезай уже. Ты еще не выздоровела! – она сжала мою руку и начала стаскивать меня с подоконника. Я упиралась ногами и руками изо всех сил. Женщина явно была сильнее и пыталась взять меня на руки. Я почти слетела с подоконника. Она схватила меня и потащила на кровать. Я била ее ногами и руками, царапала, но она была сильнее. – А ну перестань! Мы ей помочь хотим, а она! Успокойся немедленно! Вцепилась-то как!

Я не произнесла ни слова. Только кричала и визжала. Женщина ударила меня по щеке так, что я перестала чувствовать ее. Совсем выбившись из сил, я упала на кровать. В комнату вбежала еще одна женщина. Обе встали передо мной. Они были медсестрами.

– Нет, ты посмотри на нее! Что творит эта несносная девчонка! – сказала та, что пришла только что. Та, которая стащила меня с подоконника, взяла с подноса маленький стаканчик, внутри которого лежали какие-то круглые таблетки красного цвета. Она протянула мне руку с этим стаканчиком и сказала, все еще мягко:

– Выпей, пожалуйста.

Я, не сказав ни слова, ударила по руке медсестру и все, что было внутри стаканчика, вылетело. Она разозлилась еще больше, приказала другой схватить меня и держать до тех пор, пока она не засунет мне в рот таблетки.

– Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому! Держи ее крепче! – кричала она. Я пыталась вырываться, но все безуспешно. Таблетки принимать я не хотела, тогда одна из женщин зажала мне нос так, что я не смогла дышать. Пришлось проглотить лекарства. Но после этого меня не отпустили. Мне вкололи что-то в руку, я снова почувствовала покалывания в голове и отключилась.

Глава 7

Кто-то визжал, очень громко. Крик был детский. Я стояла посреди коридора и пыталась понять из какой комнаты исходит этот вопль. Это было где-то в самом конце. Я шла на этот звук, пока не уперлась в серую дверь: крик прекратился. Я опустила ручку двери, и та приоткрылась. В комнате находилась маленькая девочка, в серой юбочке из фатина и белой кофточке. Она сидела ко мне спиной и тихо всхлипывала. Я обошла ее и присела на колени прямо перед ней. Девочка подняла голову, и я смогла разглядеть ее лицо. Оно мне было очень знакомо. Ребенок снова резко завизжал прямо мне в лицо так, что я испугалась и отшатнулась. Опустив глаза вниз, я увидела маленького жучка, лежащего на спинке, точно такого, как мой Майки. Он еще шевелил лапками. Я хотела помочь ему перевернуться, но девочка не дала мне этого сделать: она вскочила на ноги и стала его топтать, продолжая визжать. Затем она набросилась на меня кулаками и била прямо по глазам, затем по голове. Я, пытаясь отбиться, зажмуривала глаза. Сначала я видела злое лицо ребенка, потом ее маленькие кулачки, которые обладали невероятной силой, затем снова лицо. Я еще раз зажмурилась и, открыв глаза, увидела уже потолок с тусклой лампочкой.

Голова ужасно болела. Я поняла, что проснулась от удара, ведь очнулась я на полу. Было очень холодно, а за дверью действительно был слышен слабый крик. В щель между дверью и полом я заметила, что кто-то подошел к моей комнате. Я быстро вскочила и села на подоконник, как в прошлый раз, чтобы не встречаться ни с кем глазами. В комнату снова вошел старик.